Беспонтовые эстонцы

Как выяснилось, он только недавно вернулся из Казахстана, где встретился с представителями всех отраслевых структур Казахстана в области транспорта.
Это сфера, в которой интересы Казахстана и Эстонии совпадают. В первую очередь это, конечно, железнодорожный транспорт. Сотрудничеству Казахстана и Эстонии препятствуют российские транзитные тарифы. Как сказал нам г-н Паргмаэ, «неделю назад, когда я был в России, мы встречались с российским министром транспорта, и самый острый вопрос, который поднимался на встрече, — транзитные тарифы через Россию. Скоро, насколько мне известно, Казахстан вступит в Таможенный союз, и пока не ясно, какие тарифы будут использоваться при взимании таможенных пошлин. Министр транспорта и связи РФ Левитин Игорь и Якунин Владимир (президент ОАО «Российские железные дороги») также проявили интерес к этому проекту.
Сейчас Эстония заинтересована в экспорте зерна из Казахстана. Насколько мне известно, в настоящее время определенное количество зерна пойдет в мешках через Китай. Во-первых, это достаточно дорого. Во-вторых, российская железная дорога тоже потеряет огромные деньги.
Исходя из этого, Эстония видит явные преимущества для Казахстана с учетом того, что в Таллине работает самый большой зерновой терминал в Балтийском море — 300 000 тонн. Таким образом, транзитный канал есть, но теперь нужно найти возможности, как его лучше использовать. В Таллине есть нефтяные, углевые и другие терминалы, через которые можно работать».
На вопрос о том, как образование Таможенного союза повлияет на изменение транзитных потоков, он выразился довольно осторожно:
— Это вопрос, который мы задавали представителям Казахстана. Насколько нам известно, как именно будет работать Таможенный союз, нужно уточнять. С моей точки зрения, создание Таможенного союза приведет к положительному результату, потому что Эстония, являясь государством Евросоюза, видит, какие плюсы дает совместное развитие торговли и транзита. Условия, в рамках которых будет функционировать Таможенный союз, будут определяться Казахстаном, Россией и Белоруссией. Насколько мне известно, Белоруссия еще не приняла решение вступить в ТС. На прошлой неделе я говорил с представителями Испании и с комиссионером Евросоюза по транспорту. Евросоюз считает, что если Белоруссия, Казахстан и Россия создадут единый рынок, тогда граница между ними станет доступной в части транзита.
В прошлом году во время визита премьер-министра Эстонии в Казахстан обсуждалась идея создания совместного казахстанско-эстонского центра в зоне свободной таможенной зоны. Сейчас Муковский таллинский морской порт — свободная таможенная зона. Это значит, что Казахстан мог бы свои минералы или зерно транспортировать в Таллин и торговать без налогообложения, поскольку сейчас казахстанская сторона торгует через посредников. В данном случае этот проект позволил бы контролировать экспорт внутри Евросоюза. Кроме того, Эстония готова построить нефтяной терминал в Мука для казахстанской нефти, угля и зерна и готова отдать Казахстану в аренду терминал на 50 лет. Но и эти заманчивые перспективы целиком зависят от того, как Эстония урегулирует транзитные тарифы с Россией, насколько они будут выгодны для Казахстана.
Пару лет тому назад эстонцы собирались совместно с КНР построить в Таллине крупный логистический центр, но спад российского рынка скорректировал эти планы.
«В настоящее время банки с трудом финансируют такого рода проекты, потому что они не знают, что случится с российским рынком через год, три, пять лет. Мы тоже не знаем», — резюмировал г-н Паргмаэ.
Эстонцы довольно безболезненно, на фоне своих европейских соседей, пережили кризис. И дело здесь, как оказалось, не в эффективности или своевременности принятой антикризисной программы. Всё зависело от того, в каком состоянии находилась экономика Эстонии, когда она вошла в кризис. Прежде всего, у страны практически не было государственного долга. Таким образом, ее финансовое состояние перед кризисом было довольно устойчивым. Этому поспособствовал практически фиксированный курс, который держался более 10 лет. Несколько лет в Эстонии наблюдался устойчивый десятипроцентный экономический рост, поэтому довольно большое падение ВВП наблюдалось в 2009 году — спад составил 14%, а безработица выросла до 10%. Как и во всем мире, спад ВВП в большинстве пришелся за счет недвижимости. Первое, что сделало эстонское правительство, когда начался кризис, — сократило бюджет на 15%, первым делом урезав зарплаты госслужащих. В наименьшей степени это коснулось инфраструктурных проектов и социальной сферы. А по большому счету, Эстонию спас очень развитый средний класс и один из самых высоких уровень высшего образования в Евросоюзе.
