Мина замедленного действия

После трагических событий 11 сентября 2001 года мир вступил в эпоху борьбы с международным терроризмом. Первая проба сил произошла именно на земле Афганистана. Первоначально все складывалось довольно удачно: режим талибов удалось быстро, а главное – без больших людских и материальных потерь опрокинуть, уничтожить их основные базы, реакция местного населения на действия иностранных солдат была в целом благожелательной, а пришедший к власти представитель пуштунского большинства Хамид Карзай пользовался беспрецедентным покровительством Запада.
Но минуло восемь лет, а ключевые цели, которые ставила перед собой антитеррористическая коалиция во главе с США и их союзниками по НАТО, так и не достигнуты. Несчастная страна, где два поколения выросло с автоматами Калашникова в руках, по-прежнему – одна из самых «горячих точек» на планете. Главари свергнутого режима «Талибан», равно как и пресловутой «Аль-Каиды», пребывают на свободе, экспорт наркотиков не только не прекратился, но и увеличивается из года в год.
И вот на днях Президент США Барак Обама признал: «Нам не удастся добиться успеха в Афганистане только благодаря наращиванию количества войск». Поводов для беспокойства хоть отбавляй: долгожданный мир так и не наступил, ряды антитеррористической коалиции, которые насчитывали 42 страны, неумолимо редеют, расходы увеличиваются в геометрической прогрессии... Между тем наметилась напряженность в отношениях между Афганистаном и западными друзьями. Особое недовольство вызывают военные операции войск НАТО, в результате которых то и дело гибнут мирные жители. И уже неудивительно, что «афганская улица» ставит перед Вашингтоном весьма неприятные вопросы: почему Америке и западной коалиции никак не удается улучшить положение в Афганистане? афганцев убивают талибы и «Аль-Каида», но их убивают США и западная коалиция, какая же разница между ними?
«Сюрпризы» преподносят и талибы, которые, судя по всему, не расстались с планами выдворить иностранцев из страны и взять реванш. Серьезной финансовой подпиткой для них служат как радикально настроенные спонсоры по всему миру, так и доходы от наркотиков. По официальным данным, только в 2008 году боссы «Талибана» заработали на этом порядка $500 млн. Накаляется обстановка в приграничных с Пакистаном провинциях, так называемой зоне «свободных племен». Более того, появилось немало свидетельств того, что сами силы НАТО якобы снабжают талибов оружием: только за последнее время было зафиксировано около 40 случаев парашютирования их авиацией грузов с оружием в районы, контролируемые талибами.
Наконец, сам Президент Хамид Карзай вместо прежних деклараций о «строительстве западной демократии в Афганистане», «признательности США за помощь» все больше характеризует ситуацию в стране как критическую. А недавно он потребовал от НАТО составить график вывода своих войск с территории Афганистана. «Если не будет конечной даты, то мы резервируем за собой право найти иное решение проблемы обеспечения мира и безопасности, а именно переговоры», – заявил Президент.
Как еще одна альтернатива, официальный Кабул активно стремится к сближению с соседями. Так, во время визита в Тегеран, вопреки ожиданиям США, Хамид Карзай назвал Иран «другом, весьма близким партнером и защитником мира и стабильности в Афганистане». Позже эти же слова он повторил во время пребывания в Вашингтоне. Или другой красноречивый пример – августовский 2008 года визит афганского лидера в Душанбе, который странным образом совпал с саммитом глав государств ШОС (по мнению многих экспертов, главного геополитического конкурента НАТО). Впрочем, те же эксперты делают вывод, что если Карзай действительно ставит целью сближение с соседними странами, в том числе Россией и Ираном, это, несомненно, вызовет гнев со стороны США и их западных союзников. Принимая же во внимание судьбу прежних афганских руководителей (Бабрак Кармаль, Мухаммед Наджибулла), которые вели схожие игры с крупными державами, можно предположить, что Карзая ожидает незавидная участь.
