Шли в ВТО,а пришли в ТС

Не сказать, что и тот, и другой процесс протекал гладко. В случае с ВТО в качестве уже состоявшегося многостороннего института проблемы касались в основном условий принятия новых членов. С интеграцией же в рамках СНГ дела обстояли намного сложней. Сложности вытекали не только из отсутствия четких механизмов взаимодействия, большой разницы в страновых потенциалах и, соответственно, боязни отдельных национальных лидеров в реанимации господства России на одной шестой части мировой суши. Серьезным, порой непреодолимым препятствием служили разное понимание странами бывшего СССР конечных целей интеграции, своей роли в новом образовании, рецидивы геополитической борьбы за Евразию, наконец, банальные капризы и амбиции национальных элит.
В результате разочарования в своих ставках на СНГ многие страны покинули его (Грузия, Украина) либо заморозили (Туркмения) свое участие в Содружестве. При этом отдельные экс-советские республики, как Литва, Латвия, Эстония, Армения, Грузия, Молдова, Киргизия, вступили в ВТО, остальные, в том числе потенциальные члены Таможенного союза СНГ, пытались продвинуться на том же поприще. Не сладилось. Что случилось?
По состоянию на 2007 год та же Россия практически завершила двусторонние переговоры по вступлению в ВТО и готовилась к финальной стадии – заключению многостороннего соглашения. Казахстан к аналогичному периоду еще продолжал двусторонние переговоры, которые по таким параметрам, как доступ на рынки товаров и услуг, остались незаконченными с США, ЕС, Эквадором, Республикой Эль-Сальвадор и Королевством Саудовская Аравия. Наконец, Беларусь имела двусторонние договоренности лишь с девятью из более чем 20 государств, вовлеченных в переговорный процесс.
Между тем в указанном 2007 году официальная Москва заявляла, что сам Таможенный союз может быть создан сразу после вступления России и Казахстана в ВТО. Данный тезис о необходимости дождаться вступления всех потенциальных участников Таможенного союза в эту организацию неоднократно подтверждался и Астаной, в частности премьер-министром Каримом Масимовым, а позднее и Минском. Соответственно, ответ на вопрос, что же первично – Таможенный союз или Всемирная торговая организация, всего-то несколько лет назад не вызывал сомнений. Он складывался однозначно в пользу последней.
Однако уже в 2008 году все изменилось. Россия, Казахстан и Беларусь неожиданно решили форсировать создание Таможенного союза, в то время как вступление в ВТО откладывалось из раза в раз. Но как, например, понимать решение России о прекращении переговоров по вступлению в ВТО в тот момент, когда казалось, что она вплотную подошла к подписанию окончательного соглашения? Тогда, в 2008-м, первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов заявил, что его страна предпочла вступлению в ВТО проект создания Таможенного союза с Казахстаном и Белоруссией в связи с чрезмерными требованиями основных участников ВТО – Соединенных Штатов Америки и Европейского союза.
Насколько это соответствует действительности, судить сложно. Вероятнее всего, дискриминация со стороны ключевых государств ВТО в отношении России была лишь верхушкой айсберга причин. Дело в том, что август 2008 года принес войну между Россией и проамериканским режимом в Тбилиси. Другой лояльный Вашингтону на пространстве СНГ режим в Киеве подвергался растущему давлению Кремля, особенно в вопросах газовых поставок. Впрочем, Украина, поощряемая Западом, платила той же монетой. Эти и другие коллизии, по всей видимости, имели самое прямое влияние на приостановку проекта под названием «включение СНГ в зону ответственности ВТО». Однако если мотивации России на этом фоне выглядели более-менее оправданными, то не столь однозначно дела обстояли с точки зрения Беларуси и Казахстана. Первая хоть и пользовалась весьма подмоченной репутацией на Западе, все же двигалась навстречу, в частности ВТО. Казахстан же, имевший, особенно в силу своей геополитической и энергетической ценности, более доверительные контакты с Западом, подавал схожие сигналы. Но обострение диалога США–Россия поставили Минск и Астану перед сложной дилеммой. В итоге, не соглашаясь со всеми проявлениями российской политики, как, например, в случае с признанием прокремлевских режимов в Южной Осетии и Абхазии, они все же отдали предпочтение российскому вектору.
Таким образом, уже в конце 2008 года обозначилась резкая перемена приоритетов Москвы, Астаны и Минска в отношении ВТО и Таможенного союза. Более того, премьер-министр России Владимир Путин не просто подверг критике переговоры по вступлению в ВТО, но и расценил их как барьер, который мешает взаимной интеграции стран СНГ. А летом следующего, 2009 года тройка, опять-таки с подачи председателя правительства РФ, заявила, что отныне будет совместно вести переговоры о вступлении в ВТО. Это оказалось демаршем, призванным привлечь внимание к странам, почти 20 лет пытающимся включиться в международную торговлю на особых условиях. Напрашивался вопрос: кто будет вести переговоры от имени тройки – все три государства на равных условиях или делегируют соответствующие полномочия одному из партнеров? И если будет второй вариант, действительно ли Беларусь и Казахстан готовы, чтобы их интересы представляла Россия?
