Жены и любимые женщины Асанали Ашимова

Асанали Ашимову исполнилось 85 лет, но это еще и двадцатилетний юбилей его счастливой семейной жизни с супругой Багдад, хотя в этот союз никто не верил, ведь их разделяет более 30 лет. Она рассказала еxclusive.kz о том, что годы – это не пропасть, а мост.

Режиссер его дома

Напомним фильмы, где Асанали Ашимов снялся в главных ролях: «Кыз Жибек» Султана Ходжикова, «Конец атамана» Шакена Айманова, «Транссибирский экспресс» Эльдора Уразбаева, «Следы уходят за горизонт» Мажита Бегалина, «Кто вы господин, Ка?» Хуата Ахметова и ряд других картин, вошедших в золотой фонд кинематографа Казахстана.

Интервью Ашимов дал в своей жизни так много, что зритель, внимательно отслеживающий каждый его шаг, знает, кажется, о нем даже больше, чем он сам. Но для многих он стал еще образцом человека, который, потеряв любимую жену и обоих сыновей, смог подняться на ноги и начал жизнь с нуля тогда, когда, как он признавался, земля уходила из-под ног.

Официально он четырежды женат. Про Майру Айманову, свою первую жену, мать старших сыновей, он говорил: «женщин много, Она – одна». Второй раз он женился «назло» женщине, с которой его связывала «погибельная страсть». На третьей, матери дочери Сагины, женился по необходимости – дому нужна была хозяйка, но не совпали взгляды на жизненные ценности.

Сегодня он бесконечно счастлив с матерью своего самого младшего сына, 14-летнего Асанали-младшего, Багдат Ашимовой. Но вместе они смогли быть не сразу – ее родители были против. По версии Асанали-ага, причина тому разница возрасте – 34 года. А вот его супруга утверждает обратное.

– В этом году будет 20 лет, как мы вместе, – рассказывает верная подруга мэтра. – Наша первая встреча состоялась в октябре 2002 года, а в феврале 2003 мы были уже вместе. Когда я выходила замуж за Асекена, мама боялась, что не справлюсь с ролью его жены. «Он – народный артист, любимец народа, а ты кто? А вдруг ненароком уронишь его авторитет в глазах окружающих? Нет, эта жизнь не для тебя, ты у меня девочка простая». Мне и самой было страшно. Это сейчас я образцовая хозяйка большого дома, а тогда, признаться, и готовить-то не умела. У меня четыре женатых брата, их жены и обустраивали родительский дом, а у меня характер прямой и даже мужской. Возможно, это мне и помогло не испугаться и пойти за ним.

В 90-е я занималась бизнесом, возила КАМазами из Китая товар, но однажды я, неожиданно для самой себя, все бросила и пошла работать по специальности, медсестрой.
До мелочей запомнился день, когда впервые увидела Асекена живьем, а не на экране. Я работала во втором терапевтическом отделении больницы управделами Президента Казахстана, где народный артист поправлял здоровье. Когда мы столкнулись в палате, я, конечно же, сразу его узнала, робко поздоровалась. Он посмотрел, но не ответил. «Какой высокомерный», – мелькнуло в голове, а вслух стала извиняться. За что – и сама не могла понять.

Иду обратно, а навстречу опять он! Меня словно облили вначале холодной, а затем горячей водой. Опустив голову, молча прошла мимо. Позже зашла в его палату с лекарствами. Он спросил: «Ты откуда будешь? Раньше что-то не замечал». Ответила, что устроилась сюда всего полтора месяца назад.

В следующую смену, встретив меня в коридоре, поздоровался первым и попросил чаю. Я хотела поручить девочкам-санитаркам, но он настоял: «Нет, занеси лучше сама». Не прошло и двух минут, как он уже звонит на пост: «Чай готов?». Я засуетилась: «Сейчас-сейчас!», и, схватив чайник, помчалась в его палату. «Я пью зеленый. Заваривай», – распорядился Асекен. Положив пакетик, налила в чашку воду, а пар… не идет! Оказывается, чайник от волнения так и не включала. Побежала обратно на пост. Стыдно было до слез: такой человек попросил о такой мелочи, а я и этого не могу сделать!

Наконец, чай был готов. Он пригласил меня за стол. Поговорили о его здоровье. Он спросил: «А ты меня знаешь?» «Конечно, я же выросла на ваших фильмах». На все его вопросы отвечала так, как это принято на работе – соблюдая субординацию. В таком-то году закончила школу, потом медучилище, стаж у меня такой-то, родом оттуда-то, родители занимаются тем-то.

Когда уходила, дал книгу, которую написал после смерти сыновей. Когда читала об одиночестве человека, у которого есть все и… ничего, не могла сдержать слез: «За что ему такие страдания? Почему Бог так несправедлив?». Закрыв под утро последнюю страницу, подумала, что, если бы рядом с ним был хотя бы один наследник, ему бы легче было идти по жизни. Наш именитый пациент ещё никаких намёков мне не давал, а я уже готова была посвятить ему свою жизнь.

Во время нашей третьей встречи я попросила его подписать подаренную книгу. Пока он ставил свой автограф, попыталась его ободрить: «Вы не один. Народ вас любит, все казахстанские парни – ваши дети».

А вечером он попросил меня зайти в его палату. Мне стало неловко – в вечернее время в палаты персонал без надобности не заходил. Санитарка, женщина старше меня, вызвавшись посидеть за меня на посту, сказала, что Асекен не каждого удостоит разговором. Оказалось, меня ждал четырехчасовой рассказ о его жизни. