, 
Чья бы корова мычала
В пору экономического кризиса и люди, и целые страны получают возможность как-бы «очнуться» от захватывающих темпов изменений, в которые погружено все современное человечество. И обратить свои взоры к традиционным занятиям своих предков: нет ли в них чего-то такого, что мы позабыли в этой своей цивилизационной гонке, того, что поможет нам не только выжить в новых трудных условиях, но и найти новое приложение своим силам и капиталам? И такой традиционной деятельностью для многих поколений казахстанцев было сельское хозяйство, на которое, как на островок надежды, направлено сегодня внимание и руководство страны, и общества.
Бизнесмены – аграрии долгие годы получали массированную помощь со стороны государства. Сегодня НДС в Казахстане составляет самую меньшую ставку, и резко отличается от России и Белоруссии. Кроме того, переработчики сельхозпродукции имеют 70 % льгот у от установленной ставки. Все сельхозпроизводители работают в льготном налоговом режиме, которые также предполагают 70 % снижение платы по четырем видам налогов – имущество, транспортные и социальные налоги, НДС.
И все-таки, несмотря на все усилия, отдача от этих инвестиций остается низкой. На одной из встреч в правительстве, где обсуждались вопросы агросектора, министр сельского хозяйства РК Асылжан Мамытбеков озвучил такую цифру: объем государственных субсидий в аграрную отрасль в рамках программ «Агробизнес 2020» составил в 2015 году почти 1 млрд. долларов, что в 2 раза больше чем в 2013 году. Тем не менее, отдача от прямого субсидирования аграрного сектора остается низкой, она не превышает 27%.Этим очень недоволен Президент Н. Назарбаев, который призвал бизнесменов, в том числе и иностранных, активнее и смелее вкладывать средства в аграрные проекты.
Но бизнес вкладывает свои инвестиции в отрасль, только если видит прямую, реальную выгоду. Сегодня, в пору резкой волатильности валют, общей нестабильности экономики, умножаются риски, что делает аграрное производство весьма неоднозначной сферой приложения усилий и капиталов частного бизнеса.
Один из характерных примеров этого – производство говядины. О планах начать масштабное производство этого вида мяса, чтобы полностью обеспечить внутренний рынок, но главное – поставлять высококачественное мясо на экспорт, не раз говорили в правительстве и Минсельхозе РК. Принимались даже программы, дело доходило до того, что даже строились крупные откормочные комплексы для КРС. Но все эти начинания носили, как правило, «точечный» характер и не меняли общей картины: стадо КРС в Казахстане не росло и производство говядины падало.
С 1990 года численность поголовья КРС и объемы производства говядины сократились почти в 2 раза, с 9757 тыс. голов до 6003 тыс. голов (из них коровы с 3368 тыс. голов до 2 735 тыс. голов). Уровень потребления говядины на душу населения в 1990 году составлял 30 кг, тогда как в 2013 году – 24 кг. Предприниматели с неохотой идут в это производство, и этому есть объективные причины.
Цикл производства куриного мяса - примерно 40-45 дней, товарную свинину можно получить уже за погода. А для говядины цикл производства – 1,5 – 1,7 года для быков и от двух до трех лет - для коров. Начинать новые проекты, когда ситуация в экономике очень сложная, рискованно и невыгодно.
Но главная проблема даже не в этом. Казахстан, при всех его необозримых пространствах, очень уступает странам – экспортерам говядины в отношении климата и кормовой базы. У нас почти все регионы - зона рискованного земледелия, а пустыни и полупустыни занимают 70 процентов территории. Отопление коровников в зимний период, комбикорма, оплата труда, заготовка кормов на зиму и много других расходов, обходятся очень дорого. А в Аргентине, Парагвае или Бразилии коровы и быки пасутся на вольном выпасе круглый год, обслуживает стадо один пастух, к тому же там мощная кормовая база для скотоводства. Одна только необходимость до полугода, а то и больше держать скот на стойловом содержании и кормить его запасенными кормами, в несколько раз повышает себестоимость производства говядины, по сравнению с Южной Америкой. Соревноваться с ними в этом практически невозможно, по цене мяса этого не удалось сделать даже в США.
С другой стороны, в нынешней экономической ситуации, когда курс тенге резко упал, импорт говядины, который составлял в Казахстане примерно 16-18% в год от общего объема потребления, также, видимо, станет невыгодным. Вероятно, придется сокращать потребление говядины: падение курса рубля может сделать невыгодными любые импортные закупки мяса. Уже сейчас цены на импортную говядину превышают покупательские возможности казахстанских компаний и конечных потребителей. Например, импортная говядина из Парагвая предлагалась в прошлом году по 3,5 тыс. долларов США за тонну. Когда курс тенге был 152 тенге за доллар, это составляло 532 тенге за килограмм мяса. Сегодня, при неизменной цене в Парагвае, курс стал в среднем 240 тенге за доллар, так что мясо выходит уже по 840 тенге за килограмм. Потом это мясо нужно еще перевезти за тысячи километров на судах, по коммерческим ставкам фрахта, в один из портов России или Европы, уплатить таможенный платеж, пошлину, НДС, издержки в порту. А затем еще доставить до переработчиков, для чего отправить в рефрижераторах, по железной или автомобильной дороге, еще за тысячи километров… Поэтому конечная цена мяса на рынках Казахстана достигала 1200-2300 тенге за килограмм. И все же до февральской девальвации тенге это было выгодно! Сегодня же, при стремительном падении курса тенге и следующего за ним падения покупательской способности населения, цена такой говядины становится неподъемной как для казахстанских мясопереработчиков, так и для конечных потребителей - казахстанцев.
