Сегодня в гостях у журнала – Евгений Порохов, доктор юридических наук, профессор, директор Научно-исследовательского института финансового и налогового права
-Евгений Викторович, как можно охарактеризовать сегодняшнюю налоговую систему Казахстана? В чем ее отличительные особенности?
- Прежде всего, сегодня твердо можно сказать, что налоговая система в Казахстане состоялась. У нас есть независимое налоговое законодательство, система налоговых органов, бюджеты разных уровней, которые в своей большей части состоят из налоговых поступлений. И, худо-бедно, эта система работает. Хотя, конечно, говорить о том, что наша налоговая система является универсальной и учитывает интересы всех категорий налогоплательщиков, пока не приходится. Есть такие характерные данные, которое уже озвучивались: у нас 10 процентов налогоплательщиков платят в бюджеты всех уровней 90 процентов всех собираемых налогов. А, соответственно, 90 процентов остальных налогоплательщиков платят оставшиеся 10 процентов. Причем эти 10 основных плательщиков представляют из себя всего около 300 крупных казахстанских предприятий и организаций. Если учесть, что у нас в стране примерно 16 миллионов физических лиц – налогоплательщиков и десятки тысяч предприятий, то налицо определенный дисбаланс. Ясно, что 300 предприятий, основных налогоплательщиков представляют собой весьма скромную цифру.
Это свидетельствует о том, что, несмотря на то, что Казахстан уже более двух десятилетий является независимой страной, отказаться от «пережитков» плановой социалистической экономики, в худшем значении этого слова, стране не удалось. У нас до сих пор рынок зависит от крупных налогоплательщиков, малый и средний бизнес до сих пор недостаточно развит, чтобы государство имело прочную и широкую базу для налогообложения. По-прежнему государство решает все свои финансовые проблемы с помощью этих трех сотен крупных предприятий. То есть, говоря проще, «мелочь» государство до сих пор не интересует.
Хотя в этом направлении Казахстан предпринимает немалые усилия, в соответствии с требованиями ВТО, Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). И поэтому мы вынуждены выполнять их требования и перестраивать нашу налоговую систему под стандарты этих организаций. Наша налоговая система должна быть интегрирована в мировое сообщество, а для этого мы ежегодно готовим отчеты для этих организаций, показываем, как меняется наша налоговая система в соответствии с международными принципами и проходим там своеобразные тесты. Одно из обязательных требований – унификация налогового законодательства, принятие за основу принципов мировой налоговой системы. Это перенос тяжести налогового бремени с юридических на физических лиц, поэтапное введение прогрессивной шкалы подоходного налога для физических лиц, возможно- всеобщее налоговое декларирование. К последнему относятся неоднозначно, но наш Налоговый комитет объявил, что он готов в 2015 года вводить налоговое декларирование всех граждан Казахстана.
Таким образом, можно констатировать, что до сих пор наше государство прочно привязано к финансовым монополистам, магнатам, если хотите, которые у нас сохранились еще с советских времен. Это нефтяной, горно-металлургический, энергетический, в общем – преимущественно сырьевой бизнес.
Но, с другой стороны, государство у нас тратит большие деньги на администрирование всех тех остальных 90 процентов налогоплательщиков, которые платят в казну всего 10 процентов налогов. С тем, чтобы в будущем создать прочную налоговую базу, необходимую для надежного и предсказуемого наполнения бюджета, который, безусловно, необходим для нормального существования государства.
-В последнее время все только и говорят о развитии малого и среднего бизнеса…
- Из мирового опыта известно, что основной налоговой «житницей» в любом государстве является малый и средний бизнес. Именно он меньше всего подвержен системным рискам и приносит львиную долю доходов бюджета. Триста крупных налогоплательщиков, имеющиеся в Казахстане, хоть они сегодня и «делают погоду» в налоговой сфере, но они больше подвержены всяким рискам. В такой ситуации налоговая система не может чувствовать себя уверенно. Чем меньше налогоплательщиков, тем легче их «выключить из игры» в случае какого-либо кризиса. И в такой ситуации государство рискует лишиться своих источников существования. Поэтому развитие МСБ – вопрос важнейший, приобретающий даже политическое значение.
- Но представители малого и среднего бизнеса не устают заявлять, что их душат налогами, употребляют даже такие выражения, как «налоговый террор»… Деловая активность малого и среднего бизнеса растет очень медленно, ограничены и сферы, где он ищет себе применение. Действительно ли ситуация здесь так плоха?
