«Бурный рост присутствия российских банков на казахстанском рынке может стимулировать появление более протекционистской модели»

Экспансия российских банков на казахстанском рынке считается одной из наиболее очевидных тенденций последних лет. В одном из последних обзоров, посвященном влиянию кризиса в еврозоне на ослабление темпов проникновения на постсоветские банковские рынки европейских банков, аналитики рейтингового агентства Standard & Poors отметили как едва ли не главный страновой феномен для Казахстана быстрый рост доли российских банков. Причем в Казахстане, в отличие от некоторых других рынков, этот рост явно не выглядит замещающим позиции европейских кредиторов. Авторы обзора отмечают, что раньше российские банки «имели здесь лишь очень небольшой бизнес по обслуживанию прежде всего корпоративных клиентов». Активы казахстанской «дочки» Сбербанка выросли с 98 млрд тенге до 491 млрд на конец 2011 года. (По данным КФН Нацбанка, на 1 сентября 2012 года активы ДБ АО «Сбербанк» составили около 685 млрд тенге.) В Standard & Poors также считают, что «российские банки используют свою ликвидность, (которая, по мнению аналитиков, намного выше, чем у казахстанских банков) для быстрого расширения своей рыночной доли в Казахстане. Их стратегия предусматривает предложение привлекательных ставок в целях быстрого наращивания бизнеса и корректировку ставок с учетом практики конкурентов после достаточного укрепления рыночных позиций». В свою очередь, экс-председатель правления ДБ АО «Сбербанк» Олег Смирнов на своей майской итоговой пресс-конференции, фактически подводящей результаты с момента прихода банка в Казахстан, отметил, что за 2011 год его рыночная доля выросла на 1,5% — до 3,8%. В начале года доля выросла еще на 1%, до уровня в 4,8%. При этом задача, первоначально сформулированная на срок до 2015 года — достижение рыночной доли в 5%, — была осуществлена уже в этом году. Банк за время после приобретения «Тексакабанка» поднялся с 17-го на 6-е место по размеру активов. (По данным регулятора, на 1 сентября доля банка по активам достигает примерно 5,16%.) Успехи «ВТБ Казахстан» пока скромнее, но сам банк недавно оценил себя пока как стартап, для которого крайне важен выход на точку рентабельности и начала возврата вложений материнского банка. Третья российская «дочка» в лице «Альфабанка Казахстан» традиционно остается в тени и вряд ли выглядит полноценной частью тренда, связанного с чудесным посткризисным ростом российских банков на казахстанской почве. Объяснений того, что происходит с экспансией, может быть найдено, по большому счету, два. Одно из них состоит в том, что возможность расти связана с кризисными проблемами казахстанского банковского сектора и российские банки играют определенную позитивную роль, увеличивая предложение в ответ на спрос в корпоративном секторе и в меньшей степени в рознице. (Казахстанские банки, в свою очередь, уверены в том, что новых интересных заемщиков в настоящий момент недостаточно.) Сторонники этой точки зрения обращают внимание на менее активных докризисных кредиторов проблемных секторов. «Цеснабанк», например, в течение прошлого года рос даже немного более быстрыми темпами, чем ДБ АО «Сбербанк», и очевидно, этот рост во многом был связан с проблемами крупных банков. Если исходить из этой логики, то возвращение «на круги своя» произойдет, пусть не так быстро, но неизбежно. При этом, рассуждая о конкурентных преимуществах казахстанских банков по отношению к российским госбанкам, которые могли бы проявиться в другой рыночной ситуации, спикеры из казахстанского банковского сектора называют приверженность более быстрому и гибкому принятию решений при кредитовании и лучшее использование возможностей госпрограмм, в частности, той же «Дорожной карты бизнеса». Российские банкиры в то же время убеждены, что они не хуже выстроили механизмы взаимодействия в рамках госпрограмм и совсем не являются чрезмерно забюрократизированными финансовыми институтами. Большая доступность международных рынков заимствований для казахстанских банков, бывшая самым главным конкурентным преимуществом накануне кризиса, осталась в прошлом навсегда и, несомненно, может восприниматься как определенный «золотой век». Преимущественное фондирование на внешних рынках стимулировало определенную модель корпоративного развития, и накануне кризиса казахстанские банки выглядели едва ли не самыми реализовавшимися казахстанскими институциями. Тем не менее в новых условиях даже банки, прошедшие испытание кризисом, не