Мексиканский синдром

2010 год войдет в историю экологических бедствий как год, когда произошло самое крупное нефтяное загрязнение океана. 20 апреля в Мексиканском заливе на нефтяной платформе Deepwater Horizon, арендованной компанией British Petroleum, произошел взрыв, который унес жизни 11 человек. После 36-часового пожара платформа затонула у побережья штата Луизиана. Масштабы аварии усугублялась не только фонтанированием нефти из скважины на глубине полтора километра и с расходом порядка 1000 тонн в сутки. Желая избежать негативной реакции общества и больших финансовых потерь, British Petroleum пыталась скрывать от общественности реальную ситуацию. В результате от 300 до 500 тысяч тонн ядовитых веществ вылилось в открытый океан, что уже нанесло ущерб американским штатам Луизиана, Алабама и Миссисипи, Мексике и островной Кубе, а потенциально грозит глобальной экологической катастрофой.
Мировая реакция на аварию в Мексиканском заливе не заставила себя долго ждать. Экологические движения, НПО предприняли осаду крупнейших нефтяных корпораций, потребовали от своих правительств ужесточить экологические требования вплоть до отзыва лицензий, форсировать переход на безопасные источники энергии. Фонд дикой природы (WWF) вовсе призвал к отказу от нефтедобычи, в первую очередь на морском шельфе. Многие страны снарядили фонды помощи по спасению экосистемы Мексиканского залива, оказали США техническое и материальное содействие.
В странах Прикаспийского бассейна реакция на произошедшее по ту сторону земного шара была сдержанной. Спустя месяц после катастрофы россиийский президент Дмитрий Медведев дал поручение правительству разработать законопроект «О защите морей России от нефтяного загрязнения», который урегулировал бы отношения в случае загрязнения нефтью российского шельфа. На саммите G20 в Торонто российский лидер внес предложение по созданию компенсационных фондов, из которых должны возмещаться затраты на ликвидацию разливов нефти. Создание фондов ляжет на плечи нефтяных компаний. В Казахстане премьер-министр Карим Масимов поручил министрам нефти и газа и охраны окружающей среды создать комиссию для проведения проверки безопасности нефтедобычи на Каспийском море. Приказ приняли к исполнению, хотя глава нефтегазового ведомства Сауат Мынбаев счел уместным заметить, что поручение премьера «неожиданное» и трагедия в Мексиканском заливе «прямо не касается нас».
Ранее «каспийская пятерка» свою позицию к экологическим проблемам Каспийского моря выразила принятием Рамочной конвенции по охране окружающей среды. Однако документ ровным счетом ничего не означает, поскольку не принуждает стороны к определенным действиям по защите окружающей среды. Нет и никаких совместных решений по страхованию от экологических рисков и координации действий в случае аварии. А вот главный приоритет остается неизменным — максимально наращивать добычу каспийской нефти. В настоящее время, то есть в стадии разработки, здесь работают около 60 иностранных компаний (в два раза больше, чем в Мексиканском заливе), и предстоящее крупномасштабное освоение шельфовых ресурсов Каспия в ближайшие десятилетия приведет к резкому росту нефтедобычи в регионе.
Напомним, что коммерческая добыча нефти на Кашагане после долгих споров между правительством Казахстана и международным консорциумом по разработке Северо-Каспийского проекта была перенесена на 2013 год. При этом уже сегодня, по данным независимых экспертов, за период эксплуатации только одной скважины на Каспии в море попадает от 30 до 120 тонн нефти. Нефтяное загрязнение вод на большей части акватории Северного Каспия составляет от 1 до 80 ПДК (1 ПДК = 50 мкг/л). Но это лишь цветочки. Ягодки появятся с «большой нефтью». Ожидаемый объем добычи нефти на Кашагане должен составить до 50 млн тонн в год к концу следующего десятилетия. А к 2019 году этот показатель должен достичь 75 млн тонн в год.
