, 
Две модели науки
Фархад Куанганов, ответственный секретарь Министерства образования и науки Республики Казахстан
Развитие науки, внедрение в производство инновационных технологий, диверсификация экономики, создание экономики знаний являются чуть ли не основным ориентиром всех стратегий реформ, принимаемых правительствами стран постсоветского пространства.
В последнее время предпринят ряд важных шагов по реформированию казахстанской науки: принята Государственная программа развития науки на 2007–2012 годы, растет бюджетное финансирование, проведены структурные изменения в управлении наукой (ВНТК при Правительстве), существенное развитие получила инфраструктура науки (дан старт созданию 5 национальных лабораторий открытого типа, 15 университетских лабораторий инженерного профиля), создаются технологические парки. Проводимые меры дают результаты – по глобальному индексу конкурентоспособности Казахстан в 2008 году существенно улучшил свои позиции по индикаторам, связанным с развитием науки, в первую очередь по индексу «Инновационное развитие» – на 13 позиций (2007 г. – 75-я позиция, 2008-й – 62-я). По отдельным составляющим этого индекса динамика следующая: способность к инновациям – 50-е место против 64-го в 2007 году, качество научно-исследовательских институтов – 58-е против 63-го, сотрудничество университетов с промышленностью – 64-е место против 71-го.
Но говорить о прорыве в диверсификации национальной экономики не приходится – в создаваемых инновационных производствах доля НИОКР с казахстанским содержанием по-прежнему остается невысокой, а реализуемые проекты полностью основаны на зарубежных технологиях, доля наукоемкой продукции в структуре ВВП, равно как и доля затрат на науку, за последние 10 лет даже снизилась. Национальная наука по-прежнему остается не у дел, и по-прежнему основным и чуть ли не единственным источником финансирования науки остается государственный бюджет, в то время как в развитых странах от 60 до 85% финансируется частным сектором. Очевидно, что на этом фоне споры вокруг оптимальной модели науки будут вспыхивать вновь и вновь.
Специфика дискуссий о путях развития науки в Казахстане, которые ведутся в научной среде, в том, что обсуждение не выходит за пределы судьбы Академии наук и сводится к возврату к старому. Упорное навязывание консервативной советской модели науки, не адекватной реалиям рыночной экономики, объясняется большинством ученых отсутствием ясных перспектив и очевидных преимуществ для казахстанской науки. Отчасти это действительно так. Несмотря на проводимые реформы, ни структура управления наукой, ни порядок ее финансирования принципиально не изменились, оставаясь таким же централизованными, как и раньше. И что именно стоит в центре этой системы – академия наук или профильное министерство, – принципиально положения дел не меняет. По существу, дискуссия, которую мы наблюдаем, ведется, без альтернативы, вокруг централизованной модели науки.
Государственная программа развития науки на 2007–2012 годы, несмотря на целый ряд предлагаемых позитивных изменений в инфраструктуре, подготовке кадров и др., не дает ответа на вопросы, критически важные для успеха реформ. А именно:
Почему национальная наука не востребована реальным сектором?
Почему не внедряются инновации в производство?
Кто должен быть заказчиком НИОКР – государство или предприниматель?
Вопросы не праздные. Без ответа на них невозможно рассчитывать на высокую отдачу и экономическую эффективность казахстанской науки.
Начну с главного – со связи науки и производства. Реальный сектор экономики является конечным потребителем продукции НИОКР. Вся цепочка трансформации знаний, от фундаментальной науки до проектно-конструкторских организаций, в конечном счете направлена на внедрение в производство, на увеличение доли наукоемкой продукции в национальном ВВП. Конкурентоспособность отечественных товаров на глобальных рынках, создаваемая за счет высоких технологий, порождает спрос на эти самые высокие технологии и создает финансовые предпосылки для развития науки. Но чтобы запустить этот процесс, необходимо иметь именно те технологии, которые могут быть внедрены в конкретных реалиях национального производства, и готовность реального сектора внедрить их.
В условиях, когда более 80% реального сектора экономики находится в частной собственности, навязать административными рычагами внедрение этих технологий достаточно сложно. Ясно, что главным заказчиком НИОКР в рыночной экономике должен быть сам предприниматель, который лучше знает свои потребности в инновациях.
Предприниматель должен быть экономически заинтересован во внедрении инноваций. Без экономической мотивации навязать предпринимателю извне пусть даже совершенные разработки практически невозможно.
Решить эти вопросы в рамках советской централизованной модели науки, рассчитанной на плановую экономику с директивным управлением, невозможно в принципе.
Как быть и что делать в этой ситуации? Есть ли альтернатива?
Такая альтернатива есть. Анализ международного опыта дает однозначные выводы, что в мире существуют только две модели.
