Кто открыл ящик Пандоры?

Роковой датой, которая положила начало арабо-израильскому противостоянию, считается 29 ноября 1947 года. Именно тогда Генеральная Ассамблея ООН при минимальном перевесе голосов приняла резолюцию 181 о разделе Палестины. В оригинале предполагалось создание здесь двух государств — собственно Палестины и Израиля, хотя в реальности последний узурпировал большую часть территории страны, загнав ее исконных жителей в резервации без возможности объявить собственную государственность. Это был беспрецедентный случай, когда в основу международно-правового оформления еврейской государственности легли не объективные исторические, политические, географические и иные факторы, а ссылки на библейские мифы.
Как бы то ни было, но с момента принятия пресловутой резолюции минуло 60 с лишним лет. За это время противники пережили шесть крупномасштабных войн, периоды относительного затишья были отмечены изощренными дипломатическими маневрами, всевозможными вариантами перемирия, засильем «двойных стандартов», актами предательства и откровенным шантажом. Но долгожданный мир так и не наступил. Насилие, террор, акции возмездия, блокада, интифада, санкции — вот далеко не полный перечень ассоциаций, возникающих по поводу ближневосточной головоломки.
Сегодня сложно сказать, какой фактор сыграл решающую роль в том, что этот «ящик Пандоры» оказался открытым: исторические предпосылки, густо замешанные на национальных, культурных, религиозных противоречиях арабов и евреев, деструктивное влияние внешних сил в угоду своим эгоистичным интересам, деятельность международного сионизма, стереотипы или нечто еще, что не поддается здравой логике.
Вокруг сионизма издавна бытует масса противоречивых суждений и домыслов. Если одни воспринимают его в качестве естественного способа евреев к самоорганизации, для других это — форма неприкрытой экспансии, грабежа и притеснения соседей, положим, тех же арабов. Но сионизм прежде всего известен как вид националистической идеологии, связанной с идеей переселения всех евреев на земли отдаленных предков — к горе Сион (ныне — в Израиль), которая ассоциируется для них с Землей Обетованной. Вырастая из националистического чувства отчужденности евреев и мифа об «избранности», сионизм, как особое идейное течение, возник только на грани ХIХ и ХХ веков. Этому предшествовал долгий, омраченный лишениями и унижениями путь.
В ту доисторическую эпоху, три с половиной тысячи лет назад, когда легендарный Моисей вывел евреев из египетского рабства, они обосновались на Земле Обетованной, вотчине общего предка арабов и евреев Авраама. В результате череды бедствий — набеги персидских армий, вавилонское пленение, опустошение страны Александром Македонским, победы римских легионов — евреи изгонялись и раз за разом возвращались. Так продолжалось до 70 года, когда после разрушения храма иудеев в Иерусалиме императором Титом началось их рассеяние по всему свету. Лишь малая горстка оставалась в Палестине. С VII столетия эта земля превратилась в не-отъемлемую часть Арабского халифата, а священный Иерусалим обрел особый смысл для последователей трех крупнейших религий — христианства, ислама и иудаизма.
Евреи сполна вкусили тягот скитальцев поневоле. И почти везде, где появлялись, они приносили с собой «еврейский вопрос» — их отличительный менталитет, деловая хватка, помноженные на предубеждение о своей исключительности, зачастую контрастировали с мировоззрением народов, в гостях у которых они находились. Отчасти, быть может, по этой причине, отчасти — ввиду чьих-то козней либо банальной дремучести, но неприятие удачливых и предприимчивых пришельцев породило такое уродливое явление, как антисемитизм. В разное время им переболели в Северной Африке, Европе, России, на американском континенте. В иных случаях события принимали вовсе чудовищный оборот — еврейские погромы, изоляции в гетто. Особенно досталось евреям в Старом Свете. Их били еще со времен крестоносцев. 1000 год — убиты 12 тысяч евреев. 1200 год — все, кто попытался найти убежище в Англии, сосланы и повешены. 1298 год — сто тысяч евреев убиты в Баварии и Австрии. 1306 год — сто тысяч евреев изгнаны из Франции под угрозой смерти. 1348 год — их обвинили в распространении мировой эпидемии черной чумы, и около миллиона евреев были выслежены и убиты по всему земному шару. 1492 год — испанская инквизиция выслала из страны полмиллиона евреев, и еще полмиллиона были казнены. И так продолжалось до 1930—40-х, когда Гитлер уничтожил шесть миллионов человек.
