Внешний долг Кыргызстана приближается к критическому

В мире ничтожно мало случаев, когда внешняя помощь приводила к реальному социально-экономическому взлету. Зато это всегда вело к гарантированной долговой зависимости. Яркий пример тому – Кыргызстан, где размеры внешнего долга очень скоро могут привести страну к страновому дефолту. Таковы горькие выводы экспертов платформы CPDE. Об этом рассказала exclusive.kz одна из ее экспертов Фарида Абдылдаева (Кыргызстан). 

- Фарида, что такое  CPDE?

- Гражданское Движение за Эффективность Развития Кыргызстана, которая является  членом глобальной платформы ОГО – Партнерство ОГО в Целях Эффективности Сотрудничества. Основная цель платформы – стремление сделать развитие более эффективным за счет изменения архитектуры глобальной помощи и расширения возможностей организаций гражданского общества, работающих на местах.

Если коротко о мониторинге, то для достижения Целей Устойчивого Развития (ЦУР) правительства, партнеры по развитию, организации гражданского общества, частный сектор и другие участники развития на глобальном уровне проводят мониторинг эффективности сотрудничества, используя методологию Глобального партнерства в целях эффективности развития  (GPEDC). Мониторинг дает возможность обмена знаниями и критического осмысления прогресса в отношении обязательств по эффективности помощи и развития, принятых в Париже, Аккре, Пусане, Мексике и Найроби. В ее рамках разработана специальная методология мониторинга эффективности развития, которая также затрагивает вопросы эффективности внешней помощи. Как правило, правительства дают свои согласия на такой мониторинг. В нашем регионе его дали Таджикистан (участвовал в 2016) и Кыргызстан (2016, 2018), но Казахстан, Узбекистан и Туркменистан пока такого согласия не дали.

- Как вы думаете, почему?

- Когда страна очень зависима от внешних вливаний, приходится работать  на международный имидж и рейтинги, что позволит лучше открывать двери  доноров. Мы знаем, что  Кыргызстану весьма трудно  обойтись без внешней помощи. Такая же ситуация и в Таджикистане. Что касается Казахстана, то он более  экономически устойчив и может позволить себе проигнорировать эти вещи.  Туркменистан, как вы знаете, это просто пока очень  закрытая страна. Узбекистан занимает выжидательную позицию. 

Впрочем, согласие на участие в платформе это еще не панацея. Правительство Кыргызстана не имеет полного понимания сути методологии, нет точных агрегированных данных, да и качество заполнения форм в рамках мониторинга оставляет желать лучшего.  Нет четкого понимания  категорий  эффективности развития: что это означает, какие договорённости и принципы лежат в ее основе, какие требования есть  к повышению  эффективности внешней помощи?  Отчеты доноров и правительств зачастую разнятся, поскольку и те, и другие используют различные методологии оценки эффективности помощи. Тем не менее, определённый прогресс  есть - происходит осмысление этой проблематики,  мир начинает договариваться о правилах игры, где ключевыми принципами эффективности помощи признали:

• Приоритеты развития определяются самими развивающимися странами, а партнёры по развитию (доноры) применяют подходы, адаптированные к ситуациям и потребностям конкретной страны-реципиента.
• Усилия в области развития должны оказывать долгосрочное воздействие на искоренение нищеты и сокращение неравенства, а также на укрепление потенциала развивающихся стран в соответствии с их собственными приоритетами.
• Инклюзивное партнёрство в области развития, где помимо традиционной конструкции – Правительство-Донор, признаются другие участники развития как ОГО, частный сектор, парламенты и т.д.
• Взаимная прозрачность и подотчетность участников развития перед друг другом и бенефициарами.
• Помощь, оказываемая развивающимся странам, не должна предусматривать условия социально-экономического, политико-геополитического характера, выполнение которых обязательно для получения помощи, а также требования  приобретать товары и услуг у донора.