Первая – советская, или академическая, модель, рассчитанная на плановую экономику. По очевидным причинам, такая модель малоэффективна в рыночных условиях.
Вторая – американская, или, условно говоря, открытая, модель науки ориентирована на рыночную экономику и применяется во всех без исключения странах с успешной наукой в тех или иных модификациях.
Американская модель науки предложена в 1945 году Ванневаром Бушем, советником Президента США Ф.Д. Рузвельта, как альтернатива сложившейся в США за годы войны системе науки. Эта система, носившая мобилизационный, военный характер, по своей природе была практически идентична советской. За годы войны она показала свою результативность. Манхэттенский проект по созданию атомной бомбы, создание пенициллина, производство радиолокационных станций – вот далеко не полный перечень прорывных достижений американской науки того времени.
Несмотря на это, в своей записке Президенту «Наука – безграничные рубежи» Ванневар Буш указывал, что при мобилизационной модели наука в силу закрытости склонна к застою и консерватизму, особенно в мирное время. Засилье ученых с былыми заслугами, закрытость и противодействие новым, прорывным научным идеям, старение научных кадров, растущие затраты на НИОКР при снижающейся эффективности – последствия, порождаемые такой системой.
Американская модель науки базируется на трех китах.
Компонент 1. Экономическое, в том числе налоговое, стимулирование частного спроса на науку.
Компонент 2. Развитие университетской науки.
Компонент 3. Развитие национальных фондов грантового финансирования научных исследований.
За все послевоенные годы американская модель науки не претерпела принципиальных изменений и доказала состоятельность во всех странах, взявших ее на вооружение, – США, Японии, Южной Корее, Сингапуре, Финляндии, Германии, Израиле и др. И даже Китай, не отказавшийся окончательно от академической модели, демонстрирует бурный рост НИОКР именно после внедрения американской, рыночной модели развития НИОКР.
В чем причины такой устойчивости и результативности американской (рыночной) модели науки? Коренное отличие – в очевидных экономических выгодах инвестиций в научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки. Механизмы их создания достаточно просты – налоговые каникулы, преференции по различным налогам, как для инвесторов-заказчиков, так и для самих исследователей и инженеров. Экономические выгоды обеспечивают широкую вовлеченность предпринимателей в процесс формирования целей исследований, актуальность исследовательских задач и быстрое внедрение продукции НИОКР в производство. Очевидно, что советская модель по эти показателям эффективности уступает.
Тесная интеграция образования и науки осуществляется через развитие исследовательской базы университетов (научные лаборатории, технопарки, инкубаторы), участие вузов в государственных и частных исследовательских программах, через ориентацию программ обучения на исследовательские задачи. Это позволяет добиться важных преимуществ:
• повышение качества образования и воспроизводства научных и инженерных кадров;
• удешевление НИР в силу меньшей стоимости интеллектуальных ресурсов в университетах (студенты, аспиранты) по сравнению с академическими НИИ;
• большая творческая мобильность студенчества и результативность НИР.
Творческой мобильности и генерации прорывных идей призваны способствовать фонды грантового финансирования науки. Национальный фонд научных исследований в США ведет целенаправленный поиск и финансирование прорывных, экстраординарных идей и проектов, которые не вписываются в рамки действующих программ научных исследований. Благодаря его поддержке возникли целые научные направления, такие, как генетика и биотехнологии, Интернет и компьютерные науки. В большинстве стран национальные фонды науки подотчетны главе государства, как в США, или парламенту в парламентских республиках, как в Финляндии («Ситра») или Сингапуре («Сематек»). Состав членов фонда науки формируется из числа наиболее авторитетных ученых, но, в отличие от Академии наук, члены избираются на определенный период (4–5 лет) и подлежат смене.
Финансирование осуществляется на грантовой основе, безвозмездно. Фонд регулярно публикует доклады о своей деятельности.
Как видим, американская система науки обеспечивает устойчивое финансирование, и в первую очередь со стороны реального сектора, стабильное воспроизводство и качество научных кадров, стимулирование и генерацию прорывных научных идей, их быструю реализацию в реальном секторе.
Увы, похвастать такими характеристиками наша наука, равно как и наука постсоветских стран, не может.
Думается, ответ на вопрос, какая модель науки для Казахстана эффективнее, предопределен. Стратегические задачи развития Казахстана до 2030 года по построению рыночной экономики, диверсификации промышленности однозначно определяют выбор для страны – открытая модель науки, аналогичная американской. Такой выбор был сделан большинством стран с успешной наукой.
Насколько достижима такая модель в Казахстане? Что для этого нужно сделать?