Здесь, с одной стороны, нельзя подвергать сомнению важность создания в Афганистане дееспособной государственной власти, сильной армии и полиции. Но данный процесс, который пока обеспечивается с помощью Запада, не может длиться бесконечно долго, рано или поздно иностранным войскам придется уйти из этой страны, что больно ударит по самолюбию и престижу западной коалиции. С другой стороны, подталкивать НАТО к спешному уходу – себе дороже, особенно коль скоро речь идет о прилегающих государствах, включая не столь приветствующих присутствие США в регионе Иран, Россию и Китай. Афганистан сегодня напоминает мину замедленного действия. Взорвется она или нет – зависит от многих обстоятельств, но одно не вызывает сомнений – минимизировать негативные последствия можно только коллективными усилиями. Да, с 2001 года НАТО играет первую скрипку в решении афганского вопроса, однако сейчас уже едва способно удерживать контроль.
Ясно, что без помощи других крупных игроков обойтись будет крайне сложно. На этом фоне возобновляется диалог по линии НАТО–Россия с параллельным отказом Украине и Грузии во вступлении в Североатлантический альянс. Также, в отличие от предшественника, Барак Обама пока не спешит с выработкой ответной реакции на жесткие контрмеры Кремля по поводу размещения Америкой своих сис­тем ПВО в Восточной Европе. Взаимные сигналы к координации действий подают НАТО, ОДКБ СНГ и ШОС. Впрочем, это только отдельные эпизоды, и в диалоге Вашингтона с Москвой и Пекином сохраняется пока много острых углов, включая центральноазиатскую повестку дня.
При этом сами страны региона остаются весьма уязвимыми перед афганской угрозой. Известно, что еще в 1999–2000 годах талибы вынашивали планы вторжения в Центральную Азию и даже сконцентрировали на своих северных рубежах 40-тысячную группировку. Угроза была настолько реальной, что некоторые местные режимы, разуверившись в возможности силового решения проблемы, даже предпринимали попытки «навести мосты» с движением «Талибан». Это открыто делали в Узбекистане, завуалированно – в Туркменистане. Сейчас же о возможности проведения переговоров с талибами высказывается уже сам Президент Афганистана Хамид Карзай. И здесь следует развенчать до сих пор бытующий стереотип, что талибы – это кучка студентов-экстремистов, которые обучались в пакистанских медресе, а потом пришли и в одночасье захватили весь Афганистан. Понятно, что без мощной поддержки в обществе этого бы не произошло, ведь ни моджахеды Хекматияра, ни персы Раббани, ни узбеки генерала Дустума, ни воины Ахмад-Шах Масуда, ни кто-либо еще не принес желанный мир на афганскую землю, прекратив многолетнюю резню. Плохо или хорошо, но сделали это именно талибы. Да и экспорт наркотиков при «студентах» почти прекратился. Поэтому адекватная оценка такого феномена, как движение «Талибан», думается, еще впереди.
Но даже если представителям США и союзникам удастся создать коалиционное правительство (с учас­тием талибов), то эти договоренности трудно считать надежными и долговечными. Соседи Афганистана должны быть готовы к тому, что после вывода американских войск борьба за власть в Афганистане может вспыхнуть с новой силой, что создаст новые тяжелые угрозы на их рубежах и в целом в регионе. Для США, что вполне естественно, главным приоритетом является не афганская, а американская национальная безопасность (достаточно вспомнить предложение Джорджа Буша «Талибану» перед началом операции в 2001 г. о сохранении их власти при условии выдачи бен Ладена). Поэтому другие заинтересованные стороны не могут полностью полагаться на лидерство Вашингтона в вопросах Афганистана и в целом региональной безопасности.

«Аль-Каида» в последние годы превратилась в едва ли не главного злодея на планете, эдакого монстра и козла отпущения в одном лице. Авторство фактически всех нераскрытых террористических актов автоматически приписывается этой мифической организации, хотя где она, что имеет, как финансируется – никто не знает. Создается такое впечатление, что и знать-то не хотят. Феномен Усамы бен Ладена, видимо, очень выгоден.

Президент Национальной коалиции Афганистана по диалогу с племенами принц Абдул Али Серадж: «За тридцать лет у нас сменилось множество правительств. Но никто ни разу не спросил, чего хочет сам народ Афганистана. Все оставляют за собой лишь разруху и нищету. За последние восемь лет положение стало особенно тяжелым. Афганистан еще никогда не был таким беспомощным. Этой зимой я видел на мосту женщину. Было очень холодно, шел снег. Она сидела прямо на земле, держа на вытянутых руках двух младенцев-близнецов. Она продавала одного из них – за шесть тысяч афгани, чуть больше ста долларов!»