Что посеешь, то…

Что бы ни говорили, но наше казахстанское образование – это слепок общества, которое с переменным успехом вот уже 18 лет пытается жить в условиях рынка. Сама по себе коммерциализация системы образования продолжает вызывать известные претензии в обществе, как-то: взяточничество, «торговля» дипломами, поборы на те или иные цели и проч. Коррупция начинается с дошкольных учреждений, набирает силу в школе и достигает апогея во время приема в вузы. Вместе с тем даже самые закоренелые критики понимают, что бесплатного образования в принципе не может быть.
Да и потом, коррупцию в системе высшего образования едва ли можно сводить исключительно к фактору рынка. Так, трудно представить, что в Кембридж можно затесаться «по блату» или в Оксфорде за взятку «развести» экзамен или зачет. Это нонсенс. С другой стороны, ведь и в прежней советской школе, бесплатной и отвергавшей, как известно, каноны дикого капитализма, имелись признаки коррупции. Пускай и делалось это своеобразно, чаще в обход схемы «деньги—услуга». Преподаватели прикрывались материально-физической помощью кафедре, факультету и вузу, а студенты, подобно батракам, трудились на дачах у профессоров, деканов и ректоров. Тем не менее уровень коррумпированности советских вузов был значительно ниже современных.
Казалось бы, с внедрением рыночной экономики все это должно было сойти на нет. Введен дифференцированный подход, когда наиболее одаренные молодые люди могли за счет государственных грантов получить образование, даже в престижных учебных центрах Запада. Для всех других категорий учащихся появилось платное образование, то есть система, при которой человек совершенно официально, минуя «черную кассу», вносит определенную сумму и получает приличные знания. В итоге с суммы, заплаченной за образовательный процесс государству, отходит определенный процент в виде налогов, во-вторых, что гораздо важнее, меняется сама психология студента. Он рассуждает примерно так: «Если я уже заплатил, то почему я должен платить еще раз?». Словом, само отношение студента к обучению не предполагает дачу взятки. Меняется позиция и самих преподавателей в платных вузах: получая большую зарплату по сравнению с коллегами из государственных вузов, они предпочитают не сиюминутное обогащение за счет взятки, а постоянный стабильный доход.
Вот, наверное, почему исследования и анкетирования убедительно показывают: уровень коррупции в частных вузах на порядок ниже, чем в государственных.
И, тем не менее, в платном образовании существуют свои проблемные нюансы. Например, развелось слишком много охотников образовывать марионеточные институты, которые не дают, по сути, никакого образования. Многие абитуриенты, которые могли бы, в силу своих способностей, стать высокопрофессиональными специалистами, попадая по незнанию в такой псевдовуз, обречены быть обманутыми в своих ожиданиях.
В связи с этим вполне закономерными выглядят усилия государства по контролю за качеством услуг частных образовательных учреждений. Принят целый ряд регулирующих документов, проводятся комплексные проверки, аккредитации и аттестации. Зачастую отзываются лицензии. Статистика за 2008 год такова: из 775 762 студентов, обучающихся в казахстанских вузах, за счет образовательных грантов обучаются всего 105 237 (13,6%), за счет кредитов – 42 983 (5,5%), остальные – 627 542 человека (80,9%) – обучаются на платных отделениях государственных и частных вузов.
В 2007 году по результатам комплексной проверки вузов принято постановление о закрытии более 90 из 181 вуза в Казахстане. С другой стороны, существует определенная конкуренция между государственными и частными вузами. Идет самая настоящая борьба за студентов, а точнее – за их кошельки.
Положение усугубляется тем, что само высшее образование часто фетишизируется. Получение институтского, а то и университетского диплома рассматривается родителями как некая путевка в безбедное светлое будущее для их детей. Ведь сама мысль о том, что без высшего образования в этой жизни – никуда, закладывается в головы детей чуть ли не с пеленок. В итоге любой двоечник видит себя не иначе, как в стенах какой-нибудь альма-матер. Не ради знаний и хорошего образования: не иметь диплома просто неприлично, так же, как не чистить зубы. И неважно, каким путем этот диплом получен.
За прошедшие десятилетия в обществе создан маниакальный ажиотаж вокруг высшего образования, и эта сфера местами превратилась в прибыльный бизнес. Практически все казахстанские семьи стремятся к тому, чтобы их дети получили высшее образование, примерно 90% из них готовы  ради этого идти на ощутимые материальные издержки. Великими комбинаторами придумано множество способов опустошения родительских кошельков ради светлого будущего их любимых чад.
Однако высшее образование – это еще не гарант стабильности в жизни. Мало того, «покупное образование» и вовсе не гарантирует работы. Студент, поступивший в вуз и проучившийся там в среднем 5 лет за взятки, не в состоянии показать хоть сколь-нибудь достойные знания. И зачастую работодатель, взявший такого нерадивого сотрудника на работу, старается избавиться от него сразу же после окончания испытательного срока.
Одна из причин коррумпированности вузов заключается в низкой заработной плате преподавателей и ученых, которые оказались в роли попрошаек. Работа профессора оценивается в какие-то триста-четыреста долларов в месяц, то есть во столько оцениваются «мозги» страны. Что уж говорить о молодых ученых, ассистентах кафедр, которые получают вдвое меньше? При этом зарплата среднего столичного жителя, по данным Агентства по статистике РК, составляет 650 американских дензнаков. Поэтому перед учеными стоит решение элементарной формулы выживания.