1. Прежде всего необходимо создание налоговых льгот для заказчиков-инвесторов. В стране созданы определенные налоговые льготы для научных организаций. Но сегодня важно стимулировать не предложение исследовательских услуг, а спрос на них со стороны частного сектора. Налоговых стимулов для повышения спроса на науку практически нет, те льготы, что продекларированы в Налоговом кодексе, не работают из-за отсутствия механизмов налогового администрирования.
Справочно. Сегодня имеющиеся в Налоговом кодексе льготы предполагают компенсацию только по корпоративному налогу в размере 7,5% от затрат на НИОКР и фактически не работают из-за отсутствия четких процедур налогового администрирования. Сопоставление мер налогового стимулирования, существующих в странах с успешной наукой, как правило, не в пользу Казахстана. Скажем, по вычету затрат на НИОКР из налогооблагаемого дохода в Японии и Южной Корее потолок составляет 10%, в США еще выше – 16%, в Тайване – 50%, Канаде – 75%, а в Сингапуре применяется объемная скидка с коэффициентом 2, то есть вычитается до 100% налого-облагаемого дохода. Думаю, ответ на вопрос, где более конкурентоспособные условия для инвестиций в науку, очевиден, и он не в пользу Казахстана.
Спрос рождает предложение. В Казахстане, согласно статистике, финансирование науки частным сектором не превышает 10%. Финансируемые государством научно-технические программы с большими трудностями находят применение на практике. Для сравнения: в развитых странах свыше 60% научных разработок финансируется частными компаниями.
В этом контексте установление полного, 100%-ного возмещения затрат инвесторов на НИОКР через механизм налоговых каникул не является чем-то экстраординарным для мировой практики. Скорее наоборот, это является необходимым условием развития сектора НИОКР в стране. Однако во избежание злоупотреблений предлагаемый механизм налоговых каникул по НДС и корпоративному налогу должен предоставляться после внедрения разработки в производство и получения прибыли. Инвестор должен быть уверен в том, что он возместит свои инвестиции, но только в том случае, если результаты НИОКР будут внедрены производство и приносить прибыль.
Как и другие секторы экономики (банковский, например), экономика знаний должна обладать финансовой привлекательностью для потенциального инвестора в большей степени, чем конкурирующие сектора. Как показывает опыт Южной Кореи, Сингапура, Финляндии, подобная практика налогового стимулирования позволит привлечь частные инвестиции в НИОКР в сжатые сроки.
В перечень работ, подпадающих под льготы, предлагается включить проведение НИР, проектно-конструкторские работы, инвестиции в оборудование и инфраструктуру науки – лаборатории, опытно-конструкторские бюро, проектные институты.
Налоговое администрирование для налоговых каникул и существующих сегодня налоговых вычетов предлагается установить через заключение инвестиционных контрактов с Налоговым комитетом и Комитетом науки. Сроки прикладных НИР предлагается установить до 3 лет.
Здесь необходимо сказать несколько слов потенциальным противникам налоговых льгот и преференций. Инструментарий государства для развития приоритетных секторов экономики или для создания новых рынков достаточно ограничен и включает, наряду с субсидиями, и налоговые льготы. Именно благодаря налоговым льготам обеспечен бурный рост нефтяной промышленности, банковского сектора, малого и среднего предпринимательства. Создание ипотечной системы стимулировало спрос на жилищное строительство. Условие предоставления налоговых льгот после внедрения НИОКР в производство и только на определенную величину должно минимизировать условия для проявления коррупции.
2. По развитию университетской науки. Государством уже предпринимаются шаги по созданию университетских лабораторий инженерного профиля и национальных лабораторий открытого типа. Создаются консорциумы университетов и научно-исследовательских организаций. Это соответствует международной практике, и эту деятельность следует продолжить, включив в нее также и создание инжиниринговых организаций на базе университетов – технопарков, старт-ап-компаний, центров научно-технического творчества молодежи, студенческих конструкторских бюро.
На первых этапах следует избегать ловушек, связанных с тотальным слиянием научных организаций с вузами. Как показывает сложившаяся практика, передача научных организаций университетам приводит к их постепенному исчезновению. Такой грустный финал связан с объективными причинами. Сегодня специфика казахстанской экономики знаний такова, что один среднестатистический ученый приносит для организации доход в разы меньший (в среднем 0,7–1 млн тенге на чел.), чем профессор вуза (от 5 млн и выше). При объединении под одной крышей даже результативный ученый неизбежно проигрывает в доходах преподавателю и вынужден отказаться от научной деятельности в пользу преподавательской. Например, Атырауский институт нефти и газа, Институт права, переданный в КазГЮУ, практически не ведут научную деятельность.
В США наряду с исследовательскими университетами существуют независимые научно-исследовательские центры, институты и лаборатории.
Для развития университетской науки важно обеспечить приток инвестиций через стимулирование спроса на науку.