«Конечно, для нас важен внутренний рынок, но он маленький, — говорит вице-министр. — Если мы в Эстонии хотим развивать внутренний бизнес — это может быть только за счет экспорта. И фирмы, которые в Эстонии что-то производят, в большинстве своем рассматривают в качестве своего потенциального рынка рынки Скандинавии и даже Европы. В этом и есть позитивное влияние Евросоюза. Границ нет, идеи могут быть из Таллина, производство — в Риге, а потребление — в Стокгольме.
В Эстонии средние предприятия очень маленькие, но диверсификация у них очень большая. Поэтому если бы было пять-шесть огромных предприятий и половина из них рухнула бы, то экономика тоже рухнула бы. У нас сотни маленьких предприятий, и каждое из них нашло свою нишу и экспортирует, и работает, поэтому кризис повлиял на нас незначительно. До его начала нашей главной проблемой была нехватка внешних инвестиций. Сейчас эта задача утратила свою остроту.
Когда пришел кризис, все строители стали искать новую работу. До кризиса все полицейские пошли работать строителями, потому что там платили больше. Теперь ситуация поменялась».
Но, безусловно, одной из основных точек роста Эстония видит реализацию своего транзитного потенциала. Если сегодня объем товарооборота только через железную дорогу составляет около 25 млн тонн, то в течение пяти лет они намерены увеличить этот показатель как минимум вдвое при самых пессимистичных прогнозах.
Объем грузоперевозок таллинского портала составляет 33 млн тонн, и есть все предпосылки увеличить их до 50 млн тонн.
К сожалению, мы чужие на этом празднике жизни. В прошлом году Казахстан находился на тридцать первом месте в числе торговых партнеров Эстонии и занимал 0,3% ее торгового оборота. В первом квартале этого года экспорт снизился почти наполовину, а импорт вырос в 3,5 раза. А жаль. Работать с Эстонией важно еще и потому, что это один из лучших примеров того, как крохотная страна адаптировалась к довольно сложным геоэкономическим условиям и без единого цента от продажи ресурсов сделала то, о чем мы говорим уже двадцать лет, продавая сотни тысяч тонн нефти и газа.

Электронное правительство
Почему сокращение расходов на содержание государственного аппарата Эстонии никак не отразилось на его эффективности? Ответ в том, что эстонцы считаются одними из мировых лидеров в технологиях создания электронного правительства. В 2004 году их опытом серьезно заинтересовался и наш президент, посвятив беседе с его создателями несколько часов. С тех пор прошло шесть лет, но мы по сей день не можем похвастать аналогичными успехами. В чем же дело? Мы встретились с одним из идеологов этого проекта Иваром Талло, членом совета директоров Академии е-правительства.
Толчком для появления электронного правительства в Эстонии стало письмо эстонского посла из США к президенту Эстонии в 1996 году. Суть письма заключалась в том, что в Эстонии не хватает свободы и нефти. Тогда маленькая страна, зажатая между сильными европейскими конкурентами, решила, что ей следует делать упор на новые технологии (как все знакомо, не правда ли?).
Для начала было решено подключить к Интернету все школы. Шел 1999 год, и над этим все просто посмеялись — слишком футуристично это было одиннадцать лет назад. Началось серьезное сопротивление и внутри страны. В то время люди говорили, что лучше направить эти средства на ремонт дорог, канализации, водопроводов, повысить зарплату. Но эстонские горячие парни угрюмо добились своего. И только после этого правительство решило поднять зарплату и сделать ее конкурентоспособной. Опять-таки для того, чтобы стимулировать потребление электронных услуг, а следовательно — преодолеть провинциализм в мышлении своего населения.
Например, в Эстонии раньше при рождении ребенка для того, чтобы его зарегистрировать и получить на него пособие (а это, между прочим, от 500 до 3000 евро), нужно было собрать и оформить множество документов. Сначала нужно было получить справку в Налоговом комитете, которая подтверждала бы отчисление социального налога, необходимо также зарегистрировать факт рождения ребенка. И только потом для того, чтобы удостовериться в том, что все справки оформлены верно, нужно было попасть к чиновнику.