Но из зоны внимания вовсе выпала сама специфика педагога как человека, который, неся знания студентам, должен сам постоянно совершенствоваться в своей области. Для истинного ученого не бывает окончания исследования проблематики его специализации. Это обстоятельство требует и финансовой поддержки в том числе. Стоимость книг зачастую достигает 20–30% от ежемесячной заработной платы, и такие затраты истинный преподаватель несет не раз в год, а гораздо чаще. Но ведь кроме расходов на науку существуют и общечеловеческие, потребительские нужды. Таким образом, оплата тяжкого труда педагога не соответствует его потребностям. К чему это ведет? А к тому, что вслед за «взяточниками с жезлом» потянутся «взяточники с указкой».
Развивая денежный вопрос, можно констатировать еще более сложное положение, в котором оказались учащиеся. Во-первых, коррупция в образовании способствует определенной дискриминации казахстанских граждан по их социальному статусу и уровню жизни, нарушая конституционный принцип равенства и общедоступности соответствующих услуг. Не секрет, что преимущества при поступлении в хорошие детсады, школы, институты и университеты получают не умные и талантливые, а те, кто могут за определенную плату получить соответствующие образовательные услуги. Существует дискриминация и по месту жительства: дети из сельской местности имеют меньше шансов получения хорошего среднего и высшего образования, чем горожане. Кроме того, в последние годы стоимость обучения в вузах Казахстана периодически растет, что приводит к усугублению вопроса доступности образования.
Во-вторых, согласно статистике, 70% студентов обучаются на платных отделениях. Ежегодная плата за обучение – примерно 180–200 тыс. тенге. Не всем под силу платить такие деньги, и студенты работают. Из-за подработки времени на учебу не хватает, поэтому приходится сдавать сессию таким образом. Может, они и не против учиться, но обстоятельства загоняют их в угол, студенты считают, что таким образом им будет дешевле получить диплом, а уже потом они станут соответствующими специалистами.
Но, пожалуй, проблема проблем заключается в том, что коррупция в системе образования ставит под потенциальную угрозу широкий социальный спектр: от обираемых детей из интерната до практически любого казахстанца «среднего слоя», не имеющего возможности самому лечиться и своих детей лечить за границей, но имеющего все шансы попасть на прием к «эскулапам» с купленным дипломом.
Выступая на коллегии Министерства образования и науки в апреле 2008 года, министр Жансеит Туймебаев заявил: «Не искоренив коррупцию в системе образования, невозможно воспитать конкурентоспособное поколение специалистов. Судя по всему, существенные финансовые вливания в образование, которые произошли за последние три года, не решают всех проблем. Жалобы на поборы, коррупцию среди учителей, вплоть до руководителей вузов, поступают ежедневно. Только в прошлом году министерство получило свыше тысячи обращений». Понятно, что усилия одного, даже нескольких ведомств не способны кардинально улучшить ситуацию. Требуется участие всего общества.
Для противостояния этому социальному злу необходимо как можно шире распространять объективную информацию о том, что дают дипломы различных вузов. Определение стоимости диплома и престижности того или иного вуза должно происходить рыночным путем. В развитых странах каждый вуз отслеживает последующую биографию своих выпускников, размещая данные об их зарплате в первые пять лет после окончания вуза в открытом доступе в Интернете. Так и формируется рейтинг вузов, определяемый не министерством, а рынком. Кроме того, в западных странах активно работают ассоциации выпускников, которые следят за работой своего вуза, составляют его программы, берут оттуда людей к себе на работу.
Следует также ввести обязательную подотчетность образовательных учреждений. Содержательные отчеты хорошо бы публиковать и подвергать независимой экспертизе. Полезно также установить порядок декларирования финансового состояния чиновников (и членов их семей) при назначении на должность и при освобождении от нее. Например, в Уганде в начале 90-х годов только 13% от средств, ежегодно выделявшихся школам в расчете на одного учащегося, доходили до назначения, остальная же часть попадала в руки местных чиновников, использовавших их на цели, не связанные с образованием. Общенациональная кампания по разъяснению местным общинам, кем и на что были израсходованы выделенные средства, привела к кардинальному изменению положения дел: 85% от фондов стали направляться на цели образования.
Коррупция, как известно, расцветает там, где не принято открыто отчитываться о доходах и расходах. Исходя из этого, нам нужна сильная, но не авторитарная власть, способная вырвать из рук чиновников основные инструменты коррупционного вмешательства в дела образовательных учреждений – стандарты, аккредитацию, аттестацию и сертификацию, и передать их органам гражданского общества.
Контрольными и карательными мерами коррупцию не истребишь. Надо в корне менять мотивацию студента. У нас лишь небольшой процент учащихся учатся ради знаний, остальные – ради «корочки». Студент должен быть заинтересован в качестве получаемых знаний, тогда вузы со взяточниками окажутся в низу рейтинга. Их финансирование будет минимальным, и коррупция станет невыгодной. Пока же спрос рождает предложение.

