, 
«А» и «Б» сидели на «трубе»
Врядл ли кто-нибудь оспорит что Содружество Независимых Государств трещит по швам. Задумывавшийся некогда как институт сохранения и приумножения добрых отношений, СНГ окончательно перестало отвечать этим задачам. Осталась только имитация. Как итог, сегодня, спустя 19 лет после развала СССР, все республики, которые вышли из единой семьи народов, находятся во власти взаимных ссор и обид. Даже усеченные форматы интеграции в составе трех, четырех или пяти государств не приводят к искомому эффекту. Положение вещей ярко иллюстрирует Таможенный союз.
Так и не успев заработать как следует, пожалуй, единственное дееспособное звено интеграции в СНГ — Таможенный союз России, Беларуси и Казахстана — рискует распасться. Опасения подобного рода продиктованы, во-первых, базовыми экономическими противоречиями трех государств, где каждое пытается перетянуть одеяло на себя. Казалось бы, в классическом варианте проект сулит выгоды для всех участников: снимаются таможенные барьеры, товары внутри единой таможенной зоны получают конкурентные преимущества, три страны-союзницы достигают преимущества во взаимодействии с другими международными структурами, в частности ВТО. Во всяком случае, именно этими соображениями руководствовались в Москве и Минске, у которых собственное производство в среднем обеспечивает соответственно 80 и 110% собственного потребления. В подобном ключе сильных резонов у Казахстана почти не было, у него ситуация диаметрально противоположная: в зависимости от товара 40–80% нужд страна обеспечивает за счет импорта. И даже если гипотетически предположить, что казахстанские производители быстро встанут с колен и начнут теснить российских производителей, то, скорее всего, Россия тут же найдет способ прикрыть неугодную лавочку. Принятый 1 июля 2010 года Единый таможенный кодекс есть наглядный показатель неготовности сторон к интеграции — союз как бы в действии, но с таким количеством изъятий и исключений, что теряется сам смысл такого объединения. Да и потом, открытие самих таможенных границ отсрочено до 1 июля 2011 года.
Взять для примера всего лишь одну товарную позицию — нефть. Официальный Минск настаивает, что внутри Таможенного союза не может быть никаких пошлин, иначе это никакой не союз и не единая таможенная территория. В конце марта текущего года белорусские власти даже обратилась в Экономический суд СНГ с требованием заставить Россию отменить вывозные таможенные пошлины. Москва, в свою очередь, заявляет, что готова поставлять беспошлинно нефть только для производства нефтепродуктов, которые нужны самой Беларуси. Нефтяным компаниям выгодно поставлять нефть без пошлин для переработки на белорусских заводах, а потом продавать полученные нефтепродукты на экспорт, поскольку Беларусь расположена близко к основным потребителям — европейцам. Доля этих поставок ради экспорта намного превышает внутренние потребности белорусов. Однако за счет нефтяных пошлин формируется значительная часть доходов российского бюджета, поэтому Москва не намерена уступать позиции.
Налицо и принципиальное расхождение сторон в понимании самой интеграции. Если для Астаны и Минска речь идет о совместном, равноправном сближении экономик, то для Москвы вопрос стоит об интеграции двух республик в российскую экономику, после чего остается только политическая интеграция. Неслучайно, что с самого начала эксперты сходились во мнении, что Таможенный союз — это все же дань политической конъюнктуре, нежели экономической целесообразности. Но, в отличие от партнеров, для России данный фактор имеет ярко выраженное геополитическое значение. Таможенный союз по сути является последним козырем в руках Кремля, который пытается уравновесить позиции в диалоге с Западом. Совсем неудивительно, что одновременно с экономической возникла и политическая напряженность между Москвой и Минском. Особой остроты картине придают приближающиеся президентские выборы в Беларуси.
