, 
Cтиль политического лидерства в Казахстане
Алмаз Толымбек
По просьбе Exclusive проведен анализ качеств политического лидерства Первого Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. Тема качества лидерства весьма актуальна для всего постсоветского пространства, на котором в ряде государств произошла смена политических элит, включая и те, что стали свидетелями «цветных» революций. В этом плане не менее актуальными видятся следующие вопросы: наблюдаются ли существенные изменения качества политического лидерства в лице новых лидеров, пришедших на смену старым? каким образом обстоит ситуация в приложении к Казахстану, который ввиду предстоящего председательства в ОБСЕ в 2010 году готовится пройти через серьезную переоценку международным сообществом своих лидерских качеств, как в лице нынешнего Президента и его команды, так и других известных лидеров из оппозиционного и «альтернативного» лагерей?
Проблеме качества политического лидерства до сих пор уделялось недостаточно внимания, а ведь именно эффективность лидеров в постановке и решении наиболее насущных проблем, стоящих перед страной, всегда выступала как наиболее естественный критерий их оценки обществом. В этом плане одной из важных характеристик, дающих ключ к оценке и прогнозу лидерской эффективности, является стиль политического лидера. Именно поэтому, ввиду возрастающей важности данного вопроса в последующей декаде, уместен анализ с точки зрения «независимого эксперта» на основе теории американского политического психолога Джеймса Барбера стиля политического лидерства Первого Президента Казахстана. Барбер в свое время дал анализ ряду американских президентов (Рузвельт, Труман, Кеннеди, Джонсон, Никсон) на основе своей собственной теории типов политических характеров. Таким образом, мы предприняли попытку приложения данной теории «президентского характера» к случаю Нурсултана Назарбаева как политического лидера.
В рамках своей теории Барбер ранее разработал классификацию политических характеров в двух аспектах: позитивный—негативный и активный—пассивный, краткий смысл которых сводится к следующим характеристикам. Активный тип политического характера отличается уверенностью в себе, инициативой и очевидным «вкусом» к лидерской активности, в то время как пассивный тип склонен к низкой самооценке, слабому чувству подлинного удовлетворения от вовлеченности в роль лидера и скорее к реагированию, чем к проявлению собственной инициативы в политике. Позитивный аспект характера проявляется в оптимизме, адаптивности, гибкости в реакциях и прагматизме, в отличие от негативного, склонного к жесткости в отстаивании своей позиции и трудном преодолении своей агрессивной реакции или же к стремлению подчеркивать какие-либо принципы или процедуры в принятии решений.
Примерами каждого возможного типа как сочетания вышеназванных аспектов можно назвать следующих президентов США: Франклин Делано Рузвельт, Гарри Труман и Джон Кеннеди (активно-позитивный); Вудро Вильсон, Линдон Джонсон, Ричард Никсон и теперь уже отбывающий свой последний президентский срок Джордж Буш-младший (активно-негативный); Вильям Тафт, Рональд Рейган и Билл Клинтон (пассивно-позитивный) и, наконец, Кальвин Кулидж и Дуайт Эйзенхауэр (пассивно-негативный).
Теперь для проведения анализа и приведения аргументов в пользу соответствующих выводов, которые представлены в конце статьи, предлагается экскурс в политическую биографию лидера Казахстана, связанную с недавней историей становления молодого государства.
Прежде всего укажем на прежнюю систему отбора и формирования лидерства советских времен, которая, несмотря на все ее недостатки, представляла собой жесткую, но подлинно открытую карьерную лестницу для способных и амбициозных представителей всех слоев общества, включая выходцев из отдаленных аулов.
В этом отношении прежняя система дала возможность покорения вершин власти и Нурсултану Назарбаеву, родившемуся в поселке Чемолган Алма-Атинской области, который нес в себе изначальную казахскую принадлежность, что существенно в местном политическом поле. С другой стороны, она сформировала в нем чувство двойной идентичности, характерное для многих нерусских советских лидеров того времени, которые поднялись по пирамиде власти советской системы. Действительно, Назарбаев сочетает в себе черты воспитания, привитые в детстве в казахском ауле, современное техническое образование, полученное в юности на Украине, и, наконец, опыт работы и руководства в свой ранний период карьеры в промышленности и партийной структуре Карагандинской области, бывшей в ту пору наиболее промышленно развитым и сильно русифицированным регионом республики. Можно полагать, что учеба и последующая работа в почти исключительно «славянской» среде послужила суровой, но эффективной школой жизни для начинающего лидера, которая стала почвой для развития навыков конкуренции и упорного труда. С другой стороны, как показывает пример других советских лидеров, промышленно-техническое русло в выборе карьеры было основным в продвижении к советскому политическому Олимпу.