- Здесь проблема, я думаю, многоплановая и даже - скорее психологическая. У нас до сих пор нет культуры предпринимательства, какая была создана, к примеру, в западных странах на протяжении последних трех, или даже пяти столетий, у нас не сформированы правильные ценностные установки этого еще формирующегося слоя населения - предпринимателей. У нас, к примеру, нет навыков цивилизованной торговли. Все хотят стать миллионерами, как говорится, «на следующий день». Поэтому рентабельность своего бизнеса наши предприниматели определяют по принципу – «сколько не жалко»- и 100, и 200, и 300 процентов. Покупают в Китае ширпотреб, а здесь продают по ценам выше, чем в авторских бутиках. Нет ментальной установки на упорный, последовательный и долгий труд, на постоянные усилия, изо дня в день, из года в год. Люди не хотят рисковать, не хотят ждать – хотят, чтобы доходы и благосостояние пришло к ним быстро и без особенных усилий. Говоря попросту – мало кто хочет по-настоящему упорно работать, но все хотят быстро получать. Это накладывает отпечаток и на приоритеты при выборе тех или иных сфер приложения предпринимательских усилий и капитала. Например, сегодня мало кто вкладывается в производство, а большинство – в торговлю или услуги. Следует осознать, что сами по себе налоги не могут служить основным мотиватором при осуществлении того или иного бизнеса. Кроме налогов есть и другие важные факторы – это политическая стабильность, это уровень коррупции, это условия для открытия бизнеса и административные нагрузки для бизнеса и многие другие.
-Недавно известный защитник предпринимательства, а теперь мажилисмен Азат Перуашев остро критиковал налоговую политику государства как по отношению к бизнесу, так и последние увеличения налогов на транспорт, акцизов и другие. Он отметил, что у нас был создан хороший Налоговый кодекс, и вначале все шло хорошо, бизнес начал поднимать голову. Но в последние годы мы потеряли преимущества, произошел откат от реформ и налоговики вновь принялись «прессовать» бизнес. Вы согласны с такой позицией?
- Реальная подоплека таких высказываний у предпринимателей есть. С одной стороны, введенные недавно новые ставки налогов на имущество, на транспорт, акцизов – это большей частью политическая конъюнктура. С целью отвлечения населения от действительных проблем, существующих в налоговой системе, в экономической, финансовой системах. Попытка показать массам, что государство не защищает интересы только богатых, но напротив, старается, чтобы они платили больше, соблюдался принцип справедливости. Поэтому государство поднимаем налоги на «роскошные» жилье и автомобили. Но это отвлечение внимания. Также и акцизы – очень выигрышная тема. Вот, мол, мы боремся с таким злом, как табак и алкоголь.
А если говорить в целом, то я бы мог согласиться с тем, что еще в 2001 году, при Какимжанове, мы сделали очень большой шаг, прорыв в создании современного налогового законодательства. Это не только мнение наших экспертов – когда мы представляли наш Налоговый кодекс в России, США, странах Европы, эксперты из этих стран также высоко оценивали его положения, отмечая его либеральность и прогрессивность. Нигде в мире, кроме, пожалуй, Болгарии и аналогичных государств, сегодня нет таких низких ставок налога для физических лиц – 10 процентов. Нигде нет ставок на индивидуальных предпринимателей на уровне 3 процента. По мировой классификации это считается чуть ли не оффшор! Налог на добавленную стоимость везде в мире сегодня повышается, практически нигде его нет ниже 18 процентов, в ряде случаев ведутся разговоры о повышении его до 28-30 процентов – у нас он уже долгие годы не поднимается выше 12 процентов. То есть, в принципе у нас само законодательство чрезвычайно прогрессивное и либеральное по отношению к бизнесу.
Другое дело, что налоговое администрирование, то есть деятельность налоговых служб, которые должны это налоговое законодательство исполнять, далеко от нормального. Налоговики и судьи, которые и решают эти вопросы, руководствуются в своей деятельности, прежде всего, бюджетными интересами государства, а не интересами справедливости и законности. А это – важнейшее условие. Потому что если люди будут верить налоговикам и судам, будут верить в закон и справедливость, то они и бизнес здесь будут активно развивать, приобретать недвижимость и имущество и надолго планировать свою жизнь и деятельность в Казахстане. Если же доверия нет – судам и чиновникам, которые в любой момент могут предъявить бизнесмену какие-то «доначисленные» налоги и штрафы на миллиардные суммы не по закону, а по их собственному усмотрению и обоснованию,- то стабильности бизнеса здесь не дождаться. Поэтому именно плохое применение хороших законов в корне подрывает основы налоговой политики. Здесь очень большие проблемы.
