Таможня дает «добро»:

Дьявол кроется в деталях
Сама идея Таможенного союза выглядит очень многообещающе. Его механизм заключается в следующем: таможенные границы между тремя странами стираются, весь экспортируемый либо импортируемый товар растаможивается непосредственно в той стране, через которую выходит или входит на территорию союза. В результате расширится внутренний рынок, получит стимул развитие новых производств на едином таможенном пространстве, их кооперация и создание вертикально интегрированных корпораций. В конечном итоге все это должно позволить странам союза успешно конкурировать на мировом рынке со своей продукцией. Но это, так сказать, в оригинале.
Реалии же, как это зачастую происходит, оказываются совершенно иными. Тем более что, за исключением абстрактных заявлений, комплексного исследования вопроса о том, какое влияние ТС окажет на экономику Казахстана, не проводилось. Это во-первых. Во-вторых, почему именно с 1 января 2010 года, ведь первоначально создать Таможенный союз предполагалось в 2012 году? Чем вызвана такая поспешность?
На дворе кризис. Мировая экономика резко сбавила обороты, банки и финансовые институты разоряются, промышленные предприятия закрываются. Но, как говорится, все познается в сравнении. И на поверку оказывается, что наиболее сильно от глобального катаклизма пострадали так называемые моноэкономики, яркими представителями которых как раз и оказались Россия, Казахстан и Беларусь. Однако если посмотреть на расклад уже внутри этой «тройки», то резоны Москвы и Минска с их относительно развитым собственным производственным сектором очевидны. Да, их товары, кроме сырья, и в прежние времена не пользовались спросом на мировом рынке. Но с кризисом и падением цен на нефть Таможенный союз может стать для них мощным ресурсом.
Возьмем для примера вопрос гармонизации таможенной политики в части импорта автомашин. Вопрос стоит так, что Казахстан должен поднять таможенные пошлины на новые автомобили в 3 раза, на подержанные автомобили еще больше – в 5–7 раз. Во всем мире увеличение таможенных пошлин осуществляется для защиты отечественного производителя. Но идти на подобные меры в условиях Казахстана чревато. В России реально существует свой производитель и реально есть кого лоббировать. У нас этого нет. Тот завод, который находится в Восточном Казахстане, – это отверточно-сборочная линия, которая не использует казахстанскую индустрию, не создает какой-либо добавочной стоимости для нашей страны. То есть автомобили привозятся в ящиках, собираются, и этот примитив называется производством. Маловероятно и то, что после введения ТС в Казахстане вдруг начнут строить заводы по производству автомобилей, бюджет начнет пополняться деньгами, а население получит тысячи рабочих мест.
А наиболее реалистичный прогноз заключается в том, что продукция российского «АвтоВАЗа», ныне дышащего на ладан, при огромной ценовой разнице окажется в Казахстане вне конкуренции. И никому, кроме самой России, не нужные, морально устаревшие «жигули», «нивы» и «волги» бурным потоком потекут на наш рынок. Да и иномарки, но собранные на российских заводах, будут иметь преимущество. Но если по легковым машинам худо-бедно у нас есть сборочные цеха, то по сельскохозяйственной и грузовой технике, на производстве которой специализируется Беларусь, речи вообще не идет. С открытием таможенных границ Беларусь может превратиться в монополиста, навсегда похоронив планы на создание отечественного трактора или комбайна. То же самое касается предметов бытовой техники. В минусе же окажется Казахстан. И экономика в целом, и слабые таможенные сборы, автодилеры и их трудовые коллективы, потребитель, которому отныне придется выбирать между супердорогой иномаркой либо доступной по цене продукцией российского и белорусского автопрома.
Что до преимуществ Казахстана от вступления в Таможенный союз, то в былые времена считалось, что наша республика в новом образовании будет уверенно чувствовать себя в финансовом секторе. Но глобальный кризис поставил жирную точку на подобных амбициях. Финансовые пузыри лопнули, и наши банки оказались перед необходимостью банального выживания, не говоря уже о перспективах по освоению близлежащих рынков и территорий. Тенденции здесь совершенно иные, и сейчас впору говорить уже об экспансии российских финансовых учреждений в Казахстан, как, например, возможной покупке российским Сбербанком крупнейшего казахстанского банка БТА.
В сырьевых отраслях специфика несколько отличается. Наш экспорт более чем на 70% состоит из минерального сырья, где 60% приходится на долю углеводородов. И здесь Россия – не просто конкурент нашей страны, она также имеет более предпочтительные позиции как в транспортировке, так и транзите этого сырья на мировой рынок. И от вхождения либо невхождения Казахстана в ТС общая картина мало меняется.
