, 
Верной дорогой идем, товарищи!
Последняя неделя выдалась богатой на мрачные сюрпризы. И хотя подобный ход событий подразумевался, это вряд ли облегчило их восприятие. Курс доллара вырос до 370 тенге. Вслед за обвалившейся почти вдвое национальной валютой уже потянулись вверх цены на продовольствие, товары первой необходимости, коммунальные услуги. Очередной антирекорд побили мировые цены на нефть, обновив 12-летний минимум. Теперь «черное золото» стоит ниже 30 долларов за баррель, что для Казахстана означает экспорт в убыток. Обещанные блага в виде сдерживания цен и услуг, повышения зарплат и пенсий существенной погоды не делают, народ явно не веселится и не ликует.
Возникают извечные вопросы: кто виноват и что делать?
Напомню, 20 августа текущего года Казахстан перешел к свободно плавающему курсу тенге. Кроме того, Национальный банк выступил с заявлением о том, что сокращает свое участие на внутреннем валютном рынке для сохранения резервов. Как отметили в НБ, «это соответствует его ранее объявленной политике по свободному курсообразованию и переходу на инфляционное таргетирование». На деле кульбиты с тенге лишь отдаленно напоминают свободное плавание в общепринятом понимании этого термина. Соласно классификации МВФ они, скорее, напоминают свободное падение (англ. Freely falling) или гиперпадение (англ. Hyperfloat).
Итак, по всем ощущениям сейчас отвественные органы и чины явно не справляются с ситуацией, более того, не извлекли уроков из собственных ошибок. Сюда можно отнести и административные препоны бизнесу, и затягивание вопроса с девальвацией тенге на протяжении 2014-2015 годов, и упования, что цены на ключевые статьи экспорта выровняться сами собой. Провластные экономисты объясняют кризис неблагоприятной конъюнктурой мировых цен на энергоносители. Ладно бы, если тем самым признавался тщательно скрываемый ими же секрет Полишинеля - Казахстан является классическим сырьевым придатком, а вовсе не «диверсифицированной и конкурентоспособной экономикой». Эти запоздалые откровения с потугами переложить вину на внешние факторы, едва ли раскрывают всю подоплеку.
Начнем с того, что тенге обвалился не в процентах, а в разы сильнее, чем валюты других стран, так же как и Казахстан, если не больше, зависимых от нефти и газа. А, например, курсы национальных валют Омана, ОАЭ, Саудовской Аравии, Бахрейна, Катара относительно доллара и евро не изменились вообще. Более того, валюта находящегося в состоянии войны Ирака даже укрепилась на 5%. Оказывается, фатальной связи между нынешним плачевным положением тенге и ценами на нефть нет, равно как нет прямой связи с кризисными явлениями в мировой экономике. А есть не качественный, не профессиональный, безответственный государственный менеджмент.
Именно приведенный последним фактор сыграл и продолжает играть ключевую роль в том, что страны с гораздо более сложным экономическим, социальным, демографическим положением, внутриполитическими дрязгами демонстрируют лучшие, чем Казахстан показатели. Судите сами: сравнительная динамика курсового роста доллара США в СНГ в 2015 году выглядит не в пользу нашей страны: Казахстан – 85,2%, Беларусь – 54,3%, Украина — 48,7%, Кыргызстан – 33,9%, Азербайджан – 33,8%, Таджикистан – 28,9%, Грузия – 28,7%, Турция — 28,4%, Молдова — 26,6%, Россия – 25,9%, Туркменистан - 19,3%, Узбекистан – на 14,8%, Армения – на 1,4%.
Относительно доводов властей, что дешевый тенге позволит повысить конкурентоспособность Казахстана на международных рынках, можно снова же констатировать безрадостную картину. Во-первых, доля трудоспособных, занятых в этой сфере, едва ли превышает 3-5 процентов от численности населения. Следовательно, как быть остальным 95 процентам, при ужавшихся бюдежатах? Во-вторых, доля доходов от экспорта продукции, не связанной с нефтью, составила 12% в структуре ВВП Казахстана в прошлом году. Стало быть, стимуляция роста ВВП посредством более конкурентоспособного несырьевого экспортa выглядят призрачной.