Разве мог кто-нибудь когда-нибудь даже предположить, что спустя два тысячелетия потомки изгнанников, тех, кто утерял связи между собой, лишился языка и большинства других нациеобразующих признаков, смогут возродить Израиль из небытия?
В ХХ веке совсем небольшой народ оказался в фокусе глобальной политики. Из многочисленных гонений возник некий всемирный заговор, или же всемирное братство евреев во имя возвращения в Землю Обетованную. Авторы призыва игнорировали тот непреложный факт, что за время отсутствия на исторической родине из чресл предков появился другой народ, замешанный на генах людей, живших там до евреев, и более, чем евреи, являющихся правопреемниками этой земли. На что один из теоретиков сионизма В. Жаботинский писал: «Все здравомыслящие люди, не считая слепорожденных, поняли давно, что достичь согласия палестинских арабов по их доброй воле на превращение Палестины из арабской страны в страну с еврейским большинством является вещью совершенно невозможной». Очевидно, что расчеты на успех сионизм связывал с необходимостью предельной концентрации, насилия и лояльности великих держав.

Но обо всем по порядку
Корни политического сионизма восходят к 1897 году. Именно тогда венский журналист Теодор Герцль, ставший впоследствии идейным отцом сионизма, предложил в брошюре «Государство евреев», до сих пор почитаемой как «библия сионизма», программу территориально-политического решения еврейского вопроса. Суть его проста: евреи, рассеянные по всему свету, — единый Богом избранный народ, единства и божественной миссии которого не желают признать иноверцы в силу того, что они — антисемиты по своей природе. Для того чтобы разрешить «еврейский вопрос», то есть вопрос отношений между евреями и остальными народами, они должны получить возможность выступить как нация, равная другим цивилизованным нациям. Равенство это достигается за счет «создания общества евреев под защитой великих держав».
Старт процессу, что называется, был дан. Казалось, мечта, давно преданная забвению, стала обретать реальные очертания. Но, разорванные на сотни частей, лишенные большинства консолидирующих начал, отнюдь не все разделяли такой энтузиазм. Многие, в частности в зажиточных слоях еврейства, определенно не собирались менять привычный уклад жизни, разменивая комфортную чужбину на некую идею фикс. Другие попросту опасались, что развитие сионизма возбудит в мире нежелательный интерес к евреям, и это способно привести к вспышкам антисемитизма.
В марте 1897 года «евреям всего мира» было предложено прислать делегатов на Сионистский конгресс в августе того же года в Мюнхене. Западноевропейские евреи были решительно против этой затеи. Протесты посылались сначала со стороны раввинов Германии, а затем и от мюнхенских евреев. Форум пришлось перенести в уединенный швейцарский Базель.
Что касается довольно мощной к тому времени еврейской диаспоры за Атлантикой, то ее вожаки еще за два года до конгресса объявили, что «не ожидают ни возвращения в Палестину, ни, более того, восстановления каких-либо законов, касающихся еврейского государства». Показательно, что когда раввин Стефан Уайз (в будущем один из приближенных к президенту США Франклину Рузвельту) хотел в 1899 году опубликовать труд о сионизме, Еврейское издательство Америки ответило ему через своего секретаря, что не может взять на себя риск издания такой претенциозной книги.
