Самое главное в жизни — это иметь ребенка

      Но Сара, жена Авраамова, не рождала ему. У нее была служанка египтянка именем Агарь. И сказала Сара Аврааму: «Вот, Господь заключил чрево мое, чтобы мне не рождать; войди же к служанке моей: может быть, я буду иметь детей от нее». Авраам послушался слов Сары… Это Библия, Книга Бытия. Как видим, бесплодие, осознанное как человеческая драма, имеет весьма продолжительную историю. В 1978 году в Великобритании родился ребенок, зачатый с помощью медицинских технологий. Это была девочка, получившая имя Луиза Браун. Сейчас ей 34 года, она жива-здорова. В 1990 году на планете было уже 20 тысяч детей, увидевших свет благодаря репродуктивным технологиям, а сегодня счет идет на миллионы, эта цифра уже сравнима с населением целой страны — не самой большой, но все же… Июнь открывается Международным днем прав ребенка. В июне медики отмечают свой профессиональный праздник. Поэтому очередной гость Table Talk-Exclusive — доктор. Доктор медицинских наук, профессор Вячеслав Натанович Локшин, специалист по вспомогательным репродуктивным технологиям (ВРТ). — Эпиграфом к нашей беседе послужила цитата из Библии. Если серьезно, можно ли считать описанную в Книге Бытия коллизию Сары и Авраама неким прообразом суррогатного материнства? — Безусловно. И даже то обстоятельство, что Сара в дальнейшем обрела способность к зачатию, глубоко достоверно. В практике это часто случается. Даже в стадии подготовки женщины к манипуляциям, связанным с ЭКО, репродуктивная функция у нее вдруг восстанавливается сама по себе. Может быть, это реакция на стресс или что-то иное, но так иногда бывает. — Действительно ли, что первые попытки искусственного оплодотворения относятся еще к середине XVIII века? — Да, есть источники, есть документы, которые это подтверждают. Но потребовалось колоссальное время и совокупные усилия медиков разных стран, чтобы это стало по-настоящему возможным, но уже ближе к концу ХХ столетия. В 1978 году родилась девочка, Луиза Браун, и это стало крупнейшим событием в медицине. — А что вы делали в этом году? Судя по всему, вы ведь были еще студентом АГМИ, так? Вы знали об этом событии? — Я действительно был студентом, но о рождении человека с помощью специальных технологий тогда не знал. Но уже стали проникать и в нашу медицину названия новых лекарств, благотворных для репродуктивной функции, по всему чувствовалось, что какой-то прорыв в этой области произойдет. Так случилось, что моя личная практика, уже тридцатилетняя, совпала по времени с мощным развитием этой области медицины. В 1986 году завершилась успехом первая программа ВРТ в Советском Союзе, на восемь лет позже, чем на Западе. Сначала в Москве, потом в Ленинграде и позже в Харькове родились дети, зачатые с помощью специальных технологий. Уже в 1990 году на земле было около 20 тысяч таких детей, сегодня эта цифра приближается к трем миллионам! Эта динамика впечатляет, но медики пробирались к этим успехам с большим трудом, на ощупь. Многого не знали, не умели. Чтобы извлечь яйцеклетку, например, делали настоящие полостные операции, разрезы, иссекали часть ткани… Один из московских профессоров рассказывал, как возил куда-то на своем стареньком автомобиле мужчин, которые должны были сдать биологический материал, сперму то есть… — Представляю себе психологическое состояние этих мужчин, пионеров, так сказать, ВРТ… — Да! И это притом что мужчины традиционно не признают за собой вероятности какого-либо изъяна в этой деликатной сфере. В бесплодии, по их укоренившимся представлениям, виновата всегда женщина, а это далеко не всегда соответствует действительности. — Ну разумеется! Главное «таинство» зачатия и вынашивания происходит в организме женщины, это очевидно, а вот сбои мужской репродуктивных механизмов совсем не видны, поэтому «валить с больной головы на здоровую» гораздо легче. — Именно так. В пятидесяти процентах случаев проблема коренится в мужском здоровье, но наши джигиты предпочитают «глухую оборону», занимая при этом обвинительную позицию… — А когда в Казахстане стали применяться эти технологии? — В 1991 году. Первый центр репродукции человека появился в 1991 году. — Однако! Не самое удачное время для старта… — Да уж! Но, тем не менее, Тамара Усубалиева создала государственное лечебное учреждение именно в это время, и были умные руководители в Минздраве, которые эту инициативу поддержали. Нашлись энтузиасты, стали собирать, что называется, с миру по нитке: оборудование, персонал, технологии, и в 1995 году открылся центр ЭКО, экстракорпорального оплодотворения. — Тоже, прямо скажем, не лучший год для новаций… — Было очень сложно. Но мы начинали не с чистого листа, как, скажем, профессор Эдвардс, лауреат Нобелевской премии 2010 года, автор первой программы, в результате которой и появилась на свет Луиза Браун. Мы пригласили москвичей, у которых на тот момент уже был опыт, и они помогли нам все наладить. Через месяц после старта одна из программ завершилась удачно, женщина забеременела. — А вы знакомы лично с профессором