Необходимо еще раз подчеркнуть это чувство двойной идентичности, или принадлежности, свойственное представителям национальных элит того периода, которые поднялись до видных постов как на местах, так и в центральных общесоюзных органах власти. Эти национальные лидеры взросли в эпоху Брежнева, который отличался пониманием к национальным чувствам политических элит из республик. Политика рерусификации руководящих кадров, начатая Горбачёвым, нанесла удар по чувству национальной гордости в регионах Союза, включая Казахстан. В этой ситуации, на основе вышеуказанной теории Барбера, можно полагать, что уже тогда Назарбаев проявил активно-позитивный тип политического характера. В самом деле, как известно, при снятии Кунаева с должности первого секретаря ЦК Компартии Казахстана и выборе преемника Горбачёв «обошел» Назарбаева, назначив новым лидером своего русского «протеже» Колбина. Вероятнее всего, это было воспринято как удар по собственному «я» кандидата из республики, который вполне оправданно мог видеть себя достойным претендентом на этот пост ввиду своих проперестроечных позиций и активной поддержки реформ Горбачёва. В этом отношении его возможное разочарование, тем не менее, не привело к личной реакции «бунта на корабле», которая так ярко проявилась в действиях Ельцина после его смещения с руководящих позиций на Пленуме Политбюро в 1987 году. В этом смысле по типологии Барбера Ельцина можно отнести к активно-негативному типу политического характера, который выявился в его последующих демонстративных демаршах против «линии партии» и позднее в решающей роли в Беловежском «сепаратном» соглашении, приведшем к дезинтеграции Союза, что можно оценивать как активность, движимую во многом чувством личной обиды и мести Горбачёву.
Несмотря на то что, по-видимому, Назарбаев нес в себе подавленную личную и национальную гордость (так, фактор «ущемленной национальной гордости» в регионах был назван им одной из главных причин развала Союза), судя по его выступлениям в 1987—1989 годах, он направил свой эмоциональный заряд в русло экономической политики. В самом деле, в отличие от Ельцина, сосредоточившего свою скорее негативную энергию в упаковке демократической риторики на подрыве политической власти Центра, Назарбаев выбрал позитивное экономическое русло для критики неудовлетворительной реализации Колбиным политики перестройки в республике.
Указанная небунтарская, конструктивная реакция и умение ждать своего часа могут служить как определяющие черты поведения Назарбаева как политика, который через два с половиной года был, наконец, признан и выдвинут Горбачёвым на пост национального лидера в 1989 году. Более того, с этого момента, как показывают проведенные исследования, его политическая звезда стала подниматься выше и выше. Так, в рейтинге советских лидеров на рубеже 1990-х Назарбаев по ответам экспертов на вопрос «Кто, на ваш взгляд, оказал решающее влияние на Горбачёва при подготовке Союзного договора?» занял высший ранг среди общесоюзной политической элиты.
Заняв ожидаемый пост нового лидера Казахстана, Назарбаев на общесоюзной политической арене продолжал поддерживать акцент на экономике, что, безусловно, было его сильной стороной, основанной на большом опыте, наработанном в управлении комбинатом, затем промышленностью города и области и, наконец, экономикой всей республики. В этом плане, как справедливо отмечает американский политолог Марта Брил Олкот, его политическая стратегия в целом может быть сравнена с подходом менеджера к управлению предприятием.
В последние годы Союза Назарбаев находился в турбулентной политической ситуации, которая опять требовала от него гибкости в решении двух внешне взаимоисключающих задач: поддержка политики Горбачёва и в то же время защита экономических интересов Казахстана. Эта сбалансированная прогорбачёвская позиция, выраженная в более сильной и независимой роли республик в одновременном балансе с властью Центра, послужила дальнейшему росту его влияния,
Упомянутая способность казахстанского лидера к преодолению возникших эмоциональных барьеров с другими лидерами видится как еще одно проявление его активно-позитивного характера. В этом плане его примирение с Кунаевым служит очередным свидетельством данного типа политического характера, который также проявился в стремлении к балансу в отношениях как с другими лидерами, так и с государствами.