Сейчас оформить документы можно посредством электронного правительства. Не нужно никуда идти, стоять в очереди, заполнять бланки. Если раньше на эту операцию уходило три дня, теперь — три минуты.
В Эстонии электронное правительство начало функционировать с 2003 года. Посмотреть свои данные может не только предприниматель, но и обычный человек. Чиновник же имеет право просматривать не только свои данные, но и ту базу, которая ему необходима.
Все запросы о просмотре данных того или иного лица фиксируются. Таким образом, лицо, чьи данные были просмотрены другим человеком или организацией, может проследить, кто, когда и какие именно данные просматривал.
В 2000 году эстонским бизнесменам объяснили, что создание электронного правительства — это хорошие возможности для расширения их бизнеса. Предприниматели собрали деньги и создал фонд для так называемого пункта общественного доступа в Интернет. Но позже оказалось, что, согласно данным социологических опросов, те люди, которые хотели пользоваться Интернетом, уже используют его. И тогда встал вопрос мотивации тех людей, которые пока не пользуются услугами Всемирной паутины. Тогда возникла необходимость обучать данный сегмент. За два года было обучено 107 тыс. человек — это одна десятая часть взрослого населения Эстонии.
Интересно также, что в Эстонии деньги идут не от государства, а от компаний. Компании решили войти в этот проект и финансировать его для того, чтобы снизить свои операционные и административные расходы. Клиенты тех же банков теперь могут все банковские операции осуществлять не выходя из дома. Телекоммуникационные компании также заинтересованы в том, чтобы их услугами пользовались онлайн. В настоящее время в электронном обслуживании заинтересовано большее число частных предпринимателей, нежели это было в 2000 году. В то время доля частных предпринимателей, проявивших интерес, составляла 27%. Эстонские граждане в течение 2003–2005 годов получили специальные карточки, позволяющие пересекать границы в рамках Европейского союза. Кроме того, в карточку встроен электронный чип, в котором есть сертификат, который дает возможность ставить электронную подпись и отождествлять лицо с системой.
С 2005 года в Эстонии можно проводить электронные выборы. В Казахстане проведение выборов посредством электронного правительства построено не так, как в Эстонии. У нас в республике можно только перевести электронные данные из участка в центр. В Эстонии посредством карточки можно голосовать по Интернету из любой точки мира.
Примечательно, что во время последних выборов в октябре 2009 года уже свыше 16% голосовавших отдали свои голоса электронным путем. Это впечатляет. Западные страны также проявили заинтересованность к такой системе. Они поняли, что за счет этого можно увеличить количество голосующих.
Люди стали привыкать голосовать электронным методом именно потому, что так легче и удобнее. Например, не каждый пойдет на выборы при плохой погоде или находясь за пределами страны.
«В 1997 году, начав преподавать в Тартусском университете, я разместил аттестационные списки студентов с оценками напротив номера зачетной книжки, не указывая при этом имени и фамилии студента, — рассказывает г-н Талло. — После этого на меня посыпались претензии. Сказали, что никто из студентов не помнит номер своей зачетки — нужно прописывать имена и фамилии. Но теперь вот уже на протяжении нескольких лет и по настоящее время информация об успеваемости студента в этом университете уже не является публичной. Это позволяет избежать субъективности при оценке успеваемости студента — фамилия уже не может произвести нужного впечатления».
В принципе, это тот подход, который достаточно быстро и дешево может перенять Казахстан, с его одним из самых высоких уровнем коррупции в образовании.
В Эстонии одна из самых продвинутых в мире систем здравоохранения. Докторам, ведущим своих больных, доступна вся информация, включая не только историю болезни, но и все когда-либо выписанные рецепты. Например, если врач выписал какое-то лекарство по рецепту, фармацевт самостоятельно по карточке (о которой мы говорили ранее) просмотрит, какое лекарство, с какой дозировкой, кем и кому было выписано.
Родители могут проверить успеваемость детей, посещаемость в школе через Интернет. Если Интернета у родителей нет, то такая информация автоматически поступает на мобильный телефон.
В Эстонии водителю не обязательно постоянно иметь при себе водительские права. Полиция может запросить эту информацию через канал GPRS.
