, 
Как Кунаев объединил казахов после своей смерти
В Казахстане снимается фильм «Век Кунаева». Как заверяет автор сценария, режиссер и генеральный продюсер Ербол Жумагулов, картина станет сенсационной. В ней есть то, о чем казахстанское общество узнает впервые.
«Дядя Олжас – средний поэт»!
Ербол говорит, что шел к «Веку Кунаева» четыре года, а готовился всю свою сознательную жизнь.
… Сегодня ему 40. Когда ему было 20, он запросто низвергал авторитеты. Заняв призовое место на международном поэтическом конкурсе, Ербол однажды пинком открыл дверь в редакцию главной русскоязычной официальной газеты страны и заявил, что «Женю Евтушенко» вообще не держит за поэта, а «дядя Олжас – средний поэт». Как сейчас сказали бы «ради хайпа», журналист, слегка отредактировав, поставил тогда заголовок «Дядя Олжас – посредственный поэт»! Что тут поднялось! Нет, Ербола никто не проклинал. Мэтры, среди них Мухтар Шаханов и Герольд Бельгер, еще вчера не подозревавшие о его существовании, мягко кинулись увещевать его через СМИ: «Ербол, ты не прав!». Его (Ербола) уже в то время близкий друг, поэт Бахыт Кенжеев иронично похахатывал…
И вот сегодня возмужавший Ербол снимает фильм о Динмухаммеде Кунаеве и занимается переводами «Слов-назиданий» Абая.
– Перевод застопорился, потому что нет времени, – говорит режиссер и поэт. – Я занялся другими проектами – документальным фильмом про Димаша Ахмедовича Кунаева и ещё одной картиной на грант зарубежного фонда. Попытался совмещать, но в какой-то момент рука просто остановилась на половине, (перевел 25 слов из 45), и я подумал, что по казахским обычаям надо сделать жертвоприношение – поехать на могилу
Абая, в местечко Жидебай в Восточном Казахстане, прочитать Коран, зарезать барана и, может быть, дорога снова откроется. Это вот такие эмоциональные, человеческие порывы.
Что касается будущего, то я как бы сейчас немного подхлестнул себя, – отдал права на перевод Абая с моего русского на английский казахскому Пен-клубу. И сам Бигельды Габдуллин, президент клуба, и другие люди считают, что есть надежда на то, что мой перевод будет более близок к оригиналу, потому что я пытаюсь передать аутентичную интонацию контекста, включая внутрирелигиозные, социальные и исторические нюансы, которые, на мой взгляд, не учтены в других переводах.
Я не умаляю достоинств переводчиков, которые были до меня, но считаю, что каждый новый перевод должен быть лучше предыдущего. Надеюсь, до конца года у меня найдется время, чтобы засесть снова за перевод и приблизиться, наконец, к финалу.
Асар от чабанов
– Недавно вы объявили краудфандинг в социальных сетях на съёмки фильма о Кунаеве.
– Эту идея зрела во мне года четыре. Я дружу с родственниками Димаша Ахмедовича, и мне всегда, особенно сейчас, когда идет очень много «накатов» на Кунаева, хотелось снять фильм о нем. Ставленник Москвы, красноперый, коммуняка... Как только его не обзывали. Когда я объявил краудфандинг, то, честно говоря, возбудил людей в Интернете. Изначально я встретил одного человека, он, аргын из племени тобыкты (по казахским обычаям, родственник Абая), сказал, что поддержит проект про Кунаева, хотя я предлагал проект и про Абая тоже. Это для меня стало знаком того, что мы выросли из родоплеменных штанишек, раз поддерживаем не свою родню, а общеказахских героев.
Вначале, как и договаривались, это был минималистический, тысяч на 30-40 долларов, проект, но прямо перед съемками я нашёл человека, очень похожего на Кунаева, и решил задействовать его в картине. Он живет в Нур-Султане и ему надо постоянно прилетать на съемки в Алматы. Плюс услуги гримера, водителя, пиротехников, исполнительного продюсера, второго режиссёра... Словом, один актёр потянул за собой целый шлейф и проект стал масштабным. На него нужно было уже 100 тыс. долларов. На те деньги, которые дал тот спонсор, мы успели снять половину фильма. С января люди работали в долг, я им оплачивал только поездки, обеды, водителя, бензин, билеты на самолёт, пиротехнику... Когда денег не осталось совсем, решил делать краудфандинг, но он, как выяснилось, предполагает официальную площадку с большой комиссией и кучей условий. Если собирается меньше половины объявленной суммы, то деньги разбегаются обратно по счетам людей. И тогда я объявил обычный казахский асар. Откликнулось огромное количество людей – около 2,5 тысяч человек. Трое суток сообщения шли каждую минуту. Деньги поступали из Казахстана, России, Европы и даже из Штатов. Общая сумма составила 11 млн. тенге. Одна женщина дала сразу $9 тыс. Сказала, что хочет заказать мне фильм, а эти деньги – аванс или гарантия того, что я возьмусь за него.