-Почему же сложилось такое налоговое администрирование и как его можно изменить?
- Я тесно общаюсь с налоговиками, там есть очень много умных, грамотных и вполне все понимающих людей. Как они сами говорят, проблема не в них, не в конкретном каком-то налоговом инспекторе, а в сложившейся за годы системе. Системе, несущей в себе все родовые черты плановой, социалистической экономики, где реальные рыночные индикаторы подменяются формальным административным подходом. Налоговикам, как и раньше, сверху спускается план по сбору налогов – и они обязаны его выполнять. Начальство не интересует, какая по этому району существует налоговая база, сколько на его территории налогоплательщиков, сколько объектов налогообложения – назначенную сверху сумму, как говорится, «вынь да положь»! Это идет от Министерства финансов, а значит – от правительства, для которого бюджет – безусловный приоритет. Таким образом, существовавшая при СССР административно-командная система по формированию из налогов бюджетов всех степеней, по-прежнему работает. Только если раньше у нас бюджет формировали своими доходами государственные предприятия, то теперь такими «предприятиями» стали налоговики. Налогового инспектора вызывает начальник и говорит: «Завтра ты должен сделать мне 102 процента к плану». Соответственно, когда они видят, что реально у них в районе предпринимателей стало меньше, скажем – закрылись из-за кризиса, а план выполнять надо, они идут к тем, кто еще работает, и принимаются доначислять налоги, используя для этого все зацепки. Основная нагрузка падает на успешно работающие предприятия, что, конечно, значительно уменьшает их прибыль, а порой может и вовсе загубить. А суды, куда обращаются предприниматели, держат сторону налоговиков, практически нет объективных и непредвзятых прецедентов, чтобы по налоговым спорам предприятие выиграло в суде. Когда речь идет о бюджете, об интересах государства, то здесь справедливость побоку – в дело вступает «трехголовый дракон» - налоговики, суды и прокуратура. В судах у нас изначально присутствует обвинительный уклон и подозрения в адрес бизнесмена – именно он должен доказать, что он ничего не должен государству, причем его доказательство явно меньше «весят», чем аргументы другой стороны. Налоговики объясняют это необходимостью надежного пополнения бюджета, но не берут во внимание, что такая политика просто губит бизнес, подрывает его основы.
-Иногда создается впечатление, что у нашего государства очень много денег. Громадные затраты на различные масштабные государственные инициативы, на многочисленные поддержки различных экономических проектов, строительство множества предприятий на государственные деньги и прочее и прочее – это выливается в триллионные затраты. И бюджет это выносит. Мало того – миллиардные государственные средства ежегодно не осваиваются. Может быть, нужно обратить внимание прежде всего на правильное расходование денег, а не увеличивать налоговую нагрузку?
- Я с Вами полностью согласен. Но по логике чиновников - денег никогда много не бывает. И здесь, я думаю, должен превалировать рациональный, то есть – разумный подход и к собираемым налогам, и к тем методам, какими они тратятся. Формируемые доходы государства должны соответствовать предполагаемым расходам. Помимо социальных расходов, в них заложены и расходные статьи на индустриализацию, к которым можно добавить также немалые средства из различных фондов. Мы выбрали такую долгосрочную модель развития, как государственно - корпоративную. Иными словами, выбрали государственный капитализм. Наше государство сегодня существует, так сказать, в двух ипостасях: с одной стороны, есть правительство, министерства, другие государственные органы. С другой – в сфере экономики доминируют крупные холдинги, государственные компании, включающие в себя множество предприятий. Государство как - бы дублирует через них свою деятельность, но уже в экономике. Это те же «грабли», на которые мы вновь наступаем, как бы повторяя те же самые ошибки, которые совершили коммунисты в 20-х годах прошлого века в СССР. Не создав настоящего рынка, мы переходим к госкапитализму, где рыночные стимулы подменяются административным управлением. Действительно, сегодня колоссальные средства вкладываются в новые инновационные объекты. Но посмотрите: как только эти объекты вводятся в действие, выясняется, что многие из них оказываются неконкурентоспособными. То нет сырья, то некуда сбывать свои изделия, то высокая себестоимость, то проблемы с кадрами, с качеством и так далее.