Таким образом, на призыв Герцля откликнулись всего 197 делегатов, в большинстве своем из Восточной Европы. Эта группа лиц и объявила о создании Всемирной сионистской организации (ВСО), выдвигая претензии на представительство всего еврейства. Фактически Базельский конгресс был новым Синедрионом, созванным для отмены обязательств еще перед Наполеоном. Первый Синедрион, как известно, напрочь отверг идею признания евреев отдельной нацией и всякие поползновения в вопросе о создании их собственного государства. Новый Синедрион объявил евреев самостоятельной нацией с требованием своей государственности.
В своей речи «Еврейство» Герцль изрек: «Я не требую от нации общего языка или ярко выраженных расовых признаков. Этого скромного определения достаточно для нации. Мы — историческая общность людей, принадлежащих друг к другу ясно выраженной связью, и наша сплоченность сохраняется в силу существования общего врага».
Несмотря на весь скепсис и критические выпады, сионизм шаг за шагом приобретал привлекательность в глазах еврейских масс. Международные условия также благоприятствовали осуществлению дерзких замыслов. Опора была сделана на мирового гегемона — Великобританию. Стартовал процесс сращивания интересов международного сионизма и британского империализма. Последний был сфокусирован на Палестине для утверждения контроля над Восточным Средиземноморьем и Суэцким каналом — важнейшей артерией, связывающей метрополию с Индией. Герцль рассуждал здраво: «Англия первой в современном мире поняла необходимость колониальной экспансии… и поэтому считаю, что идеи сионизма, являющиеся идеями колониализма, должны встретить быстрое и легкое понимание в Англии».
При этом он вовсе не считал Палестину единственно возможным местом для создания «еврейского общества». Рассматривались, к примеру, варианты в Аргентине, Уганде и других районах. Тогда и был выдвинут лозунг «Землю без народа — народу без земли!». Но, как известно, сама идеология сионизма была неразрывно связана с возвращением в Землю Обетованную. На этой почве в сионистских кругах шли долгие и ожесточенные дискуссии, пока в начале ХХ века не возобладала идея о строительстве еврейского государства в Палестине. Это являлось своеобразной программой максимум, ради достижения которой, возможно, потребуется несколько этапов. Поэтому когда в 1903 году британский министр колоний Джозеф Чемберлен предложил евреям колонию в Уганде, Восточная Африка, Герцль и его сторонники не стали возражать. Они восприняли далекое африканское поселение как первый камень, заложенный в фундамент еврейского государства. Один из старейшин сионистского движения М. Нордау даже провел некую логическую аналогию со ступенями одной лестницы: Сионистский конгресс — английское предложение по Уганде — будущая мировая война — мирная конференция победителей, на которой при помощи Англии будет создана свободная еврейская Палестина. Впоследствии угандийский вариант все же был отвергнут, но это нисколько не умаляет удивительную прозорливость в расчетах сионистов.
В отношении собственно Земли Обетованной сионизм, как говорилось в Базельской программе, борется за то, чтобы создать для еврейского народа очаг в Палестине, охраняемый публичным правом. Слово «очаг» появилось в документе для лучшей маскировки целей сионизма. С самого старта ставилась задача создания независимого государства, в такой же мере еврейского, по словам Герцля, в какой английской является Англия.
Предполагалось, что первым этапом реализации данной программы должно явиться создание еврейского «национального очага», стало быть, достаточно многочисленной еврейской общины, которая постепенно превратится в самостоятельный территориальный локализованный этнос. После завершения формирования «очага» будет решен вопрос о его государственности. В Базеле было предложено принять для достижения этой цели следующие меры: обеспечение надлежащих условий для колонизации Палестины еврейскими мигрантами; их объединение посредством соответствующих институтов, местных и международных, действующих в соответствии с законодательствами данных стран; поощрение еврейских национальных чувств и самосознания; шаги к обретению согласия правительств, где это станет необходимым, на достижение целей сионизма.
