, 
Давайте совокупляться по интеллектуальным признакам!
Болат Атабаев: Вообще, многие праздники вызывают у меня приступ смеха. В Германии, например, дарят подарки, лишь бы отметиться. А само понятие «праздник» стало бизнесом, это уже какое-то лоббированное понятие. Бизнесмены, магнаты, богатые люди, которые имеют заводы, фабрики, лоббируя свои интересы, поддерживают такие праздники, как, например, Хеллоуин, чтобы выпускать соответствующие товары.
Карлыгаш Еженова: Все праздники — это, в принципе, маркетинговая стратегия.
Б. А.: Естественно, это источник обогащения.
Расул Жумалы: Я не столь категоричен и довольно хорошо отношусь к общенациональным праздникам либо, допустим, профессиональным. Другое дело, не понимаю те праздники, которые проходят формально.
К. Е.: Почему формально?
Р. Ж.: Мне не нравится неверная постановка, когда утрачивается смысл происходящего. Взять, к примеру, замечательный мусульманский праздник Рамадан. Его нередко интерпретируют так, что в этот месяц надо делать добро, помогать бедным и т. д. Чем тогда заниматься остальные 11 месяцев, «умыл руки» — и все, что ли? Или тот же праздник 8 Марта, мол, только в этот день мужчины должны носить женщин на руках. А там что, хоть трава не расти?
Б. А.: Так, значит, и ты против 8 Марта?
Р. Ж.: Я против формализации праздников.
К. Е.: Вы же понимаете, что любой праздник появился не просто так. Возьмем, к примеру, православный пост, который связан с какими-то астрологическими явлениями и т. д. Человечество 2000 лет назад неслучайно выбрало именно эти дни, за всем этим что-то кроется. Я согласна с утверждением, что за всеми этими праздниками стоит прежде всего коммерческая подоплека. Однако мне кажется, это настолько неинтересно и очевидно, что даже разговаривать об этом не стоит.
Б. А.: Тогда не надо праздновать. Если у вас есть сомнения и за этим кроются не истинные чувства, а какие-то коммерческие интересы, то зачем тогда праздновать? Понимаете, это как в спорте: результат есть или его нет! Что маяться, как маятник, то туда, то сюда, и каждый раз оправдываться по своему усмотрению, по своему знанию, по своему воспитанию? Любой духовный праздник преследует какие-то духовные ценности, если этих ценностей в этом празднике нет, тогда грош ему цена.
К. Е.: Посмотрите: самый распространенный аргумент против 8 Марта то, что мужчины должны быть мужчинами не только «8 марта», а весь год и всю жизнь. Ну, что касается поста и всех остальных праздников, я отвечу как типичная женщина: видимо, они создаются для того, чтобы у человека, как в спорте, если определенная мускулатура не работает, то ее надо развить, так и эти праздники придуманы для того, чтобы развить, неважно какие, физиологические или душевные «мышцы». Здесь кроется какое-то обрядо-культовое напоминание, может быть, о том, что у человека мускулы души тоже должны работать, вот и вся основа. Также как все любые обряды: языческие, христианские, мусульманские — это просто какая-то введенная в обязательство традиция.
Б. А.: 8 Марта — это особый праздник.
К. Е.: Почему он особый?
Б. А.: Потому что это Международный женский день, или «Международный день самок». Взяли за основу женщину как особь, выделив ее по биологическим особенностям, и сделали ей праздник. Думаю, это придумали мужики. Мне представляется, как мужчины сидят и думают: «Что же такое придумать, чтобы задобрить эту особь?», чтобы потом использовать, эксплуатировать по назначению. И придумали — Международный женский день. Разве есть Международный мужской день? Нет такого дня! Женщинам вбили в голову, что в этот день каждой самке дарят по розочке, а она принимает и, довольная, вдыхает аромат. Она не осознает, что ей навязывают мысль о том, что она просто самка, что она слабая. Если она слабая, тогда как она рожает детей? Разве могут это делать слабые существа? Понимаешь, она — это Праматерь! А они взяли и принизили ее, указав тем самым, что она должна знать свое место. Один день в году официально чувствует себя самкой, хотя, по сути, она же каждую ночь самка — это ее предназначение. А им этот надо подчеркнуть, ударение сделать, что она самка. Женщины должны подумать над этим и осознать, что их дискредитируют. Максим Горький сказал: «Человек — это звучит гордо!» Вот и женщина должна осознать, что она прежде всего Человек.