Можно подобным же образом интерпретировать, что просоюзный экономический подход и управленческий прагматизм Назарбаева снова проявили себя во время попытки путча в Москве в августе 1991 года, когда, как также отмечает Олкот, он занял выжидательную позицию, которая позволила бы ему выяснить, восстановит ли этот переворот пошатнувшуюся роль Центра в поддержании единого экономического пространства между республиками.
С другой стороны, его нейтрализм скоро сменился ролью главного инициатора в декабре 1991 года, сразу же после беловежского откола от Союза «славянских» республик. Каким бы неожиданным ни было это событие для Назарбаева, он отреагировал оперативной конструктивной реакцией — организацией встречи глав большинства союзных республик в Алматы, которая завершилась подписанием договора об СНГ. Таким образом, умение казахстанского лидера как ждать, так и решительно действовать в поисках новых решений, в зависимости от ситуации, было продемонстрировано на данном этапе его политической карьеры, что делает убедительной характеристику его политического характера как активно-позитивного.
Чтобы получить более полную картину профиля Назарбаева как лидера на основе теории Барбера, оценка его типа политического характера должна быть также дополнена анализом его основных взглядов на мир, включая роль государства в обществе (формирующихся обычно в период взросления личности) и его личностный стиль (выработанный в процессе работы и руководства людьми в ходе политической карьеры).
В этом отношении можно считать, что, будучи «продуктом» советской политической системы и в отличие от западных либеральных политических философий, Назарбаев видит преимущественную роль государства в обеспечении благосостояния граждан. В этом контексте можно сослаться на мысль, приведенную в его книге «В потоке истории» о таком высшем критерии оценки раннетюркских лидеров-правителей, как «он хорошо кормил свой народ».
Можно полагать, что в подобном же духе современный казахстанский лидер видит свои приоритеты в отношении развития страны. Такое патерналистское видение целей политического лидерства может вполне дать объяснение его соответствующему «менеджерскому» стилю, нацеленному на решение в первую очередь экономических задач, стоящих перед обществом, которые приоритетны по отношению к политическим реформам.
Вышеуказанное тяготение к «золотой середине», т.е. балансу, также находит свое выражение в его видении нового места и роли Казахстана в мире эпохи глобализации, где Назарбаев рассматривает Казахстан не как европейскую или азиатскую страну, а скорее как мост между разными цивилизациями. Предпочтение Назарбаева как «практического» лидера к балансу в области внешней политики страны также видно в его вышеуказанном многовекторном подходе в отношениях с другими государствами, что нашло отражение в «портфельном», т.е. диверсифицированном, выборе основных стран-инвесторов и направлений нефтяных экспортных трубопроводов. Кроме того, его непрерывная поддержка идей и мер реализации Евразийского экономического сообщества как свободного, незакрытого и неполитизированного объединения в духе европейской интеграции, а также шаги в развитии других коллективных форм сотрудничества стран евразиатского пространства, таких как ШОС, еще раз демонстрируют его «философию баланса», созвучную его экономическому прагматизму. Наконец, инициатива Президента по приглашению в страну различных религиозных лидеров в рамках Совета мировых религий в 2003 году с предложением открытия его штаб-квартиры в Казахстане, вероятно, проявляет его собственную внутреннюю тягу к нахождению баланса различных вер и философских воззрений как на национальной, так и на международной аренах.
Тем не менее остается открытым вопрос, в какой степени стремление Назарбаева к балансу в экономической и международной области будет также последовательным внутри политической системы страны, которая в последние годы пополняется новыми «игроками» в лице представителей бизнес-элиты и других «альтернативных» лидеров, проявляющих возросшую активность в закономерном стремлении к большему политическому весу и участию. Намерение Назарбаева поставить свою страну у руля ОБСЕ в 2010 году дает определенную надежду на то, что это станет импульсом постепенной либерализации политической пирамиды Казахстана. В этом смысле подобный прецедент можно рассматривать как совпадение естественно растущих личных амбиций топ-лидера и социально-психологических потребностей молодой нации в самоутверждении в мировом сообществе. Другой демонстрацией позитивного вклада Назарбаева в подготовку «молодой гвардии» будущих лидеров страны с западным образованием и стилем мышления является программа «Болашак». С другой стороны, предыдущий опыт роспуска двух национальных парламентов, ограничения и последующие гонения в отношении оппозиции и, наконец, парламентские и президентские выборы 2004 и 2005 года, все еще не совсем свободные от злоупотребления «административным ресурсом», также дают повод для определенного скептицизма.
