Война бульдогов под ковром

 Досым Сатпаев

Выражение, которое вынесено в заголовок данной статьи, является довольно популярным среди американских журналистов и в свое время даже перекочевало в лексикон местных политологов. Оно обозначает американские теневые группы влияния, которые оказывают непосредственное влияние на процесс принятия политических и экономических решений. При этом кроме известных лоббистских структур не так давно в США на свет Божий было выставлено тайное политическое общество «Skull and Bones» («Череп и кости»), куда принимаются только мужчины, англосаксонцы по происхождению и протестанты по вероисповеданию и чьей альма-матер является Йельский университет. Как оказалось, ее членами были политики (включая несколько президентов, в том числе и нынешнего), предприниматели, журналисты, которые в течение последних 174 лет внесли существенный вклад в историю Соединенных Штатов Америки. Довольно занимательная информация, если учесть, что речь идет о наличии тайного и влиятельного политического клана в стране с развитыми демократическими институтами.
Неудивительно, что в странах с минимальным набором этих институтов таких «бульдогов под ковром» довольно много. И основная проблема заключается в том, что в большинстве постсоветских государств, в том числе и в Казахстане, «теневая политика» сильно довлеет над публичным политическим процессом, а «теневые игроки» более влиятельны, чем официальные институты, будь то правительство или парламент.
На данный момент можно выделить две основные формы политической коммуникации в рамках деятельности  «казахстанских бульдогов», характерные для Казахстана.
1. Коммуникация посредством использования неформальных контактов (прямой или внутренний лоббизм). Посредником в таком виде коммуникации является человек, владеющий технологией «know how» (знать как) + «know who» (знать того, кто именно может быть полезен). Такой вид коммуникации активно используют институциональные группы давления, действующие внутри политической системы. Для большинства социальных групп, находящихся вне политической системы, такой вид коммуникации практически недоступен.
2. Коммуникация, осуществляемая через использование средств массовой информации (непрямой лоббизм). Давление на институты политической власти оказывается путем формирования благоприятного для заинтересованной группы общественного мнения. Частично эта форма коммуникации используется НПО, но проблема заключается в том, что в большинстве случаев существующие СМИ либо находятся под государственным контролем, либо являются инструментом в борьбе различных финансово-промышленных и политических элитных группировок. Последние сами нередко апеллируют к общественному мнению, но лишь для того, чтобы показать государственной власти реальную или мнимую поддержку общественностью своих инициатив.
Стоит отметить, что в последние годы второй вид коммуникации становится все более популярным среди конкурирующих элитных группировок. При этом для них важным является не столько формирование общественного мнения, сколько привлечение внимания к той или иной проблеме как самого президента, так и соответствующих государственных органов. Все зависит от способности удачно раздуть информационный пожар. Сюда же также можно включить активное использование некоторых наших депутатов, которые через свои запросы могут инициировать очередной информационный скандал. Взять хотя бы недавнюю странную ситуацию вокруг «Казатомпрома», где разгорелась нешуточная и, судя по всему, заказная информационная война с серьезными обвинениями и прокурорскими проверками. В результате многие казахстанские СМИ превращаются в сливные каналы для компромата, что развращает как самих журналистов, так и владельцев СМИ.
Но все это было цветочками по сравнению с той мощной информационной войной, которая началась не так давно. Речь идет о появлении аудиофайлов телефонных разговоров некоторых высокопоставленных чиновников страны. Гипотетически источником их распространения может быть бывший зять президента Рахат Алиев, учитывая то, что сами телефонные разговоры как-то «удачно подобраны» и затрагивают именно те персоны, которых Алиев в ряде интервью часто обвинял в своем бегстве из страны.
Стоит отметить, что за всю историю суверенного Казахстана это уже вторая волна войны компроматов, которая может нанести серьезный удар по имиджу страны и правящей власти. Первая волна была связана с личностью бывшего премьер-министра страны Акежана Кажегельдина, который произвел первые чувствительные информационные удары по властям республики, уже находясь за пределами страны. В результате появилось дело «Казахгейт», до сих пор имеющее непонятные перспективы для всех его фигурантов.
Что касается второй волны, то она более опасная и более мощная, поскольку с того самого момента, как между бывшим зятем президента и главой государства пробежала черная кошка, многие эксперты не сомневались в том, что итогом может быть выброс пикантной информации как с той, так и с другой стороны. Так и произошло. Теперь появился «Рахатгейт», который, без всякого сомнения, принесет новую головную боль для правящей элиты.
В конечном счете война компроматов, в которой фигурировали некоторые представители элиты, разгоревшись сначала в сетевых пространствах Казахстана и в некоторых местных печатных СМИ, в начале ноября получила ответную реакцию со стороны государственных структур. В частности, МВД Казахстана заявило о своем скепсисе по поводу подлинности размещенных в Интернете аудиофайлов телефонных разговоров высокопоставленных чиновников республики. Честно говоря, ответ был вполне предсказуем, учитывая пикантность содержания этих самых разговоров. Хотя отрицание чего-то еще не говорит о том, что отрицаемое не существует в природе. И здесь вспоминается шутливое изречение  Уинстона Черчилля о том, что по свету может ходить чудовищное количество лживых домыслов и самое страшное, что половина из них – чистая правда.
