Неконкурентоспособные СМИ как угроза национальной безопасности Казахстана

Досым Сатпаев

Когда мы говорим об уровне развития информационного пространства Казахстана, мне не хотелось бы ссылаться на многочисленные рейтинги, оценивающие свободу слова в мире, так как это — оценочный подход, который не всегда приближен к объективности. В то же время отсутствие свободы слова во многих постсоветских странах — вполне естественное явление для любой политической системы, где политический плюрализм заменяется либо олигархическим плюрализмом, либо информационным монополизмом.
Следует понять, что такие подходы — не самый лучший способ повлиять на изменение информационной политики со стороны властей, так как у них давно уже выработался иммунитет на внешнюю и внутреннюю критику по этому поводу. Более того, в ответ выдвигается целый набор новых идеологических контраргументов в стиле «суверенной демократии» или «третьего пути». Единственное, что волнует постсоветскую элиту в основной своей массе, так это экономическое выживание и политическое самосохранение. При таких условиях говорить о наличии конкурентоспособных СМИ не имеет смысла, так как они часто рассматриваются именно как угроза достижения этих целей.
Также существует проблема в определении критериев, определяющих эту самую конкурентоспособность СМИ. С точки зрения власти конкурентоспособны только те СМИ, которые финансируются государством. Другие, в частности бизнес, считают, что в основе этой конкурентоспособности должна лежать только прибыль и окупаемость. Третьи исходят из того, что речь идет о выполнении классической социальной функции СМИ, а именно об информировании и интеграции социума. В случае с Казахстаном можно согласиться с мнением казахстанского журналиста Сергея Дуванова, который считает, что возникает ситуация, когда государственные и провластные СМИ не в состоянии полноценно конкурировать:
а) с иностранными (в первую очередь российскими) СМИ;
б) с независимыми (от власти) казахстанскими газетами.
В свою очередь, негосударственные, оппозиционные СМИ находятся под двойным, внутренним и внешним, давлением. С одной стороны, собственное государство, с другой — зарубежные медийные холдинги, хотя в Казахстане идет объективный процесс монополизации во всех сферах казахстанской жизни, не только в информационной.
Что касается мировой практики, то существует довольно много моделей для повышения конкурентоспособности информационного пространства. Но мне хотелось бы остановиться только на двух из них:
1. Государственная поддержка в создании отдельных конкурентоспособных СМИ.
2. Государственная поддержка в создании конкурентоспособной среды внутри страны для развития всех СМИ.
Второй вариант более перспективен, так как речь идет о конкурентоспособности всего информационного пространства страны, а не только отдельных медийных структур. И это очень важное замечание, так как отсутствие такого пространства, состоящего из большого количества конкурирующих СМИ, наносит удар по национальной безопасности Казахстана в двух направлениях.
Во-первых, формируется информационная блокада, которая возникает вокруг центров принятия решений. В будущем это может причинить вред самой политической системе Казахстана, которая лишается важного компонента поддержания собственного выживания, каковым является наличие альтернативных каналов информации. Как кто-то сказал, «цензура — как аппендикс: в пассивном состоянии бесполезна, в активном опасна». И здесь не следует путать информационную безопасность государства с информационной безопасностью для элиты, а национальные интересы — с интересами самой власти. Это разные вещи, так как информационная безопасность в своем классическом определении есть состояние защищенности национальных интересов в информационной сфере. При этом под национальными интересами понимаются интересы личности, общества и государства, а не правящих групп.
И здесь интересно рассмотреть механизм циркуляции информации в рамках политической системы, который уже сложился в Казахстане. Для этого надо обратиться к схеме политической коммуникации К. Дойча, состоящей из следующих элементов:
- внешняя среда (социум);
- эффекторы (исполнители решений, бюрократический аппарат);
- рецепторы (принимающие блоки, занимающиеся кодированием, отбором информации и обработкой данных);
- блок памяти и ценности (политический опыт и традиции);
- центр принятия решений.
В нашем случае циркуляция политической информации нарушена. Это связано с тем, что на всех уровнях отбора и фильтрации поступающей из окружающей среды информации происходит ее искажение, виртуализация в сторону позитивных событий, процессов и результатов. Нередко внешняя информация просто не доходит до центра принятия решений. Все это приводит к тому, что данный центр часто оперирует неверными данными об окружающей действительности, что ведет к неадекватной реакции на поступающие извне требования. Это создает эффект запаздывания и препятствует функционированию механизма упреждения трудных ситуаций.
На данный момент можно выделить две основные формы политической коммуникации, характерные для многих постсоветских политических систем:
1. Коммуникация посредством использования неформальных контактов (прямой или внутренний лоббизм). Посредником в таком виде коммуникации является человек, владеющий технологией «know how» (знать как) + «know who» (знать того, кто именно может быть полезен). Такой вид коммуникации активно используют институциональные группы давления, действующие внутри политической системы.
2. Коммуникация, осуществляемая через использование средств массовой информации (непрямой лоббизм). Давление на институты политической власти оказывается путем формирования благоприятного для заинтересованной группы общественного мнения. В большинстве случаев существующие СМИ либо находятся под государственным контролем, либо являются инструментом в борьбе различных финансово-промышленных и политических элитных группировок. Последние сами нередко апеллируют к общественному мнению, но лишь для того, чтобы показать государственной власти реальную или мнимую поддержку общественностью своих инициатив. Кстати, в информационной стратегии Правительства республики на 2007—2008 годы также говорится об уязвимости информационных возможностей правительства, так как медиа-ресурсы поделены между основными олигархическими группами. С другой стороны, в самой стратегии к целям и задачам информационной политики Казахстана были отнесены следующие.