Другая ставка делается на аграрный потенциал Казахстана, который, как ожидается, в условиях снятия таможенных барьеров может получить ощутимый толчок к росту. Первой в этом списке принято упоминать зерновую отрасль Казахстана. Но продавать зерно, а тем более муку у республики и без интеграции хорошо получается, тем более что основные потоки зернового экспорта Казахстана идут не через зону будущего Таможенного союза, а на юг, в частности Иран, на Кавказ, в Турцию и Египет.
Если уж говорить о продукции животноводства, вряд ли открытие российского и белорусского рынков даст хороший эффект. Скорее, совсем наоборот. Ведь, во-первых, по отдельным видам молочной продукции мы де-факто завозим из-за рубежа до 80%, по мясу 50% потребностей также удовлетворяем за счет импорта. Причем львиная ее доля приходится именно на Россию. Без всяких таможенных послаблений. Во-вторых, чтобы поднять отечественного сельхозпроизводителя, потребуется серьезно заняться вопросами ветеринарии и производства комбикормов. Для этого нужны время и инвестиции, чего у нас нет. Или взять, к примеру, рынок «куриной» отрасли, где Казахстан лишь на 30% обеспечивает себя собственной же продукцией, по кондитерским изделиям – на 40%. Все остальное завозится из-за рубежа, главным образом из России, Украины и Беларуси. Получается, что мы уже сейчас инвестируем иностранного товаропроизводителя. А с открытием таможенных границ этот процесс получит необратимый характер.
Одним словом, на рост казахстанского экспорта в третьи страны Таможенный союз никак не повлияет, что же касается товарообмена внутри тройки, то главной проигравшей стороной окажется Казахстан. Фактически ни одна производственная сфера Казахстана не может спокойно и уверенно ждать на своем рынке конкурентов из России и Беларуси.
Особые опасения в связи с этим вызывает судьба малого и среднего бизнеса. Свободный доступ российской продукции на казахстанский рынок поставит точку в существовании очень большой части отечественного предпринимательства. Об этом говорят мебельщики, пищевики, производители строительных материалов, текстильщики. Прежде они едва сводили концы с концами, конкурируя с дешевыми китайскими товарами. С началом действия ТС не будет даже этого. И если пока среднестатистический казахстанец потребляет только 10% отечественной продукции и 90% импортной, то после 1 января 2010 года соотношение может быть 0 к 100%.
Чтобы избежать подобной незавидной участи, прежде нужно было как следует укрепить тылы. Или, на худой конец, действовать по принципу Гиппократа – не навреди. Этого не происходит. И что мы имеем? 70% субъектов МСБ находятся в предбанкротном состоянии, государственная помощь, а это почти 20 млрд долларов, по выводу экономики из кризиса в основном ушла в финансовый и строительный секторы, налоговые послабления в основном коснулись добывающей промышленности, крупного бизнеса. Но и от них отдача незначительная. Малый и средний бизнес практически не кредитуется, более того, их продолжают душить всевозможными проверками, сельское хозяйство беспризорничает. В таких условиях прогноз конкурентоспособности с партнерами по ТС очевиден – мы ее  больше года не выдержим. Что это значит?
А то, что затем начнется процесс скупки казахстанского бизнеса. Эксперты прогнозируют, что уже к 2012 году большинство казахстанских компаний будут либо с российским участием, либо полностью перейдет под контроль резидентов РФ. При этом мотив у наших бизнесменов продать дело иностранцам тоже налицо: поддержки со стороны государства не хватает, как не хватает твердых гарантий неприкосновенности частной собственности – так лучше уж продать. В этом случае в производственном секторе Казахстана отчасти будет воспроизведена картина, которая похожа на сырьевой сектор – доминирующие позиции там уже принадлежат иностранному капиталу.
Но на Таможенном союзе дело не закончится. Это лишь первая ступень на пути к экономическому союзу. Сказав «А», нужно говорить и «Б». В свою очередь, тесная экономическая интеграция достигается ценой определенных «изъятий» из суверенитета стран-союзниц в пользу наднациональных органов. Вопрос в том, насколько эти самые наднациональные органы будут соблюдать общие интересы в условиях ТС – союза очень разных и по емкости рынка, и по структуре экономики стран? Ясно, что Казахстану будет довольно трудно отстаивать собственные интересы, учитывая абсолютное экономическое доминирование России. Следовательно, есть риск, что придется поступиться не только экономическими, но и политическими приоритетами. Наиболее острыми при этом станут проблемы, возникающие как следствие передела отношений собственности и власти.