В общем, когда Интернет зашумел про фильм о Кунаеве, впервые за долгие годы казахстанцы объединились, невзирая на возраст, социальное положение, национальность, религиозные, политические взгляды, страну проживания и т.д. Видя это, власть предержащие спохватились и стали предпринимать контрмеры. На третий день aсара активизировались засланные ими блогеры. Они обзывали меня кунаеводрочером, в общем, их устами злоба от «работодателей» исходила неимоверная. Почему? Потому что при любом упоминании Кунаева в голове зарождается сравнение с нынешней властью, и он всегда выходит победителем. Димеке почти 30 лет нет с нами, но он народу ближе, чем нынешние официальные лидеры.
Однажды я проснулся в 5.30 утра от сообщений о двух новых поступлениях на счёт. Первый, 88 тысяч, был от чабанов. Они так и написали: «Ереке, это асар от чабанов». Я представил, как, договариваясь между собой накануне вечером, эти люди решили присоединиться к этому проекту, и у меня в носу защипало.
– Действительно – прямо до слёз.
– У меня до слёз были 130 тенге от студента. Он, как бы заранее извиняясь, написал: «Если бы не был студентом, выслал бы 130 тысяч». Другой человек заявил, что «этот фильм должен состояться. И точка!». И выслал 270 тенге. Эти крохи для меня были ценнее 400 тысяч, которые выслал кто-то небедный. Пенсионеры, отправляя тысячу или две, писали, что получат пенсию и отправят ещё. Я старался по мере возможности отвечать: «Спасибо, принято», но – честно, физически не успевал каждому. Сейчас я продумываю форму публичного отчета к концу этого или началу следующего года перед людьми и перед фондом Кунаева, который тоже помог – перевел на счет студии 500 тысяч тенге.
У меня нет цели сделать фильм к юбилею – 12 января 2022 года, меня никто не торопит, потому что у этой картины всего два заказчика – я, ее владелец и генпродюсер, и народ. В этом весь кайф.
– Как отнеслась семья Кунаева к идее снять фильм о нем?
– Его племянники радуются, что именно я снимаю фильм. В картине, кстати, задействованы известные люди. Один из них Олжас Сулейменов. Вспоминая декабрь 1986 года, он сказал, что «народ ждал Кунаева и Олжаса».
Киргиз-кайсак Кунаев
– Вы, кажется, наконец-то подружились с Олжасом Омаровичем?
– Не подружились, но он дал согласие на интервью. По его словам, в 1986 году и Назарбаев, и председатель КГБ республики Закаш Камалиденов прятались в помещении под трибуной, потому что народ стал закидывать их камнями. И то же самое сказала и Вера Васильевна Сидорова. Эта женщина, железная леди целины, как ее называли, попала в список 100 самых влиятельных женщин планеты по версии ООН. Она была тогда исполняющей обязанности председателя президиума Верховного совета КазССР, работала с Кунаевым, была замом у Назарбаева... В общем, я был потрясён отношением людей к великому казаху – Кунаеву. Очень многие двери легко открывались, во многих местах за съемки нужно было платить деньги, но когда узнавали, что это фильм про него, то вопрос денег отпадал. Наоборот – спрашивали, чем могут помочь. Или, бывало, говоришь усталому актеру, что нужно что-то переснять, и слышишь в ответ: «Ради Димеке вытерплю все, что угодно». Удивительно, столько лет человека нет среди нас, но для огромного количества молодых людей, которые не видели его никогда, должности при нём не получали, в комсомоле не состояли, его имя свято. Но в тоже время они ненавидят своих начальников, с которыми вместе водку пьют. Почему? А потому, что порода не та.
– В Казахстане до сих пор идут споры о национальности Кунаева…
– Я этот миф развенчал в фильме тремя вещами. Во-первых, есть дореволюционный документ, подписанный его отцом Менлиахмедом: «Прошу принять моего сына киргиз-кайсака Динмухаммеда Кунаева». Киргиз-кайсаки – это мы, казахи, нас так называли с первой половины XVIII века до 1925 года. Во-вторых, просто так казахом не запишешься. Для этого у человека за плечами должен быть род, жеты ата, родословная до 7 колена, а я даю ек, начиная от его прапрапрадеда Жумабая. В-третьих, у меня есть уникальный архивный документ, но пусть он останется сюрпризом для зрителя.