Цели и задачи информационной политики Казахстана
1. Создание необходимых условий для прорыва Казахстана в число 50 конкурентоспособных государств мира. Мобилизация нации на патриотической платформе в поддержку президентской «политики прорыва».
2. Укрепление общественного доверия к президенту и создание благоприятной среды для деятельности правительства и исполнительной власти.
3. Создание информационного механизма, не допускающего увязки в общественном сознании непопулярных реформ с деятельностью главы государства.
4. Дальнейшее развитие идеологической базы правительства Казахстана за счет разработки и внедрения новых идей (новый Казахстан в новом мире, либерализация экономики, конкурентоспособность на мировом рынке, качество жизни, новое поколение, новая роль административной системы и др.).
Интересно, что при этом нигде не говорится о необходимости поддержки и развития конкурентоспособного информационного пространства, основными игроками которого являются местные СМИ.
Во-вторых, отсутствие конкурентоспособных СМИ обрекает Казахстан на информационную периферию, где мы становимся потребителями чужой информации и чужой идеологии, что сейчас и происходит в условиях главенства транснациональных медиаимперий. Специалисты отмечают: «Если государство не сможет войти в мировую информационно-телекоммуникационную систему как самостоятельный игрок, то независимость и суверенитет такого государства окажется под вопросом».
Несмотря на кажущееся разнообразие программ, предлагаемых транснациональными медиа, по мнению американского ученого М. Паренти, в них преобладает унифицированное меню, акцентирующее внимание на ценностях свободного рынка, равенства возможностей, индивидуализма и консьюмеризма. Практически все транснациональные медиаимперии базируются в индустриально развитых странах, поэтому основной дискурс новостных программ, транслируемых медиаимпериями, «отражает точку зрения «основных наций». В последнее время к ним можно отнести и российские СМИ, которые серьезно доминируют в информационном пространстве Казахстана. Это признают и некоторые российские эксперты. В частности, Алексей Власов считает, что российское телевидение в Казахстане по-прежнему сохраняет доминирующее влияние как один из основных каналов получения информации.

Выводы
1. Существующие правила информационной игры в Казахстане пока не обеспечивают четырех важных условий, необходимых для повышения роли и качества работы СМИ:
- отсутствие самоцензуры;
- свобода от необоснованных вмешательств в работу СМИ;
- плюрализм мнений в СМИ;
- свободный доступ к необходимой информации.
2. Сейчас мы наблюдаем противоборство двух тенденций: с одной стороны, политическое и информационное пространство созрело и готово к расширению, и для этого есть интеллектуальный, кадровый, организационный и финансовый потенциал, но, с другой стороны, идет процесс искусственного ограничения этой тенденции со стороны государства.
3. Информационное пространство состоит не из СМИ, а из их хозяев в лице государства, финансово-промышленных групп и партий, связанных с теми же финансово-промышленными группами и государством, которые формируют свой мнимый «плюрализм». СМИ превращаются в инструмент борьбы за влияние и ресурсы, и в этой борьбе интерес общества минимален.
4. Как показывает опыт некоторых государств мира, общественное телевидение может занять свою нишу среди СМИ, но для такого телевидения необходимы не только постоянные каналы финансирования, в том числе и за счет телезрителей, но и благоприятные политические условия, при которых это телевидение будет работать на зрителя, а не на политическую конъюнктуру.