Что можно использовать из административной модели науки?
Административные рычаги управления НИОКР могут быть эффективны там, где государство имеет четко очерченные цели. В связи с этим интересен опыт развития науки в Китае, который сочетает в себе плановую и рыночную составляющие. Такой сбалансированный подход позволил Китаю и Израилю за короткое время добиться преимуществ по прорывным направлениям развития науки. Наряду с широким внедрением продукции НИОКР в массовое производство КНР за счет продуманной политики реализовал практически с нуля такие проекты, как пилотируемая космонавтика, реактивный самолет собственной разработки, скоростные железные дороги и др.
Подобные конкретные высокотехнологичные проекты и административный прессинг по достижению их целей позволяют упорядочить всю сферу науки и инноваций, выявить истинный потенциал национальной науки и возможные пробелы, наиболее эффективно мобилизовать имеющиеся ресурсы. Их перечень не должен быть большим, может быть, даже один-два проекта. Но они должны быть достигнуты за короткий период – 3–5 лет.
О некоторых ключевых индикаторах экономики знаний.
Практическая реализация стратегии индустриально-инновационного развития выявила ряд изъянов, наличие которых в конечном счете сказалось на результативности стратегии. В связи с этим коротко остановимся на особенностях того сектора, который называется экономикой знаний.
Упрощенно экономика знаний состоит из трех сегментов – фундаментальная наука, прикладная наука и проектно-конструкторский сегмент. Каждый из них трансформирует знания, создавая продукцию для последующего звена. Фундаментальная наука трансформирует идеи в теории, прикладная – теории в новые технологии, проектно-конструкторские организации – технологии и ноу-хау в конструкторскую и проектно-сметную документацию.
Секрет устойчивого развития науки – в пропорциях между звеньями. В странах с успешной наукой, независимо от модели, и в СССР, и в США, проектно-конструкторский сегмент по объему инвестиций, количеству занятых в 1,5–2 раза больше, чем фундаментальная и прикладная наука вместе взятые. Сегодня в большинстве стран соотношение фундаментальной, прикладной науки и опытно-конструкторских разработок по количеству занятых специалистов, объему заказов составляет, как показано на схеме, приблизительно 15–25–60%. Следует отметить, что такое соотношение является обязательным условием для успешного развития науки.
В Казахстане, как и во всех постсоветских странах (Россия, Украина, Армения), соотношение прямо противоположное. Так, из общего числа занятых в НИОКР 19 тыс. человек у нас лишь 1 тыс. работает в проектно-конструкторских организациях. При таких пропорциях невозможно говорить не только о широком внедрении инноваций в производство, а вообще об инновациях.
Именно развитый инжиниринговый сектор осуществляет трансформацию новых научных знаний в конкретные промышленные технологии, тем самым обеспечивая связь между наукой и производством.
Согласно мнению международных экспертов, ключевым индикатором инновационного потенциала страны является количество инженеров на 1 тыс. населения. Самые высокие показатели демонстрируют Израиль, Япония, США. Цифры говорят сами за себя.
В связи с этим одним из главных показателей Стратегии индустриально-инновационного развития должны стать количество инженеров и техников в стране, а также количество проектно-конструкторских организаций. Целесообразно деятельность по достижению этих показателей поставить на плановую основу.
Критическая масса инженеров и инжиниринговых организаций сама по себе является фактором инновационного развития страны. Перед нами стоит задача довести их количество до соотношения 2 : 1, как в развитых странах-лидерах: Израиль, США, Япония.
Залогом успешного развития любого государства является постоянное инновационное обновление. Страны, сумевшие создать условия для приоритетного развития экономики знаний, сегодня пожинают плоды своей политики. Несмотря на разную историю, правительства, добившиеся прорывных результатов в высокотехнологичных отраслях, демонстрируют общие подходы. Повторюсь, это – создание условий для стимулирования частного спроса на знания, в первую очередь на НИОКР, это – сбалансированная структура рынка знаний (фундаментальная наука – 15%, прикладная – 30%, ОКР – 55%), это – необходимое ресурсное обеспечение, в первую очередь финансовое и кадровое. Реализация подобных подходов в Казахстане вполне осуществима.
Специфика дискуссий о путях развития науки в Казахстане, которые ведутся в научной среде, в том, что обсуждение не выходит за пределы судьбы Академии наук и сводится к возврату к старому.
Упрощенно экономика знаний состоит из трех сегментов – фундаментальная наука, прикладная наука и проектно-конструкторский сегмент. Каждый из них трансформирует знания, создавая продукцию для последующего звена. Фундаментальная наука трансформирует идеи в теории, прикладная – теории в новые технологии, проектно-конструкторские организации – технологии и ноу-хау в конструкторскую и проектно-сметную документацию.
