Пока Казахстан вывозит из страны свое главное богатство - нефть и газ, интеллектуальный и человеческий капитал, обеспечивающий его процветание, он вынужден экспортировать из дальнего и ближнего зарубежья. На наших нефтегазовых объектах трудятся технические специалисты из России, США, Германии, Италии, Китая, других стран. В это время наши собственные инженеры не могут решить задачи, предназначенные для учащихся советских ПТУ.
Казахстанская компания ТОО «МунайГрафика» за почти десять лет своей деятельности завоевала большой авторитет на нефтегазовом рынке Казахстана, осуществила более сотни проектов строительства объектов и сооружений нефтегазовой отрасли. Так что об инженерной профессии здесь знают, наверное, все.
Вот об инженерном бизнесе Exclusive.kz и решил поговорить с директором компании Игорем Михайловским:
- Чтобы начать разговор, я хочу привести один пример из жизни. Мы провели простейший тест для соискателей работы в нашей компании - молодых инженеров: дали им задания, основанные на старом добром учебнике «Техническая механика для строителей», 1977 года издания, авторы Н. Пашкова и Н. Киль. Учебник, подчеркиваю, для профессиональных технических училищ. Так вот, выпускники наших вузов смогли верно ответить едва ли на 5-6 вопросов из 30! Причем половина из них-с «красными» дипломами. После этого у нас сложилось впечатление, что среди профессорско-преподавательского состава наших вузов все сплошь – дальтоники. Вот вам показатель качества нашего инженерного образования…
С 2000 года мы декларировали, что нашей целью является технологическая независимость Казахстана. Об этом говорилось и в Союзе инжиниринговых организаций, членом которого я являюсь, на всех форумах, где собираются инженеры и промышленники. Но, к сожалению, успехов на этом пути у нас очень мало.
Президент неоднократно говорил, что мы должны готовить хорошие технические кадры, способные работать в новых условиях, в новой экономике. Факт, что среди молодежи потеряли свой престиж технические и инженерные профессии, все хотят быть экономистами, юристами. А инженерным, созидательным, весьма кропотливым и вдумчивым трудом, никто не хочет заниматься.
- Как вы объясняете потерю интереса молодежи к техническим, инженерным специальностям?
- Сегодня у нас сформировалось потребительское общество. Правит бал потребительская психология. Все стремятся жить легко и весело. И молодежь приходит к нам зачастую со скромными знаниями, но с большими амбициями и ничем не обоснованными запросами. Много говорится о том, что мы будем реформировать нашу высшую школу, переведем ее на высшие мировые стандарты и, тем самым, будем формировать нашу, отечественную казахстанскую инженерную школу. Но, по большому счету, ничего не меняется. Вот, к примеру, наша компания сегодня работает с Техническим университетом им. Сатпаева и другими ВУЗами г. Алматы. С этого года мы плотно общаемся со старшекурсниками, приглашаем их к себе, проводим беседы, встречаемся с ними в стенах вуза. Постоянно говорится, что мы должны приблизить стандарты обучения, учебные планы нашей высшей школы к нуждам реального производства. И наша фирма предлагает студентам и темы дипломных проектов, и практическое руководство, чтобы их обучение было приближено к нашим реальным производственным проблемам. Но вот парадокс: из сотни студентов 4 – 5 курсов, которые выходят на преддипломную практику, один- два, много – три человека проявляют действительный интерес и стремление упорно трудиться, постигать все непростые «секреты» инженерной профессии. Остальные, подавляющая часть студентов – равнодушны, они вообще, как это сейчас говорится в их среде – «не заморачиваются» на своем профессиональном росте. Они считают, что у них – все решено, все в порядке. Эта массовая установка на то, что у моей семьи, у меня есть какой-то «агашка» во властных верхах, который посадит меня в хорошее кресло и все в моей судьбе сложится прекрасно – все это самым негативным образом сказывается на качестве и квалификации наших инженеров, выходящих из стен наших вузов. Такое отношение очень удручает.
Это не вина этих студентов, это их беда. Проблема в преподавателях. Кадры, необходимые нам – это молодые инженеры по специальностям: « Проектирование, строительство и эксплуатация нефте-и газопроводов и нефте-и газохранилищ», «Разработка и эксплуатация нефтяных и газовых месторождений». Это инженеры-технологи, без которых комплексный набор просто немыслим. Сегодня, кстати, почему-то самые разные вузы, например, сельскохозяйственные, экономические, вдруг начинают готовить и выпускать студентов по таким специальностям! Не имея ни базы, ни хороших преподавателей!