В то же время человек всегда может контролировать доступ в свою частную жизнь. Посредством страхования системы личных данных он может узнать, кто и когда просматривал информацию о конкретном человеке, прописывается номер карточки этого лица, организации, которая запрашивала информацию. Если пользователя не устраивает тот факт, что какое-либо лицо может просмотреть его данные, он может обратиться в специальную структуру — Агентство защиты личных данных. Таким образом, и государство, и люди прозрачны. Что касается данных, которые могут причинить какой-то ущерб, для этого в Европе и в США отработаны четкие законодательные акты, которые не разрешают использовать определенные данные в определенных целях. В 1981 году Совет Европы принял директиву об автоматической группировке данных. Они были разделены на две группы: личные данные и личные деликатные данные. Личные деликатные данные недоступны для сбора. Это информация об этническом происхождении, сексуальной ориентации, политических взглядах и т.д.
Нас приятно удивило, что Ивар Талло детально знает обстановку в Казахстане, являясь ключевым консультантом казахстанского правительства в области электронного правительства. Он перечислил несколько основных причин того, почему этот важнейший инструмент борьбы с коррупцией так и не заработал в полном объеме в нашей стране. И главная из них в том, что в Казахстане обычный человек выпал из этой системы именно потому, что у государства нет экономической заинтересованности — сбор различного рода справок и лицензий провоцирует появление и развитие коррупции на всех уровнях. Но каковы главные уроки?
1. Важно, чтобы чиновники не только допустили ту или иную инициативу, но и были заинтересованы в ее реализации. Создание базы данных для государства, чиновников, которая будет способствовать реализации государственных программ и задач, — это только одна составляющая электронного правительства и информационного общества. В первую очередь основной упор следует делать на то, чтобы простые граждане смогли воспользоваться услугами электронного правительства.
2. По последним данным, в Эстонии люди в возрасте до 35 лет пользуются услугами Интернета постоянно, а не один раз в шесть месяцев, как это в среднем сейчас обстоит по Казахстану. Интернет должен стать неотъемлемой частью нашего общества.
3. Допустим, Интернет глубоко проник и в нашу жизнь. Тогда встает вопрос, что с этим делать? С одной стороны, человек может использовать услуги Всемирной сети для того, чтобы читать газеты, посылать письма, но нужно обучить людей пользоваться разного рода электронными услугами.
4. В Казахстане запустили технологическую машину, забыв про человека. Программа, которая реализовалась в Казахстане, была нацелена на ликвидацию цифрового неравенства, но внедрялась на советских принципах. Для того чтобы ею пользоваться, нужно было пройти недельные курсы.
5. В Казахстане главная проблема заключается в том, что электронное правительство не ориентировано на человека. Только за последние два года цены на доступ в Интернет начали снижаться. Ранее доступ к Интернету был настолько дорогим, что обычный человек не мог себе позволить воспользоваться услугами Всемирной паутины. Сейчас в Алматы, Астане и Караганде цены стали доступнее.
6. В Казахстане система электронного правительства полностью подконтрольна разного рода ведомствам: сначала Министерству экономики, потом АИС (Агентство информатизации и связи), потом НИТ (Научный институт технологий). В Эстонии правительство выступало как разумный заказчик, а исполнителем был уже частный сектор.
7. Прежде всего рынок телекоммуникаций должен быть немонопольным. Во-вторых, необходимо массовое внедрение беспроводного Интернета. И, наконец, надо разработать цивилизованные правила игры для передвижения информации в государстве. Вся информация, которая не является секретной, должна быть публичной.

Эстонцы никогда не уважали свою власть, даже во времена Советского Союза. Вы здесь не встретите долгих архитектурных предисловий к ведомству, как это принято у нас — чем важнее структура, тем длиннее к ней многоярусный пандус, огромнее холл, свирепее охрана. По мере того как человек входит в здание, он все больше ощущает свою беспомощность перед государственной машиной, и уже добираясь сначала в приемную, а потом и к самому чиновнику, окончательно съеживается до ничтожных размеров.
Здесь всё достаточно просто — идешь по тротуару, толкнешь дверь — а там министерство. Ни тебе охраны, ни тебе суровых джигитов на входе, холодно оглядывающих тебя с немым вопросом: «Молилась ли ты на ночь?», ни тебе миловидной секретарши со сквозьзубой улыбкой, ни помощника со сканирующим взглядом.
Мы сиротливо поднялись по скрипучим лестницам на третий этаж старенького здания, зашли в более чем скромный конференц-зал, куда вслед за нами вбежал запыхавшийся заместитель министра экономики и коммуникаций Еэро Паргмаэ, налил себе кофе из автомата и, смутившись, предложил нам последовать его примеру.