Каспий — это два моря, море воды и море нефти, а потому важно с учетом аварии в Мексиканском заливе еще раз серьезно посмотреть на угрозу возможного нефтяного загрязнения на Каспии. Его замкнутость и расширяющиеся объемы добычи нефти и газа при крупномасштабной аварии могут надолго, если не навсегда, уничтожить уникальную экосистему моря. Любую аварию на нефтегазовых месторождениях следует рассматривать как спусковой механизм техногенной экологической катастрофы. Фактически Каспийское море, по словам заместителя директора Института геологии, члена-корреспондента Академии наук Азербайджана Ибрагима Гулиева, «по степени изученности и особенно освоения — это Мексиканский залив 40 лет тому назад».
Хотя в плане экологических катастроф у Каспия имеется свой печальный опыт. Достаточно привести в пример 1983 год, когда самопогружающаяся буровая установка «60 лет Азербайджану» затонула в 23 км от мыса Ракушечный, что на восточном побережье Каспия. В емкостях вышки до сих пор находится 187 тонн дизельного топлива и 29 тонн машинного масла. Этого количества горюче-смазочных материалов вполне достаточно, чтобы отравить воду на всем восточном побережье моря. К этому можно добавить еще и высокотоксичные химические реагенты, которые на момент аварии вполне могли находиться на буровой. Периодически данная скважина начинает «действовать», что заметно при проведении экологического мониторинга. Другим примером служит затонувший в 2004 году на глубине 300 м азербайджанский паром «Меркурий-2» с шестнадцатью 60-тонными цистернами сырой нефти. Коррозия металла в морской воде имеет скорость до 0,3 мм в год. Нетрудно рассчитать, за какой период будут разъедены стенки цистерн. Это — экологическая бомба замедленного действия, удар которой из глубины может стать аналогом катастрофы в Мексиканском заливе.
В случае с западным побережьем Каспийского моря самая страшная авария произошла в 1985 году на казахстанском месторождении Тенгиз. Тогда из одной только аварийной скважины номер 37 было выброшено и сгорело 3 млн тонн нефти, десятки миллиардов кубометров различных газов. Лишь через 398 дней инженерными и пожарными силами, стянутыми со всего СССР, удалось ликвидировать эту «репетицию Апокалипсиса». Радиус отрицательного воздействия выбросов достиг 400 км. Как итог, на следующий год болело 50% населения Атырауской области и погибло около миллиона птиц на побережье моря, а в сознании людей крепко засела «тенгизофобия». После кошмарной аварии прошло четверть века, но до сих пор нет каких-либо радикальных решений по предотвращению такого вида катастроф.
После развала Советского Союза в Казахстане приступили к форсированному освоению богатств Каспия. Среди прочих крупнейшим проектом не только в Казахстане, но и в СНГ стала разработка Кашаганского месторождения на шельфе моря. Но проблема заключается не только в сложной геологии указанного месторождения, глубоком залегании нефти и колоссальных давлениях. Кашаганская нефть характеризуется высоким содержанием токсичных сернистых соединений, которые буквально съедают металл. По данным российских и французских ученых, достаточно шести лет, чтобы трубы пришли в непригодность и начали пропускать нефть. Между тем в мировой практике просто нет эффективных способов предотвращения коррозии в скважинах.
В том, что Кашаганский проект чреват большими экологическими катастрофами, убежден и директор неправительственной организации «Каспий Табигаты» Махамбет Хакимов: «По мегапроекту морского месторождения Кашаган будет пробурено 240 скважин для добычи из подсолевых отложений 1,5 млрд тонн нефти, и после окончания работ в его недрах останутся еще 3 млрд тонн нефти. Но нас волнует другое — это высокая степень опасности экологической катастрофы на море. Она существует при разведке, бурении, добыче и даже по окончании нефтяных операций на Кашагане, так как объемы оставшейся нефти в залежах всегда больше добытых объемов».
По подсчетам Хакимова, в случае катастрофы на Кашагане нефтяная пленка накроет всё Каспийское море, а выброшенные парниковые газы окажут на атмосферу Земли больше влияния, чем выбросы парниковых газов всех стран мира. «Кроме этой грядущей «нефтяной бомбы», даже при обычных штатных выбросах зона загрязнения будет равна 160 на 160 километров на Тенгизе и 230 на 230 километров на Кашагане».