Я не берусь говорить за всю высшую школу, но тот контингент студентов, будущих инженеров, которые вскоре должны прийти на производство, с которыми мы работаем, очень сильно отстает от даже минимальных требований реальной экономики. Вузы выпускают полуфабрикат. Приходим мы, к примеру, в такой технический вуз, ищем себе будущие кадры, нам руководство вуза рисует радужную картину. У них, мол, самые лучшие преподавательские кадры, самые современные учебные планы и методики. Но когда мы, к примеру, в ходе наших бесед со студентами задаем им простые вопросы: какие курсовые работы вы выполняли в ходе учебы? Какие у вас были практические занятия? - ответы ставят нас в тупик. Оказывается, ничего этого сегодня в вузе нет! Студенты слушают лекции. Качество и содержание этих лекций для нас также остается загадкой. Посещение лекций считается достаточным, чтобы назвать человека «инженером».
Нашим казахстанским специалистам посчастливилось участвовать в совместной работе в инженерном центре Ланьфань, что под Пекином, над одним проектом. Вместе с нами и китайскими инженерами там трудились также американцы, англичане – весь цвет инженерной школы по проектированию и строительству магистральных трубопроводов. Вот там мы воочию почувствовали разницу в квалификации, в подходах к решению инженерных задач, в отношении к своей профессии молодых иностранных инженеров – и наших, отечественных. Это совершенно другой уровень. Если у нас отличный, знающий и творчески мыслящий инженер – это «штучное изделие», то там обучение и воспитание таких специалистов поставлены, можно сказать, «на поток».
- Почему же так произошло?
- Мы потеряли целое поколение преподавателей инженерных дисциплин. Ушли многие в силу возраста, а новых им на смену вузы так и не воспитали. Сегодня более-менее приличных молодых инженеров по нашей специальности мы можем найти только за рубежом, например, в Тюменском нефтегазовом университет, в вузах Башкирии, и еще в нескольких других. Но все меньше и меньше в рядах преподавателей даже в этих вузах тридцатилетних и сорокалетних. В основном свою нелегкую ношу «тянут» старики, те, которым уже под шестьдесят, а то и выше. Это тот «Клондайк», на котором, во-многом, было построено высокое технологическое лидерство Союза.
В Казахстане картина еще хуже - уровень преподавания инженерных специальностей остается очень низким. К этому присоединяется равнодушие и лень студентов, снижение требовательности к ним, формализм в обучении и оценках, коммерциализация образования – и в результате мы пришли к такой ситуации, когда даже крупные , именитые компании - вы не поверите! - просто МЕЧТАЮТ найти хорошего инженера, который мог бы решать реальные производственные задачи. Это нас просто пугает. Задачи промышленности увеличиваются, усложняются, а качество кадрового потенциала страны тает, как рафинад стакане кипятка.
- Что должен знать инженер, приходящий в компанию, подобную вашей?
- Основные требования у нас остаются прежними. Я всегда молодым привожу пример: первый вертикальный стальной нефтяной резервуар построил молодой 24-летний инженер Шухов. Сам выполнил необходимые расчеты, спроектировал и построил! Так что молодые должны упорно «грызть гранит» инженерной науки. Они остаются традиционными: сопротивление материалов, которое является основой – основ любого инженерного дела. Раньше, если помните, была такая студенческая присказка: «Сдал сопромат – можешь жениться». Значит – стал зрелым человеком. Затем: теоретическая механика, строительная механика, гидравлика, теория машин и механизмов – вот эти дисциплины и ряд других должен хорошо знать каждый выпускник. Теоретически.
- Какой выход Вы видите в такой ситуации?
- Если это были искренние слова Президента, что высшая школа должна приблизиться к практике, что студенты должны учиться и работать по специальности, получать практические уроки на производстве – то я прихожу к выводу, что реальным решением этого может стать воссоздание в стране системы ВТУЗовской подготовки. То есть вузы должны существовать непосредственно при крупных производствах, национальных компаниях. Там студенты в дневное время работали бы, а вечером – учились, пополняя свои теоретические знания практической работой. Такая практика существовала при Союзе и очень хорошо себя показала.