К. Е.: Но послушайте, во всех языческих религиях есть праздники, которые так или иначе связаны с женщиной. Существуют обряды, связанные с богинями плодородия, например Тенгри Умай, абсолютно во всех языческих религиях есть такие праздники.
Б. А.: В христианстве есть День матери, День отца, но это социальное положение. А это уже ценность, а не особь.
Р. Ж.: Между прочим, 8 Марта — не такой он уж и международный день. Во всех арабских, во многих азиатских странах даже не знают про этот день и живут спокойно. Вообще этим праздником мы обязаны России, которая в свое время переняла его из Чикаго. Он был внедрен нам, в принципе, искусственно, с тех пор мы по той инерции и движемся. Ну и потом, празднование 8 Марта противоречит нашей Конституции, ведь в этом прослеживается дискриминация по половому признаку. В таком случае и мужчинам можно попротестовать, мол, день женщин есть, а их дня нет.
Б. А.: В цивилизованных странах вообще существуют праздники, основанные по половому признаку? Это что, проблема пола или проблема интеллекта?
К. Е.: Думаю, что это просто современная форма старых языческих праздников.
Р. Ж.: Я не зря сказал, что 8 Марта, по идее, — это вещь, привнесенная извне, чуждая казахскому обществу изначально, и таких праздников много. Хотя любой праздник в основе своей должен поддерживать именно самобытность этого народа, этой цивилизации. Опять таки, если взять, к примеру, арабские страны, то там есть всего 3–4 праздника вообще. Другие праздники они практически не отмечают, даже Новый год, потому что они не близки им по духу и культуре. Так вот, возможно, благодаря этому они сохранили свою самобытность. Мы же каждый раз гоняемся за модой. То День святого Валентина отмечаем, то языческий Хэллоуин. Это вредные вещи, хотя организованы мощно, их коммерциализируют, на этом делают большие деньги. Проблема еще в том, что привнесенное вытесняет свое, национальное. И на их фоне наши национальные праздники проходят либо вяло, как Наурыз или День независимости, либо вообще не отмечаются. Вот в этом суть! То есть мы, гоняясь за какими-то ценностями, в том числе 8 Марта, подражая американцам, россиянам, теряем то, что у нас есть.
К. Е.: Ну, у американцев тоже нет этого праздника, это чисто постсоветский праздник.
Р. Ж.: Если мы говорим про духовность: уважение женщин, уважение старших, уважение детей — то эти традиции в казахском обществе изначально несут куда более ценностный характер. Да и в том же западном обществе обходятся без всяких «8 Мартов».
Б. А.: Мать — святое понятие у казахов. Мать — Святая. У нас испокон веков женщину уважают.
К. Е.: Ну тогда давайте сделаем День матери.
Б. А.: Да! Многие воспринимают 8 Марта как День матери, к счастью. Мать — это социальное положение женщины. Смотрите, через Азиаду мы реабилитировали тенгрианство. Теперь можно говорить о тенгрианстве официально, раньше же это замалчивали.
К. Е.: Давайте не будем уходить от нашей темы. Болат Манашевич, возвращаюсь к вашим словам. Вы сказали, что это день «самки». Я хочу у вас спросить, вот, допустим, меня вы как самку воспринимаете?
Б. А.: Нет. Потому что самка — это заведомо низшее существо. Я воспринимаю тебя как интеллектуального человека.
К. Е.: Но вы же сами дискредитируете женщину уже именно этим отношением!
Б. А.: Понимаешь, если ты будешь относиться ко мне как к особи мужского пола, тогда ты меня оскорбила. В этой жизни у меня не только функции детей делать, ходить в туалет, я существо социальное, и ты тоже, надеюсь, социальное существо. Мы строим цивилизованное общество, цивилизованные отношения — это уже когда мы равны с тобой. Когда я отношусь к тебе как к человеку.
К. Е.: Ну почему тогда есть противоречивые, взаимоисключающие вещи, что самка не может быть социальным существом?
Б. А.: Самка — это особь, а именно биологическая масса с определенными половыми признаками, я биологическая масса с половыми признаками, присущими самцу, но неужели мы на этом уровне общаемся?! Давайте тогда определимся в понятиях, потом по этим понятиям будем дискуссировать. А что мы сейчас дискуссию разводим? Мы ведь хотим цивилизованных отношений, развивать нормальное светское, демократическое общество. А ты меня хочешь сейчас возвратить на низшие уровни, мол, «стоп», в этот день мы должны говорить об особи, и этот день мы празднуем.