могут фондироваться существенно дешевле на внутреннем рынке, чем «дочки» российских банков, и, очевидно, проблема доверия остается достаточно существенной. Второе наиболее распространенное объяснение успешности экспансии российских госбанков на казахстанском рынке состоит как раз в преимуществах, связанных с их фондированием и размерами материнских структур. Причем, в отличие от европейских банков, российские действуют целиком на поле казахстанских банков, предлагая продукты для массового сегмента клиентов, ориентированного прежде на казахстанские банки. Сам г-н Смирнов (которого на посту председателя ДБ АО «Сбербанк» сменил теперь официально утвержденный в этой должности Александр Камалов) говорил в мае, что в настоящий момент ДБ АО «Сбербанк» полностью фондируется на казахстанском рынке без каких-либо вливаний извне. По его словам, «деньги акционеров» для банка наиболее дорогие, и, вопреки представлениям о том, что банк может демпинговать на казахстанском рынке за счет них, это не соответствует действительности. В свою очередь, руководство ВТБ ставит как задачу перед своими постсоветскими «дочками», в том числе и казахстанской, максимальное фондирование и кредитование в национальных валютах, что в будущем также вроде бы исключает демпинг. Как считается, одним из косвенных показателей фондирования со стороны материнских структур, содержащихся в публикуемой регулятором статистике, является статья «срочные вклады» в разделе, посвященном остаткам на балансовых и внебалансовых счетах. При этом динамика этого показателя, например, у «ВТБ Казахстан» выглядит следующим образом: чуть более 500 млн тенге на 1 марта этого года, 7,8 млрд на 1 июня и примерно 7,5 млрд на 1 сентября; июньский и сентябрьский показатели, конечно, значительно выше, чем у сопоставимых по размеру казахстанских банков. С другой стороны, общая сумма обязательств банка на 1 сентября составляет 72,3 млрд тенге, и даже если представить, что все срочные вклады в остатках на балансовых и внебалансовых счетах — это фондирование за счет основного акционера, это не очень большая доля фондирования. Аналогичный показатель у ДБ АО «Сбербанк» на 1 сентября — около 47 млрд тенге, притом что в целом по рынку на срочные счета на балансовых и внебалансовых остатках приходилось примерно 118 млрд тенге и доля ДБ АО «Сбербанк» достаточно велика. С другой стороны, суммарно обязательства банка составляют, по данным КФН Нацбанка, примерно 600 млрд тенге. Наиболее острые обсуждения, связанные с возможными конкурентными преимуществами ДБ АО «Сбербанк», приходились на осень 2010 года, когда всё еще обсуждалась возможность вхождения банка в капитал БТА. Против такого развития событий возражала из-за неоправданных конкурентных преимуществ, например, председатель правления «Халык Банка» Умут Шаяхметова, хотя логичнее, быть может, было бы не допускать вхождения госбанка на рынок, который формировался исключительно как рынок частных финансовых институтов. Российский Сбербанк финансировал в конце прошлого и начале этого года крупные сделки в казахстанском корпоративном секторе, в организации которых участвовала и казахстанская «дочка», очевидно, также получившая в результате определенные конкурентные плюсы. При этом речь, вероятно, идет не о прямой конкуренции с казахстанскими банками, которые не могли финансировать нечто подобное хотя бы в силу существующих ограничений на одного заемщика. Председатель правления «Казкоммерцбанка» Нина Жусупова по этому поводу отметила, что сделки, несмотря на их размер, не выглядят приносящими что-то новое в плане банковских продуктов или технологий для казахстанского банковского сектора. Обе версии относительно того, что происходит, имеют право на существование. Клиенты, несомненно, выигрывают от происходящей экспансии не только российских банков, но и роста банков второго эшелона и, возможно, извлекут плоды и из попыток возвращения конкурентных позиций крупными казахстанскими банками, которые будут происходить в более жесткой конкурентной среде. Так или иначе, экспансия российских банков выглядит одним из наиболее серьезных вызовов для банковской системы, и она может стать катализатором каких-то спорных регуляторных изменений в будущем. Очевидно, будут звучать предложения о более протекционистском подходе и о расширении программ фондирования с участием государства либо создании своих госбанков. Доля Сбербанка в 5 с небольшим процентов по активам, однако, пока выглядит недостаточно сильным устрашающим аргументом. Николай Дрозд