Второе – мы должны сконцентрировать свои усилия по подготовке инженеров. Невозможно объять необъятное, настолько многогранны дисциплины и сферы применения инженерной науки. Нужна специализация и качество подготовки. Компании сами должны готовить свои кадры –я в этом глубоко убежден. Да, это порой неблагодарный труд. Иногда тот специалист, на которого ты потратил немало времени, средств, душевных сил, уходит в другую фирму. Но если все-таки патриотически, по - государственному посмотреть, в нашем деле становится на одного профессионала больше. Если есть возможность, нужно готовить инженеров за рубежом. Сегодня национальным компаниям очень часто иностранные партнеры часто предлагают переподготовку специалистов за рубежом, за их счет. Например, хорошие кадры готовит Итальянский университет нефти и газа в Милане, там хорошая школа. Но опять же вопрос, кого отправляем? С какой подготовкой?
- Но ведь, несмотря ни на что, наши инженерные фирмы участвуют в крупных международных проектах. А работа с крупными мировыми инженерными компаниями – разве она не дает познания новых технологий, новых инженерных подходов, не ведет к повышению профессионального уровня?
- Давайте зададимся вопросом: в какой степени, в какой роли наши казахстанские компании участвуют в проектах? У нас ведь, по сути, нет технологов. Вот крупнейший проект ближайшего будущего: модернизация трех казахстанских нефтеперерабатывающих заводов. Генеральные проектировщики по нефтеперерабатывающим заводам – это российские, китайские институты. «Омскнефтехимпроект», компания СИНАПЕК. Естественно, они приносят свои технологические решения, свои «ноу-хау», секреты которых они не раскрывают. Наши компании участвуют только на стадии рабочего проектирования, то есть когда уже приняты основные технические решения, когда определена философия проекта, утверждены основная технология и основные показатели. Это тенденция наблюдается во всем мире. Идет конкурентная борьба, и никто свои конкурентные преимущества из рук не выпустит.
Поэтому сегодня, если казахстанские специалисты допускаются до участия в проекте, то их берут в качестве исполнителей, ремесленников, на решение какой-то локальной, «узкой» операции. Причем он чаще всего даже не знает, как его задача связана с общим проектом, как его узел будет влиять на целое. Например, ему дают задание: нарисовать продольный профиль. Расставить анкерные болты. А вот что это за технология, как этот узел будет влиять на всю конструкцию – этого понимания не дают. И многие инженеры «наелись» таким подходом к ним западных фирм. Они не хотят быть тупыми исполнителями, «винтиками», им этого мало. Когда много лет назад, примерно с 2000 года, в Казахстан пришли крупные и известные иностранные фирмы, такие как «Парсонс», «ФлуорДэниэл», «Бектел» и другие, наши молодые специалисты кинулись туда предлагать свои услуги. Устроиться туда работать – это было мечтой многих. Их с удовольствием брали. Но потом, когда они там поработали, они поняли, что их потенциал используется в мизерной степени, они там лишь исполнители каких-то локальных типовых общепринятых задач и решений. Они стали ощущать, что они теряют свою квалификацию, свои профессиональные навыки. Надо четко понимать: в сфере инженерного бизнеса идет острая конкуренция. Никто свою квалификацию никому не дарит.
Наша компания исповедует другую идеологию: у нас, хоть мы работали на малых и средних объектах, все специалисты понимали общую задачу, понимали, какие отдельные технические решения ведут к ее достижению, какое там оборудование, как оно работает. К сожалению, такие компании, как наша, где инженер – на «винтик», а человек, решающий творческие задачи, становится все меньше. Нас вытесняют крупные фирмы, о которых я говорил. У них другая философия для инженера: делай, что сказано, а для чего это – не твое дело. Это мировая тенденция, которая, к сожалению, наблюдается и в нашей стране. Большой отпечаток наложило и наше прошлое, наследие СССР. Вместо создания реальной конкурентной среды мы пошли по пути квазигосударственных национальных компаний. У людей отбили охоту учиться. И как молодежи привить новую культуру обучения инженерной профессии, вернуть ей престиж, воспитывать преданных своему делу и знающих инженеров – на это очень трудно найти ответ.
- Значит, на высшую школу у вас надежды нет?
- Я сужу по результатам, по тем кадрам, которые сегодня приходят на производство. Пока я не вижу перемен к лучшему. К сожалению.
- Да, «картина» картина получается совсем не оптимистическая…
- На это мне хотелось бы привести высказывание одного умного человека: «В наше время оптимистом может быть или круглый дурак, или негодяй». Если смотреть на ситуацию с инженерным корпусам в Казахстане без розовых очков, то она аховая. Но по другому и нельзя: если болезнь не определить, то ее и не вылечить. Для современной, инновационной экономики, которую Правительство собирается построить в Казахстане, нужны и новые люди. Необходимо резко повысить уровень образования наших инженеров, дать им самые современные знания и умения. Только так они смогут выполнить свою миссию перед обществом.
, 