Повторимся, главным виновником девальвационной спирали, которая расшатывает не только экономику, но и социальную ситуацию, выступают повсеместная коррупция, вкупе с разбухшим бюрократическим аппаратом, который, вместо создания справедливых и честных правил игры, превратился в тормоз развития. Немаловажную роль играет отсутствие какого-либо плюрализма, политической конкуренции, что притупляет реалистичное восприятие происходящего. Больная тема – истинные мотивы правящих элит, о которых можно лишь догадываться.
Всего лет десять назад официальные инстанции радовались тем фактом, что банковско-финансовый сектор Казахстана является лидером среди стран СНГ и Восточной Европы. Но кризис 2008-2009 годов показал реальную цену подобным заявлениям. И вот что любопытно: тогда, вместо поддержки реального сектора экономики и решения насущных социальных проблем, львиная часть господдержки была направлена во спасение хваленых банков второго уровня (частных учреждений). На эти цели потратили около 20 миллиардов долларов из средств Национального фонда (народных денег), причем большая часть этой суммы оказалась безвозвратной. В последующие годы проявления подобной щедрости повторялись, хотя уже сами банки занимались откровенной спекуляцией на рынке кредитов для населения. Дальше наступила пора льгот для обеспечения сверхприбылей крупного бизнеса. А уже привязка к России, посредством Таможенного и Евразийского союзов, обусловила принятие пророссийских решений в экономике и обернулась колоссальными потерями. Только косвенная поддержка российского рубля через переоцененный тенге стоила Казахстану почти 30 миллиардов долларов США.
Список схожих странностей в интересах кого угодно, только не собственных граждан, будь то потребителей или производителей, можно продолжить. Казалось бы, кризис должен был остудить отдельные головы и заставить, наконец, государственные органы встать на защиту суверенных интересов Казахстана от посягательств недобросовестных «партнеров», вместо назойливого диктата создать условия для здоровой конкуренции, направлять народные средства не на возведение новых «потемкинских деревень», а на проекты, которые на деле улучшат жизнь всех граждан, позволят поднять экономику на качественно новый уровень.
Однако надежды растворяются с принятием очередных малопонятных решений. Так, намедни, 11 миллиардов тенге правительство решило выделить на поддержку автопрома. Со стороны, не зная деталей, может показаться вполне логичным шагом – в условиях кризиса оказать помощь отечественному производителю. Загвоздка заключается в том, что «отечественного» на предприятиях по сборке иностранных автомобилей нет. Ну, кроме нескольких сотен рабочих и сборочных цехов. Вся прибыль зиждилась на освобождении разобранной, а затем собранной здесь «продукции», в отличие от готовых иностранных образцов. Когда же и эти уловки не спасают, правительство, под предлогом защиты отечественной промышленности, вновь финансирует зарубежных производителей. Хотя средства можно было бы пустить на куда более важные с экономической, социальной, стратегической точки зрения отрасли: в тот же аграрный сектор, сельхозкредитование, нефтепереработку или нефтехимию, например.
Итог печален. А с учетом отсутствия даже намеков на пересмотр ущербной практики, желания выслушать альтернативную точку зрения, перспективы обескураживает еще больше. Потому и рисуемые нынче сценарии с вероятными курсами тенге в 500 и даже 1000 единиц за 1 американский доллар кажутся не столь фантастическими. Одно может радовать: вырастет количество тенговых миллионеров в Казахстане. Конечно, нам еще далеко, скажем, до национальных валют Зимбабве или Гвинеи, в которых 1 доллар считается целым состоянием. Но, как говорили некогда коммунистические вожди, «верной дорогой идем, товарищи!».
