О хлебе насущном,

Если вкратце, то его суть сводится к обеспеченности ресурсами, потенциалом и гарантиями способности государства вне зависимости от внешних и внутренних угроз удовлетворить потребности населения в продуктах питания в объемах, качестве и ассортименте, соответствующих международным стандартам и нормам. В такой трактовке понятие «продовольственная безопасность» имеет два аспекта: социально-экономический (способность государства обеспечивать свои потребности) и политико-экономический (способность мобилизовать внутренние ресурсы и агропромышленный потенциал страны для обеспечения этих потребностей). При этом зачастую для продовольственной безопасности большое значение имеют не сами показатели, а их пороговые значения.
Традиционно вопрос о продовольственной безопасности принято связывать с действием как внутренних, так и внешних угроз. Однако конкретно на примере Казахстана, равно как и большинства других постсоветских республик, следует констатировать, что именно факторы внутреннего характера, особенно в 1990-х, оказали определяющее влияние на продовольственную безопасность. Да, в бытность СССР огромная империя едва ли могла считаться самодостаточной экономикой с точки зрения продовольственного обеспечения. К примеру, импортировалось до 30–40% пшеницы, до 20–30% мясопродуктов и т.д. Тем не менее существовала довольно мощная инфраструктура в лице колхозов и совхозов, сильная кормовая база, ветеринарные, селекционные и прочие сопутствующие службы. После развала Союза, вызвавшего коллапс экономики в целом и агропромышленного комплекса в частности, значение внутренних факторов оказалось куда более масштабным, чем внешних.
Все дело в том, что, сведя реформы на селе к либерализации цен и производства, реорганизации и приватизации сельскохозяйственных предприятий, широкой фермеризации и отстранению от функции экономического регулирования, государство практически свернуло инвестиционную и финансовую поддержку АПК, его материальное и техническое обеспечение. В результате оказалась разрушена и без того недостаточно развитая производственная база, деградируют земли, прекратили производственную деятельность большинство животноводческих комплексов, птицефабрик, резко уменьшили объемы производства племенные заводы, селекционные центры и т.д. За это время принималось немало программ по поддержке села, улучшению условий кредитования, но в ряде случаев их претворение в жизнь оставляло желать лучшего.
По нормативам Всемирной продовольственной организации государство считается «самодостаточным» в плане обеспечения продуктами питания, если доля импортируемого им продовольствия не превышает 15% от общей потребности населения. Казахстан, судя по этим оценкам, потерял свою продовольственную безопасность. Сегодня страна завозит до 20% потребляемой в стране говядины и свинины, 60% рыбы, до 30% молочных продуктов, 80% сыра, 50% подсолнечного масла, до 50% овощей и фруктов, 40% картофеля. Что касается экспорта, то он на 99% состоит из зерна и муки.
Понятно, что последствия для страны, так основательно зависимой от импорта продовольствия, могут быть весьма плачевными. Не случайно все высокоразвитые страны защищают свои продовольственные рынки. Например, США не допускают, чтобы импорт продовольствия превышал 17%. В Швейцарии – стране с огромным положительным платежным сальдо – действует закон о продовольственной безопасности.
Между тем принятая по инициативе ООН еще в 1996 году Римская декларация о всемирной продовольственной безопасности понимает под продовольственной безопасностью «обеспечение доступа всех людей в любое время к продовольствию, необходимому для здоровой и активной жизни». В соответствии с этой декларацией уровень продовольственной безо-пасности должен рассчитываться на основе норм и нормативов рационально-потребительского бюджета (РПБ). Но в Казахстане минимальные нормы, принятые правительством Казахстана, в 1,5–2 раза ниже. Так, годовая потребность в мясе и мясопродуктах по «национальным стандартам» составляет 757,3 тыс. т, по нормам РПБ – свыше 1 млн т при объеме производства 874,2 тыс. т. Годовая потребность в молоке и молочных продуктах составляет соответственно 4,1 млн т и 5,5 млн т, а производство – 5,2 млн т. Годовая потребность в яйцах составляет 2,2 млрд и 4,1 млрд штук, а производим всего 2,9 млрд штук. То же относится и к основным видам фруктов, овощей и бахчевых культур, а также к картофелю. Создается впечатление, что правительство в целях соответствия международным нормам сознательно занижает уровень продовольственной безопасности. Но одно дело цифры, положенные на бумагу, и другое – конкретика жизни. И ситуация здесь вырисовывается такая, что Казахстан с его былой репутацией «мясной республики» уступает по потреблению мяса не только жителям США или Европейского союза, но даже соседним россиянам и белорусам. Схожая картина складывается и в других сегментах рынка.
Одной из главных причин такого положения АПК является диспаритет цен на промышленную и сельхозпродукцию. Цены на промтовары в годы реформ росли в 4–5 раз быстрее, чем на продукцию аграриев. Село оказалось не в состоянии окупать затраты на производство. Спад отрасли виден по уменьшению ее доли в национальном продукте страны: в структуре ВВП вклад сельхозтоваров сократился с 26% в 1991 году до 5,5% в 2006-м. Но если посмотреть на международную практику, то, по экспертным оценкам ООН, уровень доступности внутреннего рынка Казахстана для импортируемых товаров продолжает характеризоваться как высокий. Этот показатель в 2–4 раза выше показателя индустриально развитых стран, жестко защищающих свой рынок и одновременно стимулирующих продвижение собственных товаров на мировой рынок. Как ни странно, степень подобной «открытости» Казахстана продолжает расти, а с вхождением республики с 2010 года в Таможенный союз грозит вовсе перейти пороговую линию.
Особую остроту приобрела проблема безопасности продуктов, что связано с увеличением на продовольственном рынке количества некачественных, фальсифицированных и опасных для здоровья продуктов. Отчасти это стало следствием того, что существующая система государственного контроля и надзора за качеством пищевых продуктов неадекватна произошедшим в ходе реформирования экономики изменениям условий производства и оборота сельскохозяйственного сырья, продукции и продовольствия.
Да, глобальный кризис вносит свои коррективы. И похоже, что в Казахстане с 2008 года госорганы отошли от либеральной модели, где все отдано на откуп спроса и предложения на рынке. Это оправданно, поскольку такая модель показала свою ущербность даже в развитых экономиках. Вместо нее за основу была взята так называемая «кейнсианская» концепция выборочного государственного регулирования и управления рынками, основанная на строгих научных принципах планирования. В основном данный метод коснулся стратегически значимых рынков продовольствия. В частности, правительство стимулировало завоз дешевых овощей частниками-«челноками», снизив соответствующие ставки. Снизились импортные пошлины. Напротив, на некоторые виды продовольствия, в частности рис, молоко, растительное масло и сливки, правительство вводило временный запрет экспорта. Активизировалась также борьба с засильем посредников на зерновых и иных рынках. Подписаны меморандумы с сельхозпроизводителями на предмет неповышения розничных цен на продовольствие. К антиинфляционным мерам были подключены местные социально-предпринимательские корпорации, которые задействованы во фьючерсных схемах поставок плодоовощной продукции, а также в строительстве овощехранилищ и теплиц.
Можно вспомнить и многие другие административные решения. Во всех случаях преследовалась одна цель: временное «точечное» регулирование сегментов рынков, в основном социально и «инфляционно» значимых, чтобы избежать резких колебаний. Однако в долгосрочном плане эти меры вряд ли способны восстановить продовольственную безопасность.