Здесь уместно провести ряд параллелей между казахстанским побережьем Каспия и Мексиканским заливом. Дело в том, что, в отличие от российского или азербайджанского высокого побережья, казахстанский берег моря более низок и очень схож с низкими болотистыми берегами Луизианы, которая пострадала от нефтяного разлива. На берегу Каспия находятся заповедные водно-болотистые угодья, напротив месторождения Кашаган расположен государственный природный резерват «Ак Жайык», где обитают редкие виды птиц и животных. Это значит, что в случае аналогичной катастрофы в Каспийском море с помощью нагонных ветров нефть легко попадет на болотистое прибрежье, где собрать ее будет просто невозможно. Болотистая почва с камышами легко, как губка, впитает в себя нефть, и уникальная природа региона просто погибнет.
Катастрофа в Мексиканском заливе должна стать грозным предостережением для прибрежных стран, которые в погоне за прибылью готовы идти на значительный риск, осуществляя добычу на шельфе. Эта чрезвычайно острая проблема не должна отдаваться на откуп нефтегазовой отрасли и настроениям скорой, а главное — легкой наживы. Равно как и экология не должна приноситься в жертву доходности тех или иных международных проектов. Сегодня в числе операторов разработки месторождений Казахстана — почти вся мировая нефтегазовая элита. Но если ее деятельность «соответствует лучшим мировым стандартам», то надо еще подумать, приемлемы ли такие стандарты для нас. Авария в Мексиканском заливе показала, что технологии глубоководного бурения есть, а вот технологий устранения возможных аварий — нет. Поэтому необходимо провести тщательную экспертизу всех работ на шельфе на предмет экологических рисков.
Необходимо также добиваться от добывающих компаний реализации мероприятий по снижению риска разливов, модернизации технологии сжигания газов, систем очистки сточных вод и утилизации «трудных» отходов, рекультивации нарушенных земель и водных пространств. Только с этих позиций нужно рассматривать перспективы освоения Кашаганского месторождения, равно как и других нефтяных и газовых проектов.

P.S. Когда произошла авария, самому могущественному государству в мире — Соединенным Штатам Америки — потребовалось целых три месяца, чтобы закрыть аварийную скважину. Для этого потребовалось колоссальное напряжение интеллектуальных, технических и организационных возможностей с привлечением достижений подводной робототехники. Но американцы привлекли широкомасштабные международные усилия, а компания-виновник была оштрафована на $20 млрд. В операции в общей сложности участвовало 5 тыс. судов и 40 тыс. человек. Произведено бурение двух разгрузочных скважин. Но закрытие скважины отнюдь не снимает с повестки дня проблему борьбы с загрязнением прибрежной зоны и акватории залива, которая растянется на многие годы и потребует немыслимых расходов.
Страшно даже представить масштабы бедствия, повторись подобное в Каспийском море. В этом случае уж точно придется надеяться лишь на одного Всевышнего.

Комментарий независимого редактора
У нас уже есть горькие уроки того же Аральского моря. Сегодня мы миллиарды долларов вложили, чтобы его восстановить. Но пока безуспешно. Стоит сказать и о том, в каком катастрофическом положении живет население регионов. Каких только болезней у них нет! Экологическая катастрофа может случиться на озере Балхаш, Каспийском море. Широкомасштабное освоение углеводородов на Каспии не должно отрицательно воздействовать на экологическую ситуацию в регионе, здоровье людей.
Недавно в Актау прошел круглый стол с участием акима области Крымбека Кушербаева, где с горечью констатировали, что продуктивность красной рыбы в Каспийском море сократилась почему-то в 162 раза! В организме животных, тех же самых рыб, содержание тяжелых металлов, нефтепродуктов увеличилось примерно в полтора раза. Это еще мы нефть не добываем! Думаю, нам надо учиться добывать нефть, не нарушая экосистему, экологический баланс, как это делают, к примеру, в Карибском море.