"ШОК" тоже терапия

Арыстан Есентугелов  

…Затянувшаяся бесплодная дискуссия вокруг вопроса о переходе к рынку с наименьшими потерями для населения, в ходе которой была отвергнута не одна программа, не одна концепция, а также августовский путч 1991 года привели к концу года социально-экономическую ситуацию во всех странах СНГ к такому опасному состоянию, что о переходе к рынку малой кровью и не могло быть и речи. В арсенале мер остался только немедленный запуск основных механизмов рыночной экономики, способных в первую очередь сбалансировать потребительский рынок, стабилизировать денежно-финансовую систему, насытить рынок в самый короткий срок хотя бы товарами первой необходимости.

Дальнейшее затягивание решения этого вопроса было смерти подобно. Все политики, ученые и эксперты были единодушны в оценке ситуации: наступил голод и холод, стране реально угрожал социальный взрыв, возможно, даже гражданская война. В таких условиях было не до программ, время перехода к рынку минимальными социальными потерями было утеряно.
Внутри страны не было ни сил для принудительного изъятия припасенных колхозами и совхозами запасов продуктов, ни самих запасов, как было в 1918-1921 годы. Импорт товаров из-за рубежа был исключен за неимением валюты, внешний долг составлял 87 млрд. долларов США, а кредит никто не давал. Оставалась только одна мера – единовременная либерализация цен и внешней торговли и немедленная конвертация рубля по текущим операциям. Понятно, что этот рискованный механизм налагал огромную ответственность на тех, кто решится его запустить. Он требовал от правительства политической воли в проведении в жизнь самого болезненного и самого непопулярного в советском народе механизма. На это были способны только молодые, образованные и сильные люди.
2 января 1992 года группа Егора Гайдара заявила о единовременной либерализации цен и установлении свободной торговли. Аналогичная мера была принята в январе того же года и в Казахстане. Рост цен в 3,5 раза вызвал среди населения, привыкшего к фиксированным ценам, настоящий психологический шок, от которого оно долго не могло оправиться.
Мало кто понимал тогда, да и сейчас, что в условиях 1991 года это было единственно возможным решением, которое могло принять правительство России и других стран СНГ. Правда, не все страны СНГ приняли эту стратегию вхождения в рынок, поскольку не везде экономическая ситуация была столь драматична.
У Казахстана тоже был выбор – к тому времени он был вправе уже самостоятельно принимать решения. Учитывая, что последствия этого шага были непредсказуемыми, он требовал приличной доли политического мужества, особенно в условиях, когда президента Назарбаева и правительство Терещенко не критиковали только ленивые. Только спустя годы оппоненты были вынуждены признать, что этот шаг был стратегически верным. Заслуга его принятия, бесспорно, принадлежит президенту, а подготовка экономической основы этого акта – тогдашнему заместителю председателя Высшего экономического совета Д.Х.Сембаеву. На совещании у президента, где Даулет Хамитович выступал с докладом о либерализации цен, кто-то в шутку предложил называть его казахстанским Гайдаром.
Оценивая тогдашние реформы, их варианты, их кратко- и долгосрочные последствия, я убежден, что Казахстану повезло, что тогда в такой ответственный момент у руля государства оказался именно Назарбаев. Человек, восприимчивый ко всему новому и прогрессивному, вышедший на большую политическую арену в 80-х годах, когда идеология и авторитет КПСС уже расшатывались, старая гвардия, по существу, изжила свой потенциал и на ключевые партийно-правительственные посты стали выдвигаться представители молодого поколения с иным мнением и иной политической ориентацией. Будь на месте Назарбаева кто-нибудь из партийных деятелей, Казахстан никогда бы не принял стратегию «шоковой терапии» и мы были бы в ряду тех стран, которые сегодня страдают от близорукости своих руководителей.
Руководство страны решило войти в рынок синхронно с Россией и по ряду экономических соображений. Казахстанская экономика всегда находилась в большой зависимости от российской. У нас тогда не было ни валютных резервов, ни квалифицированных кадров, способных обеспечить ведение эффективной денежно-кредитной политики, без которой невозможно было стабилизировать денежно-финансовую систему и сбалансировать потребительский рынок. Двухгодичная (1992-1993 гг.) слабая работа Нацбанка республики только подтверждала это.
Первым важным результатом единовременной либерализации цен и внешней торговли стало уже спустя несколько недель после начала реформ постепенное насыщение рынка товарами первой необходимости: люди начали продавать товарные излишки и, во-вторых, импортировать на свои деньги дешевые товары из Китая, Турции, Южной Кореи.
