Улыбка Бога

Вещи не имеют значения до тех пор, пока мы им его не придадим. Или они бунтуют, если мы им вовсе не придаем значения. Или придаем значение неверное. Или забываем о том, что значимость вещам придаем мы сами. Или забываем о том, что все вещи имеют свое значение, независимо от того, какое значение мы им придаем. Однако весь опыт развития человечества говорит о том, что именно степень культурного развития общества определяет то значение, которое мы придаем вещам, явлениям и событиям. И несмотря на то что, как правило, нравственная и этическая система ориентации общества имеет форму религии, прав наш автор Дмитрий Мадигожин, утверждая, что «уже само многообразие конфессий доказывает, что духовность и нравственность — более широкие понятия, чем вера». Другое дело, что мы не можем ничего предложить людям взамен нарастающему ощущению несправедливости, и они находят ее в словах сомнительных проповедников. А ведь мы — потомки великих тюркских народов, с их глубочайшим этическим, мировоззренческим и культурным кодом, давшим начало основным мировым религиям. Потуги наших спохватившихся идеологов «объяснить» разницу между «истинным» исламом и его многочисленными радикальными течениями — это сизифов труд. Ощетинившиеся бородки наших юношей и спутанные подолы наших девчонок — это расплата за многолетнюю слепоту власти, которая была более всего озабочена собственной непогрешимостью, подобно бабе, прикрывшей лицо подолом, при этом оголившей все первопричинные места. Заклиная о пресловутой приоритетности экономики над политикой, мы оказались в двойном банкротстве: и как политическая система, и как конкурентная экономика. Именно дисбаланс между технологическим и культурным развитием порождает сегодня те социальные, политические, религиозные и этнические конфликты в обществе. Один умный человек сказал мне, что только общество с сильными нравственными традициями способно дать свою оценку каким-либо явлениям. Это очень похоже на правду. Я тогда еще подумала, что, как ни парадоксально, именно поэтому фашизм, родившись в Италии, не был способен стать господствующей идеологией в стране, где сосредоточена львиная доля культурного наследия Европы. У искусства есть одно замечательное свойство — оно нивелирует любую идеологию насилия. Германия с ее четко структурированным обществом в считанные годы оказалась жертвой массового шовинизма. Тот же феномен можно было наблюдать в СССР. Иначе чем можно объяснить безропотное самоунижение и самоуничтожение огромных человеческих масс? Деморализованное, деидеологизированное общество, лишенное нравственных, этических, религиозных норм, традиций и истории, — не способно выразить свое отношение к происходящему. В лучшем случае оно выражается в бессмысленных бунтах и погромах. По сути, события в Ливии и Египте, погромы в Лондоне — это бессознательный протест против явления, которое можно обозначить как невостребованность. Арабы, научившиеся пользоваться Интернетом, или потомки завезенных британцами рабов, подобно взрослеющим подросткам, пытаются привлечь к себе внимание, потому что чувствуют себя невостребованными. Мои соотечественники, голосующие ногами, самоутверждаются на чужбине, потому что чувствуют себя невостребованными. Люди почитают за счастье уехать из страны, которой они не нужны, а ведь еще сто лет назад они звались изгнанниками… Как ни странно, но именно деньги отражают ценностный кризис цивилизации. Эквивалент успеха и славы, власти и процветания — евро и доллар — сегодня так же лихорадит, как и те континенты, которые объявили их главным критерием счастья. Как будто Некто нам мягко напоминает о бренности преходящих ценностей по сравнению с вечными. Улыбка Бога таит глубокий смысл: люди, вас опять накололи — вам опять не в чем хранить и считать свое счастье! Деньги и власть — это великие философские категории. У каждого с ними свои счеты, своя беседа, но точно известно, что ни те, ни другая не терпят равенства. Поэтому пока их достаточно — они служат тебе, а как только их много — ты им. При этом, пожалуй, самым важным завоеванием современности можно назвать тот факт, что все больше людей осознают взаимозависимость своего существования со всем происходящим на земле. Далай-лама в одном из интервью озвучил замечательную мысль: «Если бы арабский мир мыслил глобально, то тогда многих проблем — социальных, политических и прочих, — с которыми он сталкивается в настоящее время, удалось бы избежать. То же самое можно сказать и об Африке». Любопытно, что говорил он об этом задолго до событий на Ближнем Востоке и в Африке. Большинство умных людей считает, что сегодняшняя реальность отличается от реальности последних трех столетий. До сих пор люди абсолютно не думали, как живут другие народы. Теперь же то, что делает один человек, неизбежно влияет на других. Мы все стали взаимозависимы. Технический прогресс сделал с человеком то, что ему веками не смогли вдолбить религиозные проповедники: каждый наш поступок, слово или мысль обрели значение, о котором мы не подозревали.