Но, может быть, невыгодность импортного мяса говядины даст толчок местному производству, которое получит шанс занять эту нишу? Здесь тоже не все так просто. Замена может произойти, но цена на мясо все - равно останется высокой, ввиду уже только природно-географических условий. К тому же, активно вкладывать средства в производство говядины можно только, если есть реальный потребительский рынок, и не такой маленький, как в Казахстане. Им могла бы стать Россия, но и там потребительский спрос резко снижается из-за стремительного падения рубля, или Китай, где растущее население могло бы стать потребителем нашего мяса. Но на этих рынках нас никто не ждет, там идет острая конкурентная борьба и наши робкие попытки войти на рынок России с «мраморной говядиной», несмотря на декларируемое единое экономическое пространство, имеют, чаще всего, негативные результаты. Наше мясо, с помощью разных придирок, не пускают на прилавки.
Свою особую ноту в эту проблему вносит и вступление Казахстана в ВТО. Сегодня, по мнению экспертов, наблюдается хорошая динамика роста потребления говядины в связи с ростом благосостояния на премиальных рынках высококачественной говядины Южной Кореи, Японии, стран ЕС и стран Персидского залива. Из-за высоких вкусовых качеств казахстанской говядины и высокой экологической чистоты ее производства, это могло бы стать ее важным конкурентным преимуществом. Но для этого нужно провести огромную работу по внедрению сертификации по стандартам «органик, эко, био, халяль», удовлетворяющую жестким критериям, установленными странами-импортерами. Условие выполнимо при обеспечении ветеринарного благополучия страны, в особенности экспортно-ориентированных регионов, постоянного наличия товарных партий говядины для отгрузки и внедрении системы отслеживания происхождения продукции, удовлетворяющей самым высоким требованиям, установленных в странах ЕС и других. В качестве примера стоит привести австралийскую систему, которая была внедрена для организации поставок говядины в Японию и Южную Корею. И то – австралийцам понадобилось для ее внедрения несколько лет. Сколько же понадобится нам, при том, что у нас даже убойные пункты работают едва ли на треть своей мощности, забой животных проводится, как и сто лет назад, во дворах?
Кроме того, уровень забоя КРС в Казахстане составляет 43% от числа общего поголовья. В то же время, по данным ФАО, 30 - 35% считается средним для обеспечения стабильности численности стада в стране, при большем уровне численность поголовья снижается, что автоматически скажется на дальнейших объемах производства мяса. Скота просто реально не хватает, поголовье просто не успевает вырасти. Выход из сложившейся ситуации эксперты видят в создании благоприятных условий для фермерского бизнеса, с переводом маточного поголовья из личных подсобных хозяйств в фермерские и крестьянские хозяйства, ТОО, а также завоз поголовья из других стран для скорейшего увеличения маточного поголовья в стране. При этом временный дефицит говядины, в первую очередь для производства колбасных изделий, может быть покрыт за счет импорта. Но он дорогой, и значит - говядина на прилавках будет тоже недешевой. Как, впрочем, и изделия из нее.
Проблемы, препятствующие развитию отрасли, можно перечислять долго. И для разрешения их потребуются годы и годы настойчивой работы, при активной поддержке государством этого бизнеса. В Казахстане низкий удельный вес племенных животных в общей численности поголовья КРС мясного направления продуктивности (8,2%); недостаточное количество маточного поголовья товарного стада (всего около 320 тыс. голов); низкий уровень продуктивности и соответственно невысокий убойный выход мяса с туши (154 кг в среднем). В личных подсобных хозяйствах сосредоточено 72% от общего количества коров и быков в стране, а это - мелкотоварность и технологическая отсталость большинства животноводческих предприятий. А кроме того - массовое несоблюдение полноценного рациона кормления КРС, неразвитость системы кредитования приобретения КРС банками второго уровня, практически отсутствие рынка страхования КРС, недостаточно развитая система идентификации и прослеживаемости КРС и продукции, отсутствие кадров – и многое, многое другое.
Поэтому – то предприниматели сегодня и не слишком торопятся вкладывать деньги, несмотря на все призывы, в производство говядины. Для внутреннего потребления Казахстану этого вида мяса всегда хватит, даже и при отсталых способах его производства. Прорыв же на внешние рынки со своими говяжьими стейками, видимо, откладывается на неопределенно долгое время.