Это был самый ценный результат первой реальной реформы в России и Казахстане. И, хотя впереди были еще долгие годы тяжелых испытаний, связанных с галопирующей инфляцией и стремительным падением производства, в стране уже не было чувства безысходности конца 1991-го. Воспользовавшись этим, правительство решило не упустить редкую возможность для расширения либеральных реформ и вести решительную борьбу с галопирующей инфляцией с помощью рыночных денежно-кредитных инструментов. Оно справедливо считало, что, пока уровень инфляции не будет доведен до нужной пороговой величины, о возобновлении экономического роста говорить нереально. Таков закон рыночной экономики. Я был еще тогда убежден в неправоте известного венгерского экономиста, профессора гарвардского университета США Я. Корная, который убеждал, что надо решать эти две задачи не последовательно, а одновременно. В условиях галопирующей инфляции, измеряющейся двумя-тремя тысячами процентов, подобное утверждение было лишено всякого здравого смысла. Кстати, это подтвердил и опыт Венгрии, где начальная инфляция многократно была ниже, чем в России и Казахстане.
Одновременное ужесточение денежно-кредитной и фискальной политики привело к усилению спада производства, росту безработицы, стремительному снижению уровня жизни населения. Это вызвало, естественно, шквал критики в адрес реформаторов: «шок есть, а терапии нет», «шок плохо, а шок без терапии еще хуже» и т.д.
Критика сводилась к обвинениям в том, что надо было постепенно переходить к рынку, что шоковая терапия стала причиной длительного кризиса, что реформаторы увлеклись западной теорией и пр. Но при этом все забыли, что на самом деле экономика была в глубоком системном кризисе задолго до 1992 года. Во-первых, экономика СССР еще с первой половины 70-х развивалась по нисходящей линии. Уже к 1985 году страна имела нулевой рост производительности труда. Инфляция к декабрю 1990-го составила уже 247,1%. Во-вторых, многие эксперты оценивали экономическую ситуацию в стране накануне реформ как катастрофическую. Академик Федоренко писал о росте бюджетного дефицита 1989 года: «Он вызвал крах советской экономики, финансовый развал СССР». И отметил, что угроза голода в стране стала реальной. Вот как он оценивал экономическую ситуацию в СССР в сентябре 1991 года – если в течение максимум двух месяцев не будут проведены чрезвычайные меры по стабилизации финансово-денежного предложения в стране, то нас ожидает социальный взрыв… нам дается срок два месяца, после чего наступит развал экономики, коллапс… Пока мы будем сопоставлять проекты и концепции, их некому будет читать».
В Казахстане ситуация была тоже тяжелой. Темпы падения ВВП к предыдущему году составили в 1990 году – 4,6%, а в 1991 году – уже 11,8%.Инфляция в среднегодовом исчислении повысилась в 1990 году на 4,2%, а в 1991 - уже на 91%. Бюджетный дефицит достиг 26,5% ВВП.
Таким образом, экономический кризис начался задолго до шоковой терапии. Долгие и бесплодные дискуссии М.Горбачева, Н.Рыжкова, Л.Абалкина, С.Шаталина, А.Петракова и других их коллег закончились только дальнейшим ухудшением положения в стране, сделав безболезненный переход к рынку утопией.
Как показывают исследования, выбор вариантов перехода к рынку зависит от двух факторов:
- остроты предреформенной стартовой социально-экономической ситуации в стране,
- особенностей основных черт переходной экономики и степени их доминирования. Безусловно, постепенный переход к рынку всеми и всегда считался предпочтительным. По такому пути успешно ведут реформы перехода к рынку КНР и Вьетнам. Он начинается с частичной либерализации цен, снятия административных ограничений с некоторых отраслей, находящихся в состоянии кризиса. Затем реформа распространяется на другие отрасли и сферы экономики, постепенно создаются необходимые институты рыночной экономики. Эффекты, достигнутые на предыдущих этапах, могут служить залогом успешного проведения последующих реформ.
Однако сосуществовать механизмы и структуры планового и рыночного хозяйствования могут не всегда. Обязательным условием постепенного перехода к рынку является абсолютная уверенность власти в том, что реформы пройдут успешно и не возникнет опасность их свертывания.
Стартовые состояния экономик стран СНГ, как отмечалось выше, не оставили никакого шанса на постепенный переход к рынку. Как отмечает Н.Федоренко, найти простые рецепты перехода к рынку в сжатые сроки и малой кровью уже было невозможно. Полученный страной «шанс вступить на пусть взвешенного и поэтапного движения к рыночной экономике был упущен. К началу 90-х годов экономическую катастрофу предотвратить уже было невозможно, нужно было бороться за ликвидацию ее последствий (Н.Федоренко). Вот почему реформаторы России, пришедшие к власти ноябре 1991 года, были вынуждены начать реформы, не имея ни времени, ни ресурсов на раздумья и разработку программ.
Кроме того, в странах СНГ доминировал опасный политический фактор, обусловленный особенностями и основными чертами советской системы. 70 лет стерли из исторической памяти поколений навыки рыночных отношений, особенно в Казахстане, перешедшего в социализм, минуя капитализм. О рыночной экономике знали только из учебников и партийной пропаганды как о безжалостной эксплуатирующей человека человеком системе. Все институты и механизмы плановой экономики противоречили принципам рыночной экономики. На всех командных постах политической системы находились вчерашние коммунисты, не имевшие элементарного представления о рыночном хозяйствовании. Поэтому именно незамедлительность реформ заметно снизила риск возврата страны в прежнюю экономическую и политическую системы.