Тем не менее то, как будут проведены грядущие президентские выборы в 2012 году и, еще важнее, что конкретно будет сделано в течение ближайших лет для открытия политического «рынка» страны, даст больше оснований для заключений по вопросу о том, действительно ли «процесс пошел». То есть именно открытие большего числа прозрачных и доступных «каналов» отбора и продвижения всех перспективных лидеров внутри системы приведет к созданию новой, пользуясь термином известного политолога Бернса, «структуры политических возможностей» для всех потенциальных лидеров и различного уровня притязаний.
Не вдаваясь в подробности относительно такой структуры, помимо вышеназванных критериев здесь стоит лишь отметить такие ее принципы, как открытость (подразумевая неэлитарность), конкурентность, многоканальность, параллельность действия различных ее каналов, гибкость и способность к эволюционным изменениям. Примером такой структуры возможностей может быть названа американская модель, которая смогла преподнести миру и самим США такой сюрприз, как новый топ-лидер Барак Обама, мало кому известный до недавнего времени чернокожий сенатор родом с Гавайских островов. Подобные структуры в определенной мере можно сравнить с различными национальными системами отбора и подготовки спортсменов, эффективность которых проявляется и затем оценивается как внутри страны, так и в международном масштабе. Ведь политика – это также в каком-то смысле соревнование: за голоса избирателей, за поддержку других «игроков» разного уровня и ранга в национальном «политическом спорте» и за симпатии «мировой аудитории» в лице главных государств и международных организаций. Лишь когда такая структура начнет давать на выходе конкурентоспособных игроков-лидеров, будет возможно обоснованно сказать, уступает ли постепенно авторитарный принцип лидерского отбора место естественной селекции талантов внутри политической системы, идущей вслед за рыночно ориентированным развитием экономики страны. Ведь именно открытость прежней советской системы отбора лидерских талантов для всего общества дала когда-то взрасти и Назарбаеву.
Используя терминологию другого американского политолога Маккоби, можно констатировать возникновение и рост в обществе нового социального характера, а именно предпринимателя, который вслед за рыночной экономикой также ожидает функционирование «политического рынка» на тех же принципах, т.е. прозрачности и конкуренции. В этом смысле можно прогнозировать растущую силу политической конкуренции в лице оппозиционных и независимых лидеров, которые также будут выдвигаться кандидатами на пост Президента страны в 2012 году.
Можно полагать, что вышеописанное чувство баланса Назарбаева как лидера также послужит ему ориентиром в плане дальнейшей политической либерализации. С другой стороны, Первый Президент Казахстана — «родом из Союза», как и другие местные лидеры, выросший на авторитарных традициях, и, как говорится, ничто человеческое ему не чуждо, включая вполне понятное стремление к удержанию роли первого лица в государстве, основанном под его лидерством.
Опять же опираясь на подход Маккоби, можно провести параллель между первыми американским и казахстанским президентами в том, что оба, будучи лидерами переходного периода в истории своих наций, сочетают в себе черты двух эпох. В самом деле, согласно Маккоби, знаменитый Джордж Вашингтон нес в себе как прежнее аристократическое начало, так и понимание роста нового социального характера в стране, а именно свободных предпринимателей и фермеров в новом независимом государстве конца XVIII века. Отсюда исходило его приятие необходимости новой политической системы, открытой для лидеров — выходцев из всего общества. Эти два аспекта его характера сосуществовали в балансе.
В этом же смысле можно видеть в лидерском стиле Назарбаева сочетание прежнего, советского автократического, и нового, предпринимательского, типа социальных характеров. Как второй из этих типов проявил себя в прежних действиях национального лидера, уже было написано выше (активно-позитивный тип по Барберу). Как же в отношении первого типа? Он также определенно выявился в его личностном стиле, видимом через его менеджерский стиль руководства, который включает в себя такие черты, как централизация власти, непрозрачность процесса принятия решений, доминирование во всех основных сферах политики, слабое делегирование полномочий и разделение власти, а также большая властная дистанция. Такой подход к лидерству в политике также может подразумевать оправдание удержания им президентского поста на основе своей проявленной управленческой эффективности. С такой точки зрения вполне понятно его стремление оставаться как можно дольше в роли национального лидера как успешного президента-основателя, особенно сравнивая его лидерские успехи в руководстве развитием страны с другими постсоветскими государствами.