-В такой ситуации – адекватна ли наша налоговая система?
- Я считаю, что с 2001 по 2008 мы выработали и сохранили очень хорошие основы налогового законодательства – это нужно сохранить. Сейчас, в условиях продолжающегося экономического кризиса, многие государства отказываются от многих социальных обязательств, переходят к ужесточению не только налогового законодательства, но и налогового администрирования. Например, Франция, которая ввела налог на сверхдоходы, что вызвало срочный отъезд из страны многих состоятельных граждан. Ужесточается такая политика и в других странах. Но это палка о двух концах – при ужесточении налоговой политики бизнес сворачивает свою активность, что бьет по доходам самого государства. Поэтому, я считаю, те либеральные принципы, которые нам удалось установить в нашем Налоговом кодексе еще во времена руководства МГД Зейнуллы Какимжанова, нужно безусловно сохранить, потому что именно они создают для бизнеса оптимальные условия развития. Но!
Но налоговый кодекс сможет проявить все свои преимущества, в том числе и для бизнеса только при наличии рачительного хозяина и адекватной правовой, судебной и политической системы. Если предприниматель будет уверен, что его собственность, его деньги никто не заберет, никто не сможет разорить его бизнес налоговыми штрафами, рейдерством, тогда он будет активно работать, тогда у него появится интерес к бизнесу. Если он будет чувствовать себя защищенным от произвола чиновников – тогда наша налоговая система будет для него идеальной.
Мне пришлось много поездить по разным странам, познакомиться с разными налоговыми системами и сравнить их. Я считаю, что преимущество нашей налоговой системы в том, что мы не слепо скопировали ее с какой-то уже существующей, а создавали ее, так сказать, «с нуля», придирчиво подходили к каждому налогу, причем рассматривали его с позиций нашего, еще тогда советского сознания – насколько этот налог нам необходим, насколько он справедлив и т.д. Нужно отдать должное Зейнулле Какимжанову – он сумел с 2001 года собрать очень хорошую команду, которая трудилась над Кодексом, там были лучшие умы, передовой опыт, и получился очень хороший налоговый кодекс 2001 года, который практически полностью был повторен в 2008 году. Его заслуга была в том, что он свел все налоги воедино и все налоги прописаны, конкретно соотнесены с конкретными объектами налогообложения. Если мы эту систему сохраним, не откажемся от нее под влиянием сиюминутной конъюнктуры, а будем улучшать только стилистику, практику применения этого законодательства, то мы продвинемся далеко вперед.
- Нужны ли нам такие виды налогов, как налог на капитал, на доходы акционерных обществ, на дивиденды по акциям? Не следует ли, сообразуясь с принципами справедливости, немного «пощипать» богатых казахстанцев?
- Всем известно, что капитал – это движущая сила экономики, инвестициям всегда все рады и стараются создавать ему благоприятные условия, в том числе и в сфере налогообложения. Поэтому у нас изначально было достаточно «лояльное» отношение к капиталу. Были освобождены от налогов вознаграждения по депозитам для физических лиц. То есть фактически банки могут получать серьезные инвестиции от населения, в том числе богатого. У нас большие льготы установлены для акционеров и участников товариществ, получающих дивиденды. То есть, если сам субъект бизнеса заплатит корпоративный налог в размере 20 процентов, то участники этого предприятия, при распределении чистого дохода, платят всего 5 процентов. А если они владеют долями или акциями в течение трех лет – они вообще освобождаются от уплаты этого налога на дивиденды.
- Это стимулировало каким-то образом рост экономики?
-Нет, я считаю, что это стимулировало вложение капитала в акции, облигации, в ценные бумаги. Это, конечно, тоже можно назвать инвестициями. Но инвестиции тогда ценны, когда они работают. Существует объективный механизм таких работающих инвестиций. Вот как в развитых странах: Есть инвестор – и есть предприниматель. Между ними складываются объективные деловые отношения на рынке, включая фондовый. А когда, как у нас, часто инвестор и предприниматель – это одно и то же лицо, и просто он активы перекладывает из одного кармана в другой, значимость инвестиций резко падает. Просто у нас таким образом произвели перераспределение активов «по карманам» и выбрали ту оптимальную модель, которая позволяет экономить на налогах. Поэтому, я думаю, что большинство наших новых капиталистов распределили свои активы по различным АО, ТОО и практически не платят никаких налогов. Такими же причинами можно объяснить и то, что у нас до сих пор, 20 лет уже, нет налога на наследство и на дарение. Понятно, что сейчас идет становление различных олигархических кланов, формирование семейного капитала различных групп, семей, и для них актуальной становится вопрос безопасной передачи капиталов своим потомкам. Важно не только передать капитал, но и не понести большого ущерба в виде налогов. Как видите, здесь также все упирается в структуру общества, которая сформировалась за эти годы.