Эдвардсом, основоположником? — Да, я знаком с ним лично. Первая наша встреча была в Вене, я слушал курс его лекций, потом у нас завязалась переписка…Он, кстати, был приятно поражен, узнав, что в Казахстане действует такой центр, собирался даже приехать. Но — возраст у него уже почтенный… — Вы владеете английским, судя по всему? — Английским и французским. И сегодня это не повод для бахвальства, а насущная необходимость. Если встретите врача золотые руки, но он не владеет языками, то как об ученом о нем можно забыть. Талантливый ремесленник, не более. Тоже неплохо, но по-настоящему информированным специалистом его считать нельзя. — Что ж, теперь коснемся dark side of the Moon, как говорят те же англичане. — Под «темной стороной Луны» вы разумеете статистику наших поражений? То, что только 40% наших проектов завершаются удачей с первой попытки? — Поговорим и на эту тему, но сейчас о другом. Вокруг вашего «цеха» сложилась некая мифология, причем явно негативного свойства. Считается, что дитя, зачатое подобным способом, отстает в развитии, подвержено разнообразным заболеваниям, словом, как говаривали когда-то бабушки, такой ребенок как бы «не жилец». Что скажете? — Ну что сказать… Не только бабушки-старушки, но и многие наши коллеги, врачи придерживаются подобных предрассудков. И для того чтобы эту «мифологию» как-то пресечь, мы провели с ведущими педиатрами, с Институтом педиатрии совместное исследование, наблюдали более тысячи пятилетних детей, родившихся в результате ВРТ. Мы сопоставили наши результаты с данными таких же исследований других стран, и получили такую вот картину: развитие этих детей, подверженность их заболеваниям ничем не отличаются от средних значений по всей популяции. Это уже не досужие разговоры, это научно обоснованный вывод! Более того, замечено, что эти дети опережают в развитии многих своих сверстников! Почему? Ответ прост: они достались родителям так нелегко, они такие долгожданные, что окружены куда более деятельной заботой и любовью. Я верю, все дети желанные, но эти — особенно. — Еще один «злокачественный» миф, суть которого сводится к тому, что вынашивание таких детей сопряжено с дополнительными осложнениями и страданиями будущей матери. А все потому, что зачатие было «противоестественным», искусственным, а это противоречит Божьей воле и, стало быть, наказуемо… — Особенности вынашивания плода целиком зависят от здоровья будущей матери. И только. — Ну, а что скажете по поводу возражений клерикалов? Католическая церковь особенно непреклонна в отношении к ВРТ, считая их греховными. Главное возражение ее базируется на факте, что в результате медицинских манипуляций возникает несколько эмбрионов, иногда их количество избыточно и подлежит утилизации, а церковь не видит разницы между эмбрионом и собственно человеком… — Вопрос сложный. В Италии, например, где католицизм очень влиятелен, есть ограничения — разрешено не более трех эмбрионов. Православная церковь отвергает суррогатное материнство, но в целом и христианство, и буддизм, и иудаизм, и ислам не выступают категорически против ВРТ, оспаривая лишь некоторые моменты, такие, например, как донорство яйцеклетки, криогенная консервация материала… — Это сохранение его в условиях очень низких температур? — Именно так. Думаю, церковь все-таки должна следовать за паствой в некоторых вопросах. Что же до Всевышнего… Мне не с руки спорить с богословами, но я убежден, что если усилия медицины приводят к тому, что рождается человек, то на это не может не быть Божьего соизволения… Профессор Эдвардс все свои выступления начинает так: «Самое главное в жизни — это иметь ребенка. Нет ничего более ценного, чем это». Разве это не важно и для нашей страны? На такой огромной территории нам нужно иметь население хотя бы 20 миллионов, а у нас всего 16… — Вам известны статистические данные по бесплодию в Казахстане? — Да. От 12 до 15% семей, в зависимости от региона, с этой проблемой сталкиваются. — И здесь с неизбежностью возникает вопрос о доступности этой медицинской услуги. Дорого ведь! — Дорого. Программа ВРТ с медикаментами обходится в порядка 4 тысяч долларов. Кому-то эта сумма покажется посильной, ну а молодые семьи? Бюджетники? Жители села? Частично выручают квоты. В этом году мы ожидаем от Минздрава финансирования шестисот программ. Три года назад их было только сто. Это, конечно, нельзя сравнить с Францией, где государство финансирует четыре попытки! А в Израиле государство оплачивает любое количество попыток, пока не родится ребенок. — А в рамках СНГ как выглядим? — В России немного больше бюджетных программ, в Украине меньше. Ну а в странах Центральной Азии таких центров вообще нет. — И сколько их у нас сегодня по стране? — Десять. Скажу больше: в надежде обрести счастье материнства к нам сегодня едут не только из соседних стран, но и из дальнего зарубежья. У нас очень хорошие врачи. И я не раз видел на их глазах слезы радости, когда проект завершился удачно, и слезы отчаяния, когда, увы, не получилось. Что ж, мы не боги. Но лучше нашей профессии нет!