Касательно сугубо торговых дел, на самом деле у России в последние годы не ощущается большой потребности во вступлении в ВТО. Основная статья ее экспорта (две трети) – углеводороды, часть которых идет в ЕС. ВТО не регулирует торговлю энергоносителями (де-факто, а не де-юре). Россия не встречает существенных препятствий экспорту энергоносителей и фактически управляет рынком газа в ЕС. Поэтому пока она не нуждается в таких тонкостях, как мощные механизмы ВТО по урегулированию споров. Ее металлургический сектор, безусловно, оценил бы возможность применения более четких антидемпинговых правил в отношении его экспорта, но предпочитает сам заниматься протекционизмом. Кремль не заинтересован и в проведении ряда болезненных регулятивных реформ, призванных сделать экономические институты РФ совместимыми с ВТО, – таких, например, как большая либерализация сектора услуг, более действенная защита прав интеллектуальной собственности. Эти шаги позволили бы России повысить производительность и долгосрочный рост. Но они противоречат большинству политических мер, предпринимаемых в настоящее время внутри себя и в «ближнем зарубежье».
Так или иначе, но поведение России и ряда партнеров по ЕврАзЭС получило сразу три интерпретации. Одни посчитали, что новая стратегия Москвы заключается в том, чтобы попросту выиграть время. Другие говорили, что она пытается влезть в ВТО по принципу «если вы не примете нашу политику такой, какова она есть, то мы не будем осуществлять все те замечательные меры, которые обещали, вступая в ВТО. Мы нужны вам больше, чем вы нам». Последняя же интерпретация заключается в том, что Россия вообще отказывается от вступления в ВТО. Причем все три интерпретации вполне могут дополнять друг друга.
Другой момент заключается в том, что ВТО – это все же многосторонний орган, действующий на коллегиальной основе. Одно из его главных достижений заключается в сдерживании потенциального произвола в торговой политике со стороны мощных игроков в глобальной экономике. То есть организация создает равновесие между сильными и слабыми. С учетом того, что в последнее время Россия нередко пользуется торговлей в качестве геополитического инструмента, можно задаться вопросом: действительно ли Россия готова к тому, что ее возможности по проведению односторонней политики будут ограничены?
Да и само вступление в ВТО требует единодушного согласия всех государств-членов. И такие страны, как Грузия, Польша или прибалтийские республики, которые не отличаются большой любовью к России, способны заблокировать ее вступление в торговую организацию. Кремлю, безусловно, не по душе такая зависимость, равно как и то, что вчерашние братские страны первыми попали в ВТО, где могут выражать пренебрежение в отношении России. Очевидно, что в Кремле не хотят, чтобы в том же направлении шли Минск с Астаной. Соответственно, само создание Таможенного союза с точки зрения России может служить фактором, упреждающим нежелательный сценарий. Хотя это еще не означает, что она будет вести серьезные переговоры о вступлении в ВТО со своими союзниками-фаворитами.
Хорошо это или плохо, но само заявление тройки о коллективном вступлении в ВТО не возымело желаемого эффекта. Подобный вариант «неосуществим» и лишь вызовет промедление, заявил, в частности, министр торговли США Гэри Лок. Свое недоумение по поводу желания стран Таможенного союза выступать единым фронтом выразил также генеральный директор ВТО Паскаль Лами. Тем более что в истории организации еще не было случая, чтобы в нее входил целый блок, а не отдельные страны. В конечном итоге России, Беларуси и Казахстану пришлось отказаться от планов вступать во Всемирную торговую организацию сообща и вернуться к переговорам по отдельности. Так, собственно, и поступили руководители делегаций, Максим Медведков (Россия), Жанна Айтжанова (Казахстан) и Антон Кудасов (Беларусь), на встрече с председателями рабочих групп. Главной целью было, как подчеркнул главный российский переговорщик, подтвердить «продолжение процедуры присоединения к ВТО как трех суверенных государств на основе соответствующих мандатов».
Спрашивается: зачем понадобилась труднореализуемая, на первый взгляд, идея о вступлении в ВТО сообща? И могли ли в Москве «еще на берегу» не предвидеть реакцию руководства самой организации и ее ключевых членов – США и ЕС? Скорее нет, учитывая солидный опыт российских переговорщиков, а также их традиционную цепкость. Чего нельзя с полной уверенностью утверждать в отношении Минска и Астаны, особенно в свете привычных оглядок этой пары на Москву. С самого начала позиция РФ, возможно, даже согласованная с Белоруссией и Казахстаном, была элементом переговорной тактики, а не стратегии. И эта тактика, по словам главы комитета Госдумы по международным делам Константина Косачёва, «себя абсолютно оправдала и сработала на интересы России».
В этом контексте фактический отказ России от вступления в ВТО единым таможенным союзом объясняется тем, что Москва решила вернуться к тактике скорейшего вступления в ВТО, отмечают эксперты с одной стороны. Тем более что договоренности по вступлению в ВТО совместно с Белоруссией и Казахстаном существенно затормозили этот процесс, так как все три страны находятся на разном уровне экономического, правового и политического развития. С другой стороны, фактически запустив ТС и открыв таможенные границы, Москва теперь может вести соответствующие переговоры с ВТО как бы от имени всей тройки. Казахстан с Беларусью в данном случае оказываются поставленными перед свершившимся фактом.

Вне всякого сомнения, одним из действенных инструментов поддержки отечественного товаропроизводителя в условиях ТС выступает снижение налогового бремени. Но какова позиция властей? «Следующее снижение налогов – это будет создание офшорной зоны Республика Казахстан. У нас и так налоги самые низкие в странах СНГ». Это сказано в кулуарах заседания круглого стола по вопросам налогообложения и таможенного администрирования в ответ на вопрос, предусматривается ли снижение налогов для защиты прав своих производителей.