-Но объективные интересы развития требуют оживления нашего национального капитала, его участия в инновационных проектах. Это, как заявляется на самом высоком властном уровне, наш магистральный путь развития. Может ли введение налога на капитал помочь реализации этих планов?
- Честно говоря, я сегодня не вижу, как такой налог на капитал мог бы дать толчок экономическому развитию. Фондовый рынок у нас, при максимально лояльном к нему отношении, лежит на боку. Профессиональных игроков на нем нет. Если мы введем такие налоги, ситуация в корне не поменяется, а только ухудшится. Да и пока мы будем вводить такой налог, заинтересованные лица сумеют спокойно передать свой капитал своим наследникам, с помощью дарения или по-другому, или перевести его в другие инструменты. Видите ли, я считаю, что в каждой стране есть свои особенности национальной экономики. Например, такие страны как Люксембург, Монако, Швейцария, тяготеют к тому, чтобы создавать максимально благоприятные возможности для олигархов, очень богатых людей. Там сосредоточен игровой бизнес, там создаются самые привлекательные условия для вкладчиков банков, важнейшее из которых – надежность и сохранность капитала. В некоторых кантонах Швейцарии, например, нет вообще никаких налогов для пенсионеров, и эти кантоны живут только на то, что пенсионеры снимают и покупают там жилье, хранят свои деньги в швейцарских банках и осуществляют каждодневные покупки в магазинах, ходят в рестораны и прочее.
Я думаю, что наше государство, выбирая экономическую модель, учитывало наши национальные особенности. Мы, в отличие от тех же американцев или европейцев, недостаточно… быстры, что-ли, в реализации каких-то бизнес - инициатив, инновационных идей. Мы очень долго «запрягаем», чтобы потом быстро ездить, что также не всегда получается.
-Назовите это просто – ленью…
- Возможно, такое определение имеет под собой основания. Мы сегодня, на мой взгляд, ориентируемся сегодня в нашей деловой практике скорее не на Запад, а на Восток, на восточный менталитет в бизнесе. У нас появляется такое новое явление, эквивалент которому социологи увидели в богатых нефтью арабских странах, где даже ввели такое понятие, как «спящий араб». То есть, инвестор приносит свои деньги, вкладывает их в проект, но условием для бизнеса является включение в состав акционеров какого-нибудь местного гражданина, чье участие вполне формально, никакой работы он не выполняет, но исправно получает свои дивиденды. За это инвестор получает политическое и экономическое покровительство. Вот такие похожие схемы все чаще встречаются и у нас. Очевидно, учитывая, в какой-то мере, наше геополитическое положение, исторические, национальные и культурные особенности Казахстана, мы тоже пытаемся создать экономику, превращая какие-то минусы – в плюсы. Сегодня в стране выросло новое поколение, которое совершенно не знакомо с теми ценностями, которыми жили их отцы, не говорю – деды. Но на каких ценностях они выросли, чем они руководствуются в своих жизненных целях? Сегодня они видят, что успеха добиваются не столько упорным трудом, совершенствованием своих профессиональных способностей, но чаще всего – связями, наглостью, хитростью. Поэтому главное, мне кажется, что формирование новой положительной идеологии демократического рыночного общества с общечеловеческими ценностями – сегодня первостепенная задача для страны. Идеология «спящего араба» не должна стать у нас преобладающей. Протестантская этика труда и формирования на его основе собственности и благосостояния, у нас, к сожалению, так и не прижилась. При всем том, страна у нас богатая и может еще достаточно долго развиваться прежними экстенсивными методами, за счет экспорта сырья. Есть все признаки того, что у нас в обществе присутствует пресловутый «голландский синдром», из-за потока больших нефтяных денег. Но это развращает общество, гасит стимулы к его внутреннему развитию. И если мы хотим действительно войти в новое индустриальное, способное к инновациям мировое сообщество, мы должны меняться сами, и активно менять мир вокруг нас.
, 