Внутри страны также появляется большой  запрос от общества – оценить эффективность внешней помощи, проанализировать, почему мы столько должны?  Так, по данным Министерства финансов КР внешний долг страны на 31 мая 2019 года составил 3 млрд 783 млн долларов США, что составляет порядка 47% от ВВП. Стоит отметить, что по данным МВФ, критическим уровнем задолженности, в соотношении с ВВП, считается порог в 60% от ВВП.

Внешний долг Кыргызстана на 31 мая 2019 года (в млрд долл. США)

Постепенно Кыргызстан подходит к тому порогу внешнего долга, когда будет вынужден расплачиваться вполне реальными ресурсами. Например, долг Таджикистана перед Китаем составляет 1,2 миллиарда долларов США.  На сегодня известно, что  Душанбе передал китайской компании TBEA золоторудное месторождение Верхний Кумарг в Согдийской области в счет погашения долга. Естественно, это обстоятельство весьма и весьма настораживает кыргызстанскую общественность. Аналитики американского исследовательского центра Center for Global Development выразили «особую озабоченность» восемью странами, которые могут пострадать от долгового бремени перед Китаем - это Джибути, Лаос, Мальдивы, Монголия, Черногория, Пакистан, Таджикистан и Кыргызстан.

Говоря о китайских кредитах, важно понимать, что  международная архитектура помощи включает традиционную  модель Север (развитые страны)- Юг (развивающиеся страны) и относительно новую модель сотрудничеств а Юг-Юг, где  официальная помощь развитию исходит от более развитых стран глобального  Юга, объединённого в рамках БРИКС (Индия, Китай, Россия, Бразилия  и ЮАР) . Но проблема в том, что, если традиционные партнёры по развитию  готовы признавать  вышеуказанные договорённости в области эффективности помощи, то  глобальный Юг – не готов. В частности, Китай не намерен следовать  договорённостям в области эффективности помощи и эффективности развития, аргументируя это тем, что  Китай,  в отличие от традиционных доноров,  все еще является развивающейся страной,  поэтому будет следовать собственным принципам предоставления официальной помощи странам.  И, действительно, особо критикуемая  часть китайской линии помощи  в Кыргызстане заключается в том, что на китайские кредиты республика обязана закупать китайское сырье, привлекать китайских граждан для работ.

- В печати мелькало сообщение о том, что после недавних конфликтов кыргызов с китайскими рабочими Пекин дал понять, что, если Кыргызстан не может обеспечить безопасность китайских рабочих, то они сделают это сами…

-  Официальных сообщений на этот счет не было, но, по крайней мере, китайское посольство жестко потребовало от Правительства КР обеспечить безопасность китайских рабочих. Также были определённые информационные всплески в интернете о перспективе защиты китайских инвесторов   военизированными силами КНР, которые, впрочем,  были опровергнуты  кыргызскими властями. Но мы пока не знаем, какие конкретно требования предъявит Китай в этом смысле. 

- Каков объем китайских кредитов и в какие отрасли они пошли? Оказали ли они реальное влияние на экономическое развитие?  

 - За период 1992-2019 Кыргызстан  получил порядка  3 792,64 млрд долларов США, из которых  1, 7 млрд долларов США приходится на Китай, при этом резкий скачок наблюдается в период президентства А.Атамбаева.

Динамика роста госдолга Кыргызстана перед Китаем (в  млн долларов)

Источник: Министерство финансов КР

Кредиты брали в основном на инфраструктурные проекты: строительство альтернативной трассы «Север-Юг», строительство подстанции «Датка», реконструкцию ТЭЦ.  Инфраструктурные проекты, безусловно, положительно влияют на экономику, но косвенно. Но говорить о диверсификации экономики, ее самодостаточности – не приходится. К тому же оценить эффективность использования внешней помощи (не только китайской)  очень сложно в силу нижеследующих причин:

• Вопреки договорённостям, доноры не гармонизируют помощь, т.е нет фокуса в предоставлении помощи разными донорами.
• Правительство и доноры используют собственные методологии по оценке помощи, показатели каждой стороны разнятся.
• Отсутствуют единообразные методологии и подходы по оценке эффективности внешних займов доноров и правительства.
• Отсутствует онлайн платформа, открытая для всех участников развития страны, содержащая информацию о внешней помощи (сколько брали? куда потратили? какой результат?)