К. Е.: Думаю, женщине как раз очень важно себя чувствовать именно женщиной, также как мужчине — мужчиной в любой ситуации. Это же не обязательно должно проявляться в совокуплении, мне кажется, интеллектуальное совокупление — оно более чувственное, более изысканное, более глубокое…
Б. А.: Да! Давай совокупляться по интеллектуальным признакам, а не по признакам пола!
К. Е.: Теперь у нас другая крайность. Во-первых, интеллектуальное совокупление я практически очень редко ощущаю, особенно у нас. Во-вторых, мы к одному еще не пришли, один мир нам не нужен, другой нам недоступен.
Б. А.: Я удивляюсь женщинам, которые не видят в этом никакой дискриминации. Лишь некоторые понимают это, обижаются и говорят: «Не надо мне таких подарков! Сама куплю!»
К. Е.: Не знаю, мне всегда приятно, когда мне что-то дарят.
Б. А.: Ну, это человечно. Не только женщинам это нравится, но и мужчинам тоже это нравится.
К. Е.: Есть какой-то обряд, достаточно безобидный, на мой взгляд, — делать подарки друг другу.
Б. А.: Но дарятся же подарки на Новый год, в Европе на Рождество. А когда говорят: я этому отдал подарок, тому дал, его можно вычеркивать из списка, лишь бы отметиться, до следующего раза, в этом нет ничего святого. В Германии на Рождество меня пригласили в гости. Когда я пришел, то выяснилось, что кроме меня еще пригласили вьетнамца, тайца, товарища из Конго, ну и меня, соответственно, из Казахстана. Как это понимать? Человек что, нас пригласил, собрал букет разных национальностей, сидит, и слезы у него в глазах от счастья наливаются, мол, собрал дружбу народов. Я был, как цветок, в этом букете, и знаешь, как это оскорбительно, когда по расовым признакам приглашают в гости? Как тебе это покажется? Или когда по половому, национальному признаку у нас и в парламент выбирают? Это и есть критерии праздника?
К. Е.: Хорошо, тогда, если перевести в строгую плоскость, вы за то, чтобы женщины были в парламенте, в правительстве, в бизнесе?
Б. А.: Я за, потому что есть женщины, которые любому мужику могут дать фору.
Р. Ж.: Я тоже за, с той лишь поправкой, чтобы не смотрели при этом на половой признак. Искусственно проводить гендерную политику во всем и вся, чтобы обязательно была женщина в спорте, в политике, в бизнесе, чтобы все было 50 на 50, это неправильно. При этом нельзя забывать, что у каждого по природе есть свое предназначение. Мужчина, к примеру, прежде всего «добытчик», а женщина — «хранитель семейного очага, мама». Когда они на 100% справляются с этими делами, наверное, есть смысл заняться чем-то еще полезным, карьерой, хобби и т. д. Когда же мы опять-таки пытаемся гнаться за американцамис их оголтелым феминизмом, когда полностью стирается грань, женщины платят за себя в ресторане, часть покупок оплачивают за свой счет, заключают брачные контракты, по сути, коммерциализируют отношения с мужчинами, мне кажется, ничего путного из этого не получится. Нельзя духовные, ценностные, личностные, интеллектуальные достоинства отводить на задний план. Вообще считаю, что общества, которые перестают считаться с естеством, обречены на вырождение.
Б. А.: Я сейчас точно не помню кто, но один фашистский ученый сказал, что русских победить трудно, потому что они духовно выше. А знаете, по каким критериям он это определил? Потому что среди военнопленных в фашистских концлагерях почти 98% незамужних девушек были «не испорчены», они были еще девочки.
Р. Ж.: Хочу поделиться еще одним наблюдением. Сегодня на страны с наиболее высоким уровнем феминизации приходится наиболее высокий уровень гомосексуалистов, гермафродитов, лесбиянок. Так вот, я думаю, это взаимосвязанные вещи, когда одно уродливое явление порождает другое. То есть там, где люди забывают свой исконный код, свое исконное предназначение мужчин и женщин, там появляются вот эти «инородные тела», которые в конце концов приведут свою страну, общество к деградации.
К. Е.: Ну хорошо, как тогда женщине умудряться оставаться женщиной и в то же время, ну, если вы не против того, чтобы она чем-то управляла и т. д., как это ей совмещать?