P.S. Согласно исследованию, которое проводилось в вузах Астаны, Алматы, Шымкента, Актобе, Кокшетау и Семея (опрошено 500 студентов из 7 государственных и 6 частных вузов), 80% респондентов ответили, что слышали о фактах дачи взятки преподавателям, а 31% сами давали взятки. 74% респондентов также отметили, что «решить вопрос за дополнительную плату» чаще всего предлагают сами студенты. Среди причин, почему студенты давали взятку преподавателям, самой распространенной является «коллективное сознание» – 37% студентов просто не захотели отрываться от коллектива. 35% учащимся в высших учебных заведениях просто лень учиться, при условии, что, заплатив, они смогут получить высокий балл. 28% совмещали работу с учебой, поэтому приоритетом оказалась работа, а не зачеты и экзамены.
Оказалось, что ставки на «покупные» зачеты колеблются от 1000 до 3000 тенге. «Четверка» на экзамене стоит от 1000 до 3000 тенге, «пятерка» – от 1000 до 5000 тенге и выше. Цена защиты курсовой работы варьирует от 3000 тенге до более 5000 тенге. Что касается дипломной работы, то тут цифры совсем другие: 50 000–70 000 тенге и 90 000–
120 000 тенге. Самое примечательное, что все эти нешуточные цифры были приведены не по Астане и Алматы, а по регионам Казахстана. 

Президент Ассоциации высших учебных заведений страны Рахман Алшанов: «Сегодня в Казахстане недостатка программ по борьбе с коррупцией нет. Мы даже по их количеству где-то на одном из первых мест в мире, а вот по эффективности, скорее, с точностью до наоборот. В принципе, с коррупцией, в том числе в сфере образования, должны бороться все: родители, студенты, преподаватели, общественность. Нужно принимать меры, но не такие, как у нас происходит в правительстве. Какие примеры у нас перед глазами?! Одного чиновника сняли, а через некоторое время он получает другой, более высокий пост. Есть другие примеры несоразмерного наказания. Один понесет наказание за тысячу тенге, а другому за миллиарды тенге ничего не будет. Не должно быть двойных стандартов, когда пешки страдают, а короли-коррупционеры процветают».

Коррупция расцветает там, где не принято открыто отчитываться о доходах и расходах. Исходя из этого, нам нужна сильная, но не авторитарная власть, способная вырвать из рук чиновников основные инструменты коррупционного вмешательства в дела образовательных учреждений – стандарты, аккредитацию, аттестацию и сертификацию, и передать их органам гражданского общества.

Комментарий независимого редактора:
Коррупция в системе образования страшнее всего именно тем, что отнимает у молодых людей ту часть жизни, которая у них уникальна, и только во время которой они могут стать ОБРАЗОВАННЫМИ.
На самом деле коррупция в образовании легко вычисляется через «нижестоящий уровень»:
чем больше количество «псевдоуниверситетов», тем выше коррумпированность регуляторов,
чем ниже средний уровень зарплаты преподавателей и выше доля выпускников, не работающих по специальности, тем выше коррумпированность ректората,
чем ниже посещаемость студентов во время семестра и одновременно ниже доля отрицательных оценок в сессию, тем выше коррумпированность конкретно взятой кафедры по сравнению с другими.
Одним словом, все вычисляется, и подавить коррупцию в университете можно за год. Единственное условие – борьба с ней действительно должна быть.