Наш внешний долг настолько же велик, сколько не эффективен. Страна брала кредиты не на серьёзную диверсификацию экономики,  а на не связанные между собой, разрозненные проекты. Не созданы источники, приносящие реальный доход в государственную казну. Соответственно, выплаты по процентам будут за счёт сокращения расходов на образование, здравоохранение и т.д.  

- Но ведь это стандартная схема любых внешних заимствований: привлекаются зарубежные эксперты, оборудование, сырье? Бесплатного сыра не бывает. Может быть,  дело все же в нас самих?

- Никто извне не будет защищать наши интересы, кроме нас самих. Но проблема в коррумпированном правительстве, парламенте, в неспособности  гражданского общества эффективнее отстаивать общественные интересы.  Итог – перспективы странового дефолта.

Тем не менее, еще десять лет назад повестка эффективности использования внешней помощи поднималась  лишь узкой группой НПО. Сейчас же гражданское общество, парламентарии, и нередко сами члены правительства поднимают вопросы  эффективности использования внешних займов. Однако действенных шагов в этом направлении, а именно - серьёзной ревизии полученных займов, выработки методологии по оценке эффективности использования займов и разработки стратегии по внешним займам – не сделаны.

- А вообще, кому все-таки Кыргызстан должен больше? Китаю? России?

- Больше всех Кыргызстан должен Китаю, но проблема в том, что  рассматривая  информацию о структуре государственного внешнего долга КР на сайте Министерства финансов КР вы не найдете информацию по внешнему долгу  перед Россией, но можно найти данные по долгу перед Китаем. А в других источниках, в частности:  Donor Activity in the Kyrgyz Republic. Special report 2018. Developmentaid  Россия фигурирует как крупнейший  кредитор КР.

Существующие разночтения в статистических данных, эпизодичность информации, различие в подходах и методах создают серьезные препятствия для создания полной картины официальной помощи развитию.

- Судя по вашим словам,  Кыргызстан приближается к страновому дефолту?  

- Мы стали чаще об этом задумываться. Дефолт возможен, если не будут предприняты кардинальные меры. Об этом предупреждает и  бывший министр финансов, а ныне депутат Жогорку Кенеша  А. Жапаров.  Точно могу сказать одно - Кыргызстан без внешних вливаний не может решить проблему дефицита бюджета. У нас атрофированы экономические рычаги, которые могли бы создавать самодостаточную экономику. Внешняя помощь  в том виде, в каком она давалась стране, затормозила экономическое развитие и, если мы будем продолжать брать деньги без всякой стратегии, то мы и придём к дефолту.

- А может ли Всемирный банк помочь разработать стратегию долгосрочную Кыргызстана?

- Мы проходили это уже в 90-е годы. Стратегии помощи стране (СПС) Всемирного банка, которые разрабатывались для нас, оказали сильнейшее воздействие на  секторы энергетики, здравоохранения, образования и т.д. В СПС определялись  условия  реформ, задача которых была  благоприятствовать неолиберальным моделям свободной рыночной экономики - приватизация государственного имущества; устранение государственного контроля над предприятиями, а также финансовым и денежным секторами; исключение бюджетных затрат на непродуктивные с точки зрения экономики секторы, такие как социальный, здравоохранительный и образовательный. Результаты, мягко говоря, не очень.

Абсолютно очевидно, что стратегия развития страны:  ее приоритеты, индикаторы оценки и иные параметры должны определяться   самим  Кыргызстаном. Данный документ должен определять стратегию помощи стране.  В свою очередь, сам процесс  разработки стратегии  развития должен быть инклюзивным , с участием ОГО, бизнеса, парламента, профсоюзов, органов местного самоуправления и академических кругов.