Р. Ж.: Мне кажется, прежде всего здесь надо менять саму оценку «успешности» того или иного человека. Женщины — они часть этого общества, и они видят, каковы нынче параметры успешности и благополучия. Это хорошая карьера, высокий заработок, известность и т. д. А такие ценности, как дети, семья, быть матерью, — они у нас отошли на второй план, хотя это и есть то самое главное, по которому и надо оценивать успешность, продвинутость любой женщины. Когда же у женщины удачно получается делать и то, и другое, то ей, считаю, надо памятник поставить. Вот почему когда мы само общество сейчас зомбируем на то, что успешен прежде всего тот, у кого богатство, известность, карьера, это есть смещение ценностей, базовых установок.
К. Е.: Откровенно говоря, в моем окружении много знакомых женщин, которые начинают работать и думать о карьере не потому, что она очень важна, а потому, что муж просто не может зарабатывать деньги. У него или нет работы, или он запил, или у него появилась любовница. То есть на самом деле они от безысходности начинают заниматься карьерой. Потом у них все это получается, и получается хорошо! Со временем эти женщины приходят к мысли о том, что раз у них это лучше получается, тогда они будут, условно говоря, учеными, менеджерами, бизнесвуменами, нежели женой и матерью. Получается, что у женщин больше возможностей себя реализовать в карьере, чем в семье.
Р. Ж.: Полностью согласен. Когда мужчины не могут содержать семью, стало быть, исполнять свои прямые обязанности «добытчика», в этом случае женщины в стародавние времена ходили на войну, когда мужчин не оставалось, то есть брали на себя сугубо мужские обязанности. Сегодня происходит то же самое, и не по вине женщины. Они вынуждены идти на эти шаги зачастую не только из-за того, что это модно, а потому, что рядом нет достойного человека. Но в этом я не стал бы на 100% винить и мужчин. Иногда виноватым бывает время, которое совращает общество.
К. Е.: Тогда я другой вопрос задам. Как я всегда говорю, значит, мы, женщины, что-то не так делаем? Значит, мы неправильно воспитываем своих сыновей, значит, мы как женщины неправильно ведем себя по отношению к мужчине? Но, с другой стороны, почему я должна себя принести в жертву его мужскому эгоизму, почему от безденежья должны страдать мои дети? Я год подожду, когда у меня мужик перебесится, второй, третий подожду, десять лет подожду. Но потом чаша терпения переполняется, и тогда я сама иду и зарабатываю. Возможно, да, я плохая жена, но я не могу ждать, когда мой муж наконец-то станет ответствен за свою семью. Но время идет, сын растет, он видит, что мама главная, он видит, что мама оплачивает счета... Соответственно, цена вопроса заключается в том, что я теряю мужа, я теряю сына, автоматически как хорошего мужа, как хорошего сына. Вот основная дилемма, как мне кажется, которая сейчас стоит перед современной женщиной.
Р. Ж.: Понятно, это все происходит не от хорошей жизни. Та же экономика, которая не совсем сбалансирована, тот же пакет материальной помощи семьям, матерям, который вообще не работает, безработица...
К. Е.: Но у меня такое впечатление, что почти в 90% случаях, как ты говоришь, когда женщина реализовала себя как женщина и как мать, как жена и профессионал, как правило, в этих семьях социальное положение мужчин гораздо ниже, чем у жены. То есть его знают, условно говоря, как мужа, его не знают как самостоятельного человека. И в этом случае я снимаю шляпу перед мужьями, которые смогли преодолеть себя, принести себя в жертву во имя супруги.
Р. Ж.: Да, зачастую бывает такое, когда муж приносит себя в жертву карьере своей супруги.
К. Е.: Нет, он не приносит себя в жертву, он просто перестает жену «пилить» за то, что у нее что-то получается, то есть они перестают соревноваться друг с другом. Мне кажется, это самая высшая мужская позиция, когда человек усмиряется, он осознает, что при этом жена счастлива. Я знаю немного таких женщин, они за это мужей своих боготворят, они через каждые два слова говорят о своих мужьях.
Р. Ж.: Да, есть такие мужчины, у которых жена более успешна, у нее более высокая зарплата, но при этом дома она жена, а не начальник, это и есть идиллия. Бывает и такое, когда муж дома стирает, убирает, кушать готовит. Не знаю, может, я такой консервативный, но считаю, что мужчина должен быть мужчиной, а женщина — женщиной.