Примечательно, что нападки России на союзное государство активизировались сразу вслед за демонстрацией Александром Лукашенко независимости от воли Москвы. Вместо явки с повинной, на что надеялись некоторые российские политики, он начал договариваться о поставках нефти с Венесуэлой, говорить о поисках альтернативного партнера в проекте по строительству атомной станции и при этом поддерживать контакты с нелюбимыми российскими властями беглым олигархом Борисом Березовским и президентом Грузии Михаилом Саакашвили. Попутно в бюллетене белорусского правительства публикуются отрывки из доклада другого оппонента Кремля Бориса Немцова «Путин. Итоги. 10 лет», а в самом Минске находит прибежище экс-президент еще одной постсоветской республики — Кыргызстана. Кстати, в истории со свержением последнего, как полагает ряд экспертов, вполне мог иметься «российский след». Как бы то ни было, но, похоже, эта «своя игра» Лукашенко вывела из себя тандем Медведева–Путина, которые так долго обхаживали «невесту с приданым» по имени Беларусь.
Российские СМИ, словно по команде, набросились на вчерашнего соратника. Заголовки статей один хлестче другого: «Лукашенко — политический изгой», «Смена власти в Беларуси неизбежна» и т. д. Телеканал НТВ в сериале «Крестный батька» припомнил ближайшему славянскому соседу невыполненное обещание признать независимость Абхазии и Южной Осетии, пропавших в 1990-е оппозиционных политиков и журналистов. Не побрезговали кремлевские пропагандисты и пикантными подробностями личной жизни белорусского диктатора. Президент Дмитрий Медведев, давая характеристику предвыборной агитации Лукашенко, основанной на том, что Россия — враг, заявил, что такая риторика выходит за рамки простых человеческих приличий. По словам Медведева, перед каждыми выборами руководство Белоруссии, желая сохранить свои позиции, создает в глазах населения образ внешнего врага, в роли которого в разное время выступали США и Европа. Теперь же пришла очередь России.
Ясно, что арсенал средств воздействия на Лукашенко не исчерпан и с приближением президентских выборов информационное давление со стороны Москвы будет только нарастать. Однако выводы о том, что Россия непременно сместит белорусского самодержца и посадит на его место собственного ставленника, делать преждевременно. Даже несмотря на то, что в российскую столицу с некоторых пор зачастили лидеры белорусской оппозиции (эксперты их визиты называют «московскими смотринами»). Кремль вряд ли готов ставить крест на Лукашенко. Проблема в том, что среди нынешней белорусской элиты самым пророссийским политиком является не кто иной, как действующий президент. Остальные в основном тяготеют к Европе и США. Поэтому, при всех заморочках Лукашенко и безуспешных попытках Кремля сделать его «ручным», альтернативы «батьке» просто нет. Да и надо понимать, что любой другой пророссийский кандидат, если таковой объявится, все равно проиграет на выборах, которые вновь пройдут по хорошо отработанному сценарию белорусских властей.
С другой стороны, атаки на белорусского лидера только подтверждают крах прежней политики Москвы в отношении Минска. Ведь из сериала «Крестный батька» явно следует, что Кремль был настолько недальновиден, что поддерживал казнокрада, имеющего, возможно, серьезное психическое заболевание. А потому вся кампания по дискредитации главы белорусского правителя походит на эмоциональный срыв, вызванный досадой от собственной неразборчивости. Такой простой, от сохи и косы, Александр Григорьевич, а смотри-ка, обвел вокруг пальца обещаниями о продаже белорусских активов и выудил из кармана наивного союзника более 50 миллиардов долларов. А обещания не выполнил.
Казалось бы, идеологически белорусскому президенту трудно противостоять российскому экономическому и информационному нажиму. Хотя даже имеющиеся у Минска в наличии рычаги способны обратить вспять многие завоевания России не только путинской эпохи, но и периода правления Бориса Ельцина. Сегодня из Минска посылаются недвусмысленные предупреждения, что в том случае, если российское руководство не признает победы действующего президента на выборах, Беларусь может выйти из состава СНГ, ОДКБ и еще ряда межгосударственных организаций, включая Таможенный союз.
