Откровенно говоря, 2006 год оказался чрезвычайно противоречивым на разного рода события и, без всякого сомнения, войдет в историю суверенного Казахстана. Сам год начался довольно мрачно и шокировал казахстанскую общественность убийством Алтынбека Сарсенбаева, Бауыржана Байбосына и Василия Журавлева. Это убийство вызвало большой резонанс не только у оппозиции, но и также у политической и бизнес-элиты республики. Что можно понять по тем заявлениям, которые сделали как пропрезидентские партии, так и представители крупного бизнеса Казахстана. Резонанс от этого наглого преступления был значительным также и потому, что данное убийство произошло спустя довольно короткий срок после странной смерти Заманбека Нуркадилова, когда страсти еще не улеглись. Все это для элиты стало тревожным индикатором. Ведь был нарушен неписаный закон, который царил внутри элиты в рамках действующей политической системы. Закон этот очень простой: если ты идешь против системы, она тебя накажет, но система знала четкие границы этого наказания. И такие тревожные настроения довольно опасны для самой власти, потому что ее сила в течение долгого времени основывалась на доверии элиты к главному центру принятия решений – президенту. А поддерживали его именно потому, что он был главным гарантом безопасности. Элита всегда знала, что он примет то решение, которое, по крайней мере, удовлетворит если не всех, то многих. Сейчас такой уверенности уже нет. Многие уже чувствуют, что они перестали быть неприкасаемыми. Но самым печальным является то, что в Казахстане появилось очередное темное пятно, которое не смогло смыть расследование этого убийства, так как оно не пролило истинного света на его причины. И, возможно, в будущем это убийство еще будет использоваться некоторыми политическими силами в качестве инструмента дискредитации своих противников внутри казахстанской элиты. Можно сказать, что смерть известного политика открыла в этом году целую страницу серьезных социальных конфликтов, которые всколыхнули всю страну. 2006 год оказался тревожно урожайным на разного рода взрывы социального недовольства, которые резко контрастируют с постоянно декларируемыми тезисами о стабильности и всеказахстанском экономическом росте. Столкновения в микрорайоне «Шанырак», беспорядки в Актау, забастовка карагандинских шахтеров, конфликт между казахстанскими и турецкими рабочими на Тенгизе, трагедия с ВИЧ-инфицированными в Южном Казахстане. Но, несмотря на разные причины и состав участников, все эти события говорят о наличии большого количества болячек в Казахстане, на которые в свое время не могли или не хотели обращать внимание. Теперь запущенные проблемы начали прорываться наружу в более угрожающем виде. В свое время один из оппонентов Конфуция Мо-Цзы писал: «Чтобы навести порядок в стране, нужно знать причину беспорядков». И никто еще в Казахстане не дал четкой и объективной картины того, какой процент населения страны чувствует себя «униженным» и «оскорбленным». Тот же «Шанырак» четко показал, что такие люди в республике есть, и их количество в городах с каждым годом будет увеличиваться потому, что диспропорции в экономическом развитии регионов так и не исправлены. Люди будут ехать в Алматы или Астану за лучшей жизнью. Но, кто скажет, как они поведут себя, если эту жизнь не получили ни там ни здесь? Где та опасная критическая масса, которая может завтра взорваться? Ведь существует реальная угроза того, что при тонком слое среднего класса в Казахстане именно эти люди при определенных политических условиях могут стать передовым отрядом политического максимализма, в случае если у них появится свой лидер и четкая организация. И этот процесс уже начался. Стоит хотя бы обратить внимание на то, какое большое количество разных политиков и депутатов решили заработать на этом конфликте «хижин» и «дворцов» свои политические дивиденды. Кого здесь только не было. И представители оппозиции, и национал-патриоты, и члены пропрезидентских сил. В результате эти социальные конфликты подтолкнули к созданию новых общественно-политических организаций. В то же самое время в прошедшем году существенные изменения произошли на партийном поле страны, где процесс консолидации одних политических сил сопровождался отпочковыванием других. Когда-то большевик Михаил Томский говорил о том, что в созданном советском государстве действительно многопартийная система: одна партия у власти, а остальные - в тюрьме. Хотя кто-то и приписывает эти слова Николаю Бухарину, это, по сути, не столь важно. Гораздо более интересно то, что на постсоветском пространстве прижились как советские, иезуитские формы «многопартийности», так и ее более мягкие формы. Что касается Казахстана, то совсем скоро наша доморощенная многопартийность останется только на скрижалях истории по причине того, что одна партия будет у власти, а остальные либо внутри нее, либо под ней. Процесс консолидации пропрезидентских партий, который начался с объединения партий «Отан» и «Асар», стремительно набирает обороты. В орбиту партии власти начинают попадать другие партийные игроки, чье появление на свет было результатом искусственного оплодотворения, что вполне характерно для большинства организаций, гордо именующих себя «политическими партиями». В результате уже к следующим парламентским выборам в Казахстане будет существовать партия Гулливер, окруженная несколькими политическими лилипутами, как говорится, для массовки. К ним можно отнести как неожиданно возникшую партию «Атамекен», так и социал-демократическую партию Жармахана Туякбая. Что касается последнего, то в Казахстане есть категория политиков, которых можно отнести к «политическим бумерангам». Определенные политические обстоятельства и конъюнктура иногда запускают их в полет из одной точки по заранее заданной траектории, чтобы через определенный период времени они вернулись назад. В мире политики это довольно обычное явление, своего рода один из методов политического выживания. Судя по всему, именно к этой категории политиков можно отнести и Жармахана Туякбая, который именно в этом году впервые встретился с президентом после своего громкого ухода в оппозицию. Судя по всему, это будущее Туякбай уже не связывает с ЗСК и с оппозицией в целом. Хотя нельзя исключать того, что в лучшем случае он попытается превратить свою партию в некий мостик между властью и оппозицией, который исчез после смерти Алтынбека Сарсенбаева. В этом мостике нуждается и власть, которая осознает, что постоянно игнорировать оппозицию не получится хотя бы потому, что это не соответствует статусу возможного председателя ОБСЕ. Но и признавать ее в качестве равноправного партнера власти Казахстана вроде не собираются. Стоит отметить, что процесс собирания камней шел не только в политической сфере, но также в информационной и экономической областях, где все это сопровождалось большими скандалами. В принятии нового Закона «О СМИ», инициированного министерством культуры и информации, часть казахстанских журналистов и ряд депутатов, связанных с теми или иными СМИ, увидели явную угрозу свободе слова, что и привело к объединению усилий, ранее не замеченных во взаимных симпатиях журналистских организаций. Это и неудивительно, так как за этими законодательными изменениями была видна новая информационная политика главы государства, который решил навести порядок именно в тех СМИ, которые долгое время были мощным политическим инструментом в руках отдельных элитных группировок. Чрезмерное и необдуманное использование этого инструмента грозило серьезными политическими последствиями, в первую очередь для самой элиты. И именно в этом году исполнительная ветвь власти в лице администрации президента и «Министерства правды» попыталась вернуть контроль над информационной сферой страны посредством нанесения удара по интересам некоторых влиятельных групп. Кроме этого показательная порка была и среди национальных компаний. Маловероятно, что выявленные заоблачные ежемесячные зарплаты руководителей некоторых национальных компаний оказались откровением, тем более для руководства страны. И то, что сейчас об этом наконец стали публично заявлять, не является простой случайностью, особенно в бюрократическом мире. Вполне возможно, одни представители элиты таким образом решили подставить других в борьбе за такое, как оказалось, жировое место. С другой стороны, все это может вписываться в рамки второй тенденции, которая связана с усилением государственного контроля над деятельностью национальных компаний через создание холдинга по управлению государственными активами «Самрук», где также курирующую роль играет администрация президента. Но в 2006 году существенно возросла роль и у Совета безопасности, чьи заседания вызывали бурную реакцию как у бюрократов, так и у широкой казахстанской общественности. Взять хотя бы озвученные на Совбезе заявления президента о механизме реформирования государственного аппарата или указание ввести запрет на ввоз и дальнейшую эксплуатацию праворульных автомобилей. Судя по всему, во властной иерархии позиции Марата Тажина и его команды, курирующих работу Совета безопасности, еще больше усилились. Действительно, достойная награда за удачно проведенные президентские выборы и активную идеологическую работу по презентации Казахстана в качестве перспективного государства. Чего стоит хотя бы новая идеологическая фишка о вхождении Казахстана в список пятидесяти конкурентоспособных стран мира. Кто-то стал позиционировать ее чуть ли не в качестве новой национальной идеи, при этом толком не объяснив населению, почему именно пятьдесят стран и кто в этот список и по каким параметрам уже входит. Судя по всему, здесь, как и в шоу-бизнесе, посчитали, что «people все схавает». Скорее всего, после небезызвестной программы-2030 наши идеологи попали под влияние магии чисел. Действительно, до десятка передовых стран мира Казахстан явно не дотягивает, входить в сотню как-то непрестижно, вот и нашли золотую середину в цифре пятьдесят. Тем более что это должно соответствовать и новому международному статусу Казахстана как председателя СНГ, который к тому же претендует на пост председателя ОБСЕ и уже успел засветиться на саммите «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге. При этом выяснилось, что по одним экономическим параметрам и методикам оценки Казахстан вроде бы уже приближается к этой цифре, а под другим - почему-то отдаляется. Но наряду с этим было бы необъективным не отметить попытки правительства Казахстана избавить республику от образа сырьевого придатка. В конце концов, именно в этом году впервые был изменен механизм формирования государственного бюджета, которому перекрыли поступления доходов от продажи сырья, направленные в Национальный фонд. В конечном счете Казахстан сделал то, что пока не решается сделать соседняя Россия. В результате основной особенностью бюджета на 2007 год является то, что почти 85% процентов его доходной части составляют источники, не связанные с нефтегазовой сферой. Сырьевые отрасли дадут только 15% в виде гарантированных трансфертов на программы развития из Национального фонда. В то же время в глаза бросается то, что правительство, судя по всему, создает искусственный дефицит бюджета при явном его профиците. Одной из целей является сохранение контроля со стороны правительства над инфляцией. В результате расходы на социальную сферу не очень высокие. В частности, расходы государственного бюджета на образование составят 3,6% к ВВП, тогда как даже в 2003-м было 3,4%. На здравоохранение направят лишь 2,6 процента, то есть чуть больше половины рекомендуемого ВОЗ уровня. В то же время значительно увеличиваются расходы на государственное управление, внутреннюю безопасность, на правоохранительные органы и оборону. Значительную финансовую поддержку получают созданные институты развития, которым выделяют 87 миллиардов тенге. 40 миллиардов запланировано для Фонда устойчивого развития «Казына»… Все это говорит о том, что правительство рассматривает данные институты развития в качестве приоритета с точки зрения изменения сырьевой ориентации страны в пользу индустриально-инновационного развития, которое пока идет не слишком активно. Другой вопрос, что деятельность институтов развития и инновационных фондов до сих пор вызывает больше волну критики, чем восторга. Именно не очень активная реализация принятой индустриально-инновационной программы постоянно давала повод к разговорам о скорой отставке правительства во главе с Даниалом Ахметовым. Более того, прошедший в конце ноября с участием главы государства Нурсултана Назарбаева VI Конгресс финансистов Казахстана показал идейные столкновения между некоторыми представителями казахстанской бизнес-элиты и премьер-министром Даниалом Ахметовым. Известно, что отношения между председателем правления Народного банка Григорием Марченко и премьер-министром страны Даниалом Ахметовым давно уже были не простыми. Поэтому очередная критика с его стороны в адрес Ахметова была ожидаема. Но обратило на себя внимание то, что эту критику поддержали и другие влиятельные казахстанские финансисты, как, например, Мухтар Аблязов. Все это говорит о том, что в отношениях между ними и премьер-министром назревает серьезный конфликт, в первую очередь связанный с вопросами внешнего заимствования банков, против чего выступает Даниал Ахметов. Хотя скрытой причиной является то, что казахстанские банкиры уже уверены в скорой отставке Даниала Ахметова. Возможно, после утверждения бюджета на 2007 год правительство может уйти в отставку. Хотя явных причин неудовольствия деятельностью Ахметова со стороны президента нет. И разговоры об отставке в немалой степени связаны с тем, что традиционно президент Нурсултан Назарбаев держит премьер-министров не более четырех лет. Именно поэтому многие ожидают, что новый 2007 год будет с новым правительством, от которого, впрочем, будут ждать более успешной реализации уже принятых экономических программ, без реализации которых о конкурентоспособности Казахстана можно только мечтать. Все эти события лишь часть того, что может охарактеризовать еще один год в жизни независимого Казахстана. Будем рассматривать его как перевернутую страницу нашей общей книги. Через короткий промежуток времени это будет уже прошлым, которое, возможно, определит вектор будущего экономического и политического развития страны. И здесь вслед за известным польским писателем Каролем Ижиковским хочется сказать: «Людей и народы заставляют делать выводы из былого; между тем лишь то, что будет, что предстоит сделать сейчас, объяснит нам, что, собственно, было и какое имело значение».
, 