Возобладает ли второй характер, а именно предпринимателя, в дальнейших шагах Назарбаева в области либерализации политической системы вслед за экономической, покажет время. Если это произойдет, то, как было подчеркнуто ранее, расширение и диверсификация «структуры политических возможностей», открытой для всех перспективных лидерских талантов, приведет к появлению «критической массы» растущих лидеров в стране, способных обеспечить и в дальнейшем высокое качество политического лидерства, проявленное Первым Президентом страны. Тогда только можно будет сказать, что политическая система стала работать по принципам, аналогичным с рыночной экономикой.
Таким образом, в качестве резюме можно охарактеризовать более полный профиль Нурсултана Назарбаева как сочетание активно-позитивного типа политического характера, политической философии «баланса» и экономического прагматизма и, наконец, комбинации авторитарного и предпринимательского личностного стиля. В условиях нынешней переходной эпохи Казахстана, характеризуемой как сосуществование старого и нового в политической культуре, проявляемой в образе мышления и поведении большинства граждан, подобный «переходный» стиль политического лидерства пока видится соответствующим текущим «требованиям ситуации». Основываясь на вышеприведенном анализе качеств политического лидерства в лице нынешнего Президента, можно было уверенно прогнозировать его победу на выборах в декабре 2005 года. Тем не менее, как было подчеркнуто ранее, более полную оценку его качеств лидерства следует дать позднее, когда Казахстан покажет свою эффективность как рулевого ОБСЕ и реальный прогресс в политической либерализации. Именно этот результат сможет подтвердить будущие выводы о готовности «структуры политических возможностей» для поддержания качеств политического лидерства в постназарбаевскую эпоху.
Наконец, прогнозируя, каким может быть тип политического характера по Барберу у преемника нынешнего главы нации, следует подчеркнуть следующую закономерность, подмеченную во временном ряду американских избранников: на смену одному ярко выраженному типу обычно приходит совершенно другой «президентский характер». В качестве примера можно сослаться на контрастирующие имиджи уходящего со сцены Джорджа Буша и новоизбранного Президента США Барака Обамы. Действительно, трудно представить более бьющую в глаза разницу между сложившимся «солдафонским» образом агрессивного и «недалекого» Буша и проекцией молодого и умного Обамы как символа грядущих перемен к лучшему, который своим обаянием уже завоевал симпатии миллионов людей не только у себя в стране, но и во всем мире. В этом смысле так же трудно переоценить огромную психологическую роль, которую играют топ-лидеры наций при соответствии своего имиджа эмоциональным потребностям и надеждам большинства своих граждан. Таким отражением изменившихся социально-психологических ожиданий общества выступил в начале 1960-х легендарный Джон Кеннеди, с которым сравнивают сейчас в США Обаму как лидера нового поколения, проектирующего обновленный подход к проблемам внутренней и мировой политики. Ради справедливости и не вдаваясь в анализ реального вклада и качеств лидерства, нужно отметить, что и в СССР середины 1950-х и затем 1980-х такими лидерами нового типа предстали Никита Хрущёв с идеями обновления общества и Михаил Горбачёв с его «новым мышлением» после длительных сталинского и брежневского периодов.
Прилагая указанный сценарий смены политических характеров в Белом доме к возможному будущему Ак-Орды, небезосновательной будет гипотеза о том, что на смену вышеописанному типу мудрого патриарха—основателя государственности с его темами единства, стабильности и управляемых реформ «сверху», вероятно, мог бы прийти «свежий персонаж», который по закону контраста воплотил бы в себе молодость с ее вдохновляющим оптимизмом, максимализмом, тягой к чему-то новому и волнующему и умением выразить это стремление к новому на языке, резонирующем с возросшими ожиданиями и идеалами граждан в стране, к тому времени политически выросшей из пеленок независимости. Нельзя, конечно, быть уверенным, что данный «американский закон» применим к реалиям постсоветского пространства, но абсолютно нельзя сбрасывать со счетов важность соответствия стиля политического лидерства растущему уровню гражданско-политической зрелости нации.
(При написании данной статьи использованы: Barber, J. (1972). The Presidential Character: Predicting Performance in the White House; Brooker, D. (2004). Founding Presidents of Soviet Successor States: A Comparative Study; Olcott, M. (1993). Nursultan Nazarbaev and the Balancing Act of State Building in Kazakhstan; Maccoby, M. (1981). The Leader: A New Face for American Management, и др. источники).