Между тем происходящее ныне между двумя союзными государствами несет грозное предостережение третьему участнику Таможенного союза. Помимо сугубо политических и экономических рычагов Москва ясно показала, как может воспользоваться информационным оружием, которое насаждалось под благовидными предлогами о едином культурном и гуманитарном пространстве. При всей топорности данные удары оказывали большое влияние на объекты воздействия, то есть простых людей: лояльные граждане Беларуси начали сомневаться, немало неопределившихся примкнули к оппозиции, противники режима еще больше уверовали в свою правоту. А страна в целом ослабела. Примечательно в связи с этим мнение, высказанное на днях другой мишенью российских СМИ — экс-президентом Украины Виктором Ющенко. Он считает, что «российские колониалисты, мечтающие покорить Украину, будут действовать намного более осторожным путем, чем военная или экономическая экспансия, — а именно с помощью культуры». Вторым адресатом разоблачительных лент про Лукашенко стали элиты в других странах СНГ по принципу «бей своих, чтобы чужие боялись».
Подводя итоги, уместно заметить, что Россия так и не избавилась от комплекса «старшего брата» и неоимперских подходов в отношениях с так называемым «ближним зарубежьем». В частности, данная политика сводилась лишь к условному признанию самостоятельности и независимости стран, возникших на почве СССР, не совсем обоснованным утверждениям, будто соседи по СНГ находятся чуть ли не на иждивении России, заявлениям о некой особой миссии Кремля на постсоветском пространстве. Примечательно, что нынешние российские элиты рассматривают подписантов скандально знаменитых Беловежских соглашений, которые стали могильщиком Советского Союза, почти как предателей. Но сегодня предельно ясно, что внешняя политика Медведева, понукаемого Путиным, оказалась узколобой и ущербной. Ставка на грубую силу и диктат, которая мерещились как кратчайший путь к восстановлению державного статуса, себя не оправдала. Как итог, из прежде 11 стран СНГ относительную лояльность к Кремлю сохраняют лишь Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан. И то последние два делают это в расчете на пряники от российской политики, хотя она все чаще заменяется кнутом.
А что если тенденция развития внешнеторговых связей Казахстана после 2000 года однозначно говорит в пользу вывода о том, что ему куда логичнее заявлять о курсе на создание экономического союза не с государствами постсоветского пространства, а с офшорными Бермудскими, Виргинскими и Багамскими островами. И вот почему. Для любого государства в современном мире наиболее важными партнерами являются те страны, которые идут первыми в списке крупнейших покупателей его экспортных товаров. В 2000 году, когда еще не появились ни ныне реализуемый Таможенный союз, ни уже достаточно долго и поныне существующий ЕврАзЭС, ни так и оставшийся нереализованным ЕЭП, не слышно было про Бермуды. Про Виргинские и Багамские офшорные зоны — тоже. В списке основных покупателей казахстанского экспорта их еще близко не было. Три первых места там занимали Россия (19,5%), Китай (7,3%) и Германия (6,2%). Но уже в следующем, 2001 году (первый год деятельности ЕврАзЭС) Бермудские острова в списке основных покупателей казахстанской продукции заняли второе место (их доля в общем объеме экспорта из нашей страны составляла 14,1%), отставая только от России (20,2%). В тот же самый год Казахстан, в свою очередь, пробился в верхнюю часть списка партнеров Бермудских островов по импорту, внеся изрядную неожиданность в страновую структуру ввоза в эту офшорную зону. Вот как она тогда выглядела: Европейский союз — 48,5%, Казахстан — 26,9%, США — 8,2%, Мексика — 3,8%. Эта тенденция с годами усиливалась. Например, в I квартале 2004 года в качестве покупателя казахстанского экспорта только 16-тысячные Виргинские острова (3,4%) намного обошли 50-миллионную Украину (2,1%). К сожалению, мы не можем дать реальную картину страновой структуры вывоза из Казахстана после 2004 года, поскольку появлявшиеся за последующие годы данные на этот счет доверия не внушают (источник: http://www.inosmikz.com/?p=5665).