Мой фильм состоит из 7 частей, которые я хочу назвать «Почва», «Корни», «Росток», «Дерево», «Сад», «Лес», «Пустыня», чтобы показать зрителю жизненный путь героя. Почему фильм называется "Век Кунаева"? Потому что он родился в начале XX века и его судьба зацепила все невзгоды века – и восстание казахов 1916 года, и коллективизацию, и голодомор, и Первую, и Вторую мировые войны, и целину, и 1986, и независимость... Он был не сторонним наблюдателем, а активным участником этих событий. Я нашел свидетельства его связи с алашордынцами. Первый казахский математик, один из основателей этой партии Алимхан Ермеков передал из Москвы в 1934 году жене через какого-то студента записку. Этим студентом был Кунаев. Я нашёл Олега Ермекова, внука Алимхана, взял у него интервью об этом эпизоде, и мы договорились, что про его деда тоже будет снят фильм. Так что проект про Кунаева в каком-то смысле судьбоносный. Если судьба у фильма сложится хорошо, то можно будет снять серию документальных картин про выдающихся соотечественников и события, связанные с ними, – про движение «Алаш», Туркестанский легион, голодомор и т.д..
– Но про голодомор и алашордынцев снята уже не одна картина.
– Мне, как зрителю, не нравится в них то, что там называются только те причины, которые нам удобны. А именно – виноваты русские, Сталин и Кремль, которые забрали у нас всё. А то, что казахи, например, Сабит Муканов, были аткаминерами (уничижительное прозвище тех, кто шел против своих) почему-то умалчивается. Это они, занимаясь конфискацией скота и имущества, обрекали соплеменников на голодную смерть. Бауржан Момышулы тоже был среди них, но в том районе, где он проводил продразверстку, ни один казах не умер с голода. А как относиться к казахам, которые забрав с собой весь скот, откочевали в Китай и Монголию в то время, когда их сородичи остались умирать в опустошенной степи? Сталин – людоед, советская власть – преступна, тут споров нет. Но мы должны смотреть правде в глаза, если речь идет и о нашей вине тоже.
Казахские школы и Кунаев
– Нет планов снять фильм про Мухтара Ауэзова, который много сделал, чтобы вернуть нам Абая?
– Про него надо снимать в другом контексте. Он наш и Лев Толстой, и Томас Манн в одном лице, но в советское время Ауэзова замкнули на Абае, хотя он гораздо шире, чем «Путь Абая». Эпопея – это, собственно говоря, задача, которую перед ним поставили старшие братья по Алашу. Когда Ахмет Байтурсынов уходил, он сказал: «Сливай нас, пиши на нас доносы, но оставайся живым, чтобы написать это». Поэтому, когда 1 октября 1930 года будущего классика казахской литературы арестовали в Ташкенте (ему ставили в вину связи с алашордынцами), появилось на свет его знаменитое покаянное письмо. Но как только прошёл 1937 год, он сел за эпопею об Абае. Он ее писал 10 лет. Если бы Ауэзов не сделал это, то мы были бы конченными манкуртами. Ну что бы мог знать о казахской жизни я, казах, рождённый в городе, если не Ауэзов?
– А вот Динмухаммеда Кунаева еще упрекают в том, что при нем закрылись все казахские школы.
– А почему эти люди не говорят о том, что в аулах, где преимущественно жили казахи, ни одна казахская школа не была закрыта, но строились новые? Если говорить о городах, то только в последние годы перед распадом Союза нас было 15%, а до этого от 8 до 14%. Хорошо, если бы Кунаев открыл казахские школы по всем городам, то кто бы в них учился? О чём вы говорите? Надо же правде в глаза смотреть. А она говорит, что засилие русских школ – это желание самого коренного народа учиться по-русски, чтобы сделать какую-то карьеру. Посмотрите на детей известных казахских писателей. Их родители хотели проложить им дорогу в будущее, поэтому первыми пренебрегли казахскими школами. Ведь никто из них не думал, что Союз распадется.
Сейчас казахских школ много, но дети тоже почему-то разговаривают между собой по-русски. Куда нам от этого деваться, я не знаю, но это наша история и наши болевые точки. Надо их как-то преодолевать, но не обвинять Кунаева в том, что он не создал освободительное движение, не возродил золотую Орду или Улус Джучи. У него по сути не было настоящей власти, но обложенный со всех сторон красными флажками, имеющиеся возможности он использовал на все двести процентов.
– А как получилось, что вы, коренной алматинец, закончили казахскую школу?
– До 4 лет я ни слова по-русски не знал, поэтому мать отдала меня в русскую школу, оттуда в 5 классе ушел в казахскую спортшколу. Время такое было, что русский язык, как сейчас английский, был билетом в жизнь. Тут вопрос не в том, что Кунаев не захотел отстаивать казахские школы. Я вообще считаю, что язык нужно отделять от государства. Тем более, что богатейший русский язык на треть состоит из тюркскизмов. Зачем нам отказываться от него? Пожалуйста, учитесь на родном языке, но было бы хорошо знать и русский, и английский языки, а ещё язык другого соседа – китайский. Я вообще считаю, что у нас должны быть институты Китая и России, иначе мы будем поглощены или теми, или другими. И в этом плане Кунаев столько сделал, сколько ни одному из нынешних правителей и не снилось, хотя в советскую бытность мы были настоящей колонией, тюрьмой народов.