Если исходить из того, что, по мнению МВД, «не стоит обращать внимание на информацию, которая имеет сомнительное происхождение» и относится к категории «бульварных вещей», то странным является блокирование тех сайтов, которые их разместили и неожиданная массовая проверка ряда газет оппозиционного направления, соблазнившихся этой информацией скандального характера. 
В это же время некоторые юристы вполне серьезно обсуждают саму законность этих прослушиваний. Получается, что сам факт прослушивания все-таки кое-кем признается. Практика эта, кстати, весьма распространена во всех странах мира, демократических и не очень. Помнится, даже в США президенту Ричарду Никсону из-за этого пришлось уйти со своего поста. Или возьмем пример посвежее. Буквально на днях бывший министр обороны Грузии Окруашвили на митинге оппозиции заявил о тотальной прослушке всей элиты с приходом Саакашвили к власти. 
И так уж сложилось, что в политической борьбе правовая и этическая сторона тех или иных деяний часто становится заложницей политической конъюнктуры. Сейчас важным является четко расставить все точки над «i», чтобы понять, что на самом деле произошло в Казахстане: размещение «бульварных вещей» или начало «политической борьбы» с использование компроматов. Борьбы пока еще не очень масштабной и на ограниченном поле военных действий, но с возможными серьезными последствиями.
Кстати, в последнее время стало популярным разбираться в том, что ждет страну после ухода действующего президента. Конечно, можно долго массажировать эту тему с претензией на оригинальность, выдвигая различные предположения. Но единственно, в чем можно быть уверенным уже сейчас, так это в начале масштабной информационной войны компроматов, которая может серьезно изменить расклад сил внутри элиты и затронуть отдельные группы влияния вне зависимости от их текущего политического веса. В конце концов, соотечественница Уинстона Черчилля английская писательница Мэри Манли была права, когда считала, что время и случай раскрывают любую тайну. 
Понятно, что в любых информационных войнах казахстанских «бульдогов» от власти роль СМИ значительно возрастает. При этом нужно быть реалистами и понимать, что сами СМИ нигде не определяют правила политической игры. Несмотря на то что СМИ могут быть важными участниками политического процесса, степень этой важности и рамки их деятельности полностью зависят от специфики политической системы и существующих экономических условий. Именно здесь проходит граница между более и менее адекватной оценкой, политической рекламой и пропагандой со стороны mass-media.
Что касается Казахстана, то сейчас мы наблюдаем противоборство двух тенденций. С одной стороны, политическое и информационное пространство созрело и готово к расширению. И для этого есть интеллектуальный, кадровый, организационный и финансовый потенциал. Но, с другой стороны, идет процесс искусственного ограничения этой тенденции. В результате существующие правила политической игры в Казахстане пока не обеспечивают четыре важных условия, необходимых для повышения роли и качества работы СМИ:  1)  отсутствие самоцензуры; 2)  свобода от необоснованных вмешательств в работу СМИ; 3) плюрализм мнений в СМИ; 4) свободный доступ к необходимой информации.
Что касается возможных перспектив развития СМИ, то нам следует обращать внимание на опыт наших соседей, который для нас более близок. Ситуация в той же соседней России показывает, что даже при наличии более или менее развитого информационного поля СМИ не выполняют вышеперечисленные функции, которые делают их реальным социальным институтом. Одной из причин этого является то, что наряду с административным ресурсом здесь стал довлеть политтехнологический подход в формировании информационного пространства. Вся проблема политтехнологов в том, что они в основном мыслят категориями жесткой политической борьбы, в которой ценность СМИ состоит лишь в их манипулятивных способностях. И здесь снова теряется социальная функция mass-media.
В свое время английский писатель Энтони Сампсон сказал, что в Америке журналистика рассматривается как продолжение истории, а в Англии – как продолжение беседы. Что касается Казахстана, то в наших родных пенатах, скорее всего, журналистика является продолжением политики, часто конъюнктурной. Иначе чем можно объяснить тот факт, что конституционные права на свободу слова, получение и распространение информации у нас живут сами по себе, а двусмысленные положения в законодательстве о СМИ сами по себе. Вроде бы все просто. Есть Основной закон в лице Конституции. Есть универсальные права человека, которые должны соблюдать как государство, так и гражданское общество, в том числе и в сфере деятельности СМИ. Ан нет, лучше самим снова изобрести свой велосипед, желательно такой, чтобы удивить весь мир, с двумя рулями и одним колесом. Понятно, что без согласованной политики чиновников и журналистов никакой велосипед не поедет, а информационное пространство Казахстана будет напоминать постоянное поле битвы «казахстанских бульдогов» от власти.