По первому пункту дела развивались не так быстро, как хотелось бы. Во время османского владычества Палестина, которая считалась частью Великой Сирии, была населена преимущественно арабами. С начала XIX века в Палестине, в основном в Иерусалиме и вокруг него, начали появляться еврейские поселения, однако колонизация шла очень медленно. В 1872 году близ города Яффы на деньги Ротшильдов выходцами из России была основана первая еврейская сельскохозяйственная колония — кибуц. Из нее затем вырос город Тель-Авив, ставший впоследствии первой столицей государства Израиль. Еврейский национальный фонд вел активный сбор средств на покупку участков земли в Палестине. После создания в 1908 году в Яффе специального эмиграционного агентства темпы прироста еврейского населения несколько возросли — до 3 тысяч в год. К 1914 году эта турецкая провинция уже была усеяна сетью кибуцев. Тем не менее общая численность евреев в Палестине достигала лишь 90 тысяч, или 7 процентов местного населения, то есть они составляли национальное меньшинство.
По второму пункту в 1902 году был создан финансовый инструмент сионизма — Еврейский колониальный трест (ЕКТ), акционерами которого стали богатейшие капиталисты-евреи. Ключевой рычаг сионизма создавался через овеществленную в ЕКТ и ВСО попытку восстановления контроля над массами евреев по всему миру.
После смерти Герцля в 1904 году сменилось и руководство ВСО. Место теоретиков сионизма и романтиков с академическим прошлым заняла плеяда молодых и решительных вождей. Один из них, Хаим Вейцман, позже скажет: «Заслуга Герцля заключалась в том, что он создал центральную парламентскую власть сионизма… Впервые за всю историю еврейства в рассеянии правительство великой державы официально вело переговоры с выборными представителями евреев. Этим было восстановлено наше юридическое лицо и признан сам факт нашего существования».
Однако поставленные цели при этом могли рассчитывать на успех только в случае мощной поддержки на международном уровне.
Сионисты долго подбирали себе главного покровителя. И на эту роль лучше других подходила Великобритания: во-первых, в силу уже налаженного диалога с ней, во-вторых, из-за факта, что решающий голос в ближневосточных делах принадлежал Англии, наконец, ввиду преследования сторонами взаимодополняющих интересов в Палестине. При разумной постановке дела их тандем обещал обоюдовыгодные дивиденды.
В октябре 1914 года на заседании кабинета в связи с подготовкой к военным действиям против Турции встал вопрос о судьбе Палестины. Герберт Сэмюэль, единственный еврей в составе правительства, обратился к министру иностранных дел сэру Эдуарду Грею по вопросу «создания еврейского государства в Палестине, которое, будучи близко к Суэцкому каналу, смогло бы проявить добрую волю в деле, имеющем большое значение для Британской империи». Но прежде всего непосредственно англичане прореагировали в Египте, объявив его 18 декабря 1914 года своим протекторатом. С этого момента Великобритания установила еще более прямой контроль над Египтом, чем прежде, что вызвало подъем национализма в самых широких кругах местного населения.
К концу Первой мировой войны Англия и Франция произвели ориентировочный раздел ближневосточных владений Османской империи (соглашение Сайкса—Пико, май 1916 г.). В итоге англичане довольствовались лишь небольшой частью Палестины с портом Хайфа и Аккрой. Но аппетиты британского империализма распространялись на всю Палестину как регион, находящийся на стыке африканских и азиатских колоний Британской короны. Предстояло желаемое превратить в действительность. Неудивительно, что М. Сайкс помимо переговоров с французами о разделе Палестины одновременно «наводил мосты» с лидером ВСО Хаимом Вейцманом. В итоге англо-сионистское понимание было быстро достигнуто. Взамен заверениям в лояльности британский форин-офис обещал евреям полное содействие в обретении Палестины.
Между тем наличествовала третья сила, которую англичане не прочь были задействовать в своих планах. Речь идет об арабском национализме. Например, в ходе Первой мировой войны Верховный британский комиссар в Каире Мак-Магон вел переговоры с шерифом Мекки Хусейном, смысл которых сводился к тому, что за помощь в войне против Турции арабы получат английские гарантии своей независимости.
Таким образом, мастерски жонглируя различными, зачастую взаимоисключающими факторами, Британия шаг за шагом двигалась к искомому — статусу гегемона на Ближнем Востоке. Перенапряжение военных сил Франции позволило ей уверенно начать ревизию. С другой стороны, революционные потрясения 1917 года в России, как считали союзники по Антанте, преждевременно вывели ее из Первой мировой войны.
Появление в ноябре 1917 года так называемой «Декларации Бальфура», открывавшей путь созданию «еврейского очага» в Палестине, было отчасти обусловлено поиском англичанами возможных союзников. Вместе с тем высказывалось беспокойство, не принесет ли «еврейский очаг» в мусульманском мире новые проблемы и не будет ли занесена туда вместе с социалистическими лозунгами сионизма «большевистская зараза». Сразу же вслед за провозглашением Декларации Бальфура госдепартамент США по каналам своей ближневосточной разведки был предупрежден, что целесообразность осуществления «сионистских устремлений в Палестине» вызывает серьезные сомнения.
Несмотря на прозвучавшую критику, Декларация была все же одобрена Вашингтоном. После некоторой отсрочки эту инициативу поддержали официальные Париж и Рим. В то же время она вызвала резко негативную реакцию со стороны арабских столиц, которые поддерживали Британию в деле подрыва Османской империи изнутри.
В таких условиях Англия действовала классическим колониальным методом «разделяй и властвуй». Британский наместник в Египте Мак-Магон обменялся тогда с шерифом Хусейном восемью письмами. В каждом из них содержались туманные намеки о намерениях создать на очищенных от турок землях «большое арабское государство». Арабы, естественно, включали в состав своего будущего государства всю Палестину с ее мусульманскими святынями. Сионистские же лидеры в обещанном им «еврейском очаге» в Палестине видели по крайней мере фундамент будущей «Эрец-Исраэль» (Земли Израиля). Некоторые из них мечтали о «Великом Израиле» в библейских границах.
Между тем процесс миграции евреев в Палестину набирал впечатляющие темпы. Основной приток репатриантов, однако, шел не из сытной Европы и далекой Америки, а из стран Восточной Европы: России, Украины, Польши, Беларуси, Прибалтики — сказалось влияние отзвуков Первой мировой войны, основной упор которой пришелся как раз на Восточную Европу, а также пролетарской революции в России 1917 года, ввергнувшей огромную страну в атмосферу общего беспредела.
Для Великобритании Декларация Бальфура дала благовидный предлог к тому, чтобы сохранить в Палестине оккупационную армию. После окончания Первой мировой войны это создавало сильный аргумент на конференции в Сан-Ремо — именно здесь в апреле 1920 года наносились последние штрихи к разделу турецкого наследства. Как и следовало ожидать, английская делегация задавала тон по вопросам Палестины и Месопотамии. В июле 1922 года Лига Наций утвердила текст соответствующего мандата.
Но не успела Англия получить мандат, как в Палестине антиеврейские выступления уже перерастали в широкое национально-освободительное движение. И Лондон предпринял ряд страховочных мер. В сентябре 1922 года он выделил из своего палестинского мандата территорию Трансиордании. Правителем нового государства стал преданный друг и слуга англичан эмир Абдалла, брат иракского короля Фейсала. Здесь преследовалось несколько целей, главными из которых были образование буферного государства между французской Сирией и сионистской Палестиной, сохранение контроля над английским коридором в Индии, создание арабского реакционного противовеса арабскому национально-освободительному движению. Таким образом англичане собирались блокировать рост национально-освободительного движения с двух сторон.
Первая тучка омрачила англо-сионистское единство с появлением в июне 1922 года так называемого меморандума Черчилля. В нем сэр Уинстон (в то время министр колоний), обрисовывая будущее Палестины, разъяснил, что хотя Декларация Бальфура сохраняет свою силу, но смысл ее заключается не в превращении Палестины в еврейское государство, а в создании там еврейского национального очага. При этом в Лондоне весьма скептически относились к возможностям сионистского движения организовать массовую иммиграцию евреев в Палестину. Делался вывод, что еврейская община никогда не станет настолько крупной, чтобы обойтись без британской поддержки. В 1920-е годы такие расчеты в основном оправдывались, но мировой экономический кризис 1930-х, а затем приход фашистов к власти в Германии привели к стремительному росту еврейской иммиграции. Это предельно обострило отношения сионистов с арабами.
В 1935 году для решения межнациональных проблем англичане создали комиссию под руководством лорда Роберта Пиля. Евреи сотрудничали с комиссией, а арабы бойкотировали ее. Перед комиссией выступили Хайнс Вейцман и председатель Исполкома Еврейского агентства Давид Бен-Гурион. Оба высказались за экономическое сотрудничество с арабами и развитие еврейского сектора страны. Здесь впервые была четко сформулирована идея о разделении Палестины на еврейское и арабское государства.
На противоположном фронте в апреле 1936 года был учрежден Высший арабский комитет по Палестине под председательством Амина эль-Хусейни. Комитет выступил с воззванием к арабскому населению начать всеобщую забастовку, направленную против увеличения еврейской иммиграции. В ответ английские власти повели настоящую войну с целью сокрушить всякое сопротивление арабского населения. Участие в подавлении арабского восстания было последней крупной акцией сионистов, проведенной в интересах британского колониализма. Международное положение и положение внутри самого сионистского движения складывалось так, что английский колониализм должен был сменить ориентацию на Ближний Восток, а сионисты — сменить хозяев.
После появления нескольких планов раздела Палестины, предложенных различными королевскими комиссиями, британский форин-офис вновь перешел к волевым односторонним шагам. 17 мая 1939 года он опубликовал так называемую «Белую книгу». Документ ограничивал въезд в Палестину до 75 тысяч евреев в течение последующих пяти лет и планировал полное прекращение иммиграции в 1944 году. При этом любое превышение установленной квоты подлежало одобрению арабами. Решение Лондона явилось поворотным пунктом в его отношениях с Еврейским Агентством. Но «Белая книга» из-за своей половинчатости была отвергнута и арабами, не приемлющими саму идею участия евреев в жизни Палестины, не говоря уже о государстве.
В ответ сионизм развернул мировую антианглийскую кампанию. В самой Палестине были организованы демонстрации и массовые забастовки, военизированные звенья «Хагана», «Иргун», «Штерн» и иные (около 60 тысяч боевиков) начали террористические действия, диверсии против английской администрации. Это не означало, однако, свертывания антиарабской деятельности сионистов на Ближнем Востоке. Вторая мировая война прибавила англичанам множество забот, в том числе по Палестине.
Во-первых, это отражалось в стремительном исходе еврейского населения из Европы, где свирепствовала фашистская юдофобия. Всего по состоянию на 1939 год здесь насчитывалось около 7 миллионов евреев, и еще 3 миллиона в СССР. Крупнейшие общины проживали в Германии и оккупированных Польше и Румынии. С началом войны часть евреев бежала за Атлантику. Немало евреев ринулось на Восток, а также при содействии сионистских организаций подалось на историческую родину. Причем делалось это нелегально, в обход установленных Лондоном квот. Так, если в 1932 году евреев в Палестине насчитывалось 185 тысяч человек, то в 1938-м — 414 тысяч, к 1942 году их количество перевалило за полмиллиона. Как следствие, внутриполитическая обстановка в Палестине накалялась, столкновения переходили в латентное русло.
Но помимо этого растущую тревогу Лондона вызвала активизация США на Ближнем Востоке. Американские планы в отношении этого района наиболее откровенно выразил официоз Уолл-стрит журнал «Форчун» в сентябрьском номере за 1944 год: «Мы, вероятно, останемся на Ближнем Востоке, сохраняя свои позиции как вооруженной силой, так и экономическими средствами». Разумеется, о военном вмешательстве в дела своего союзника не могло быть и речи. В виду имелось нечто иное.

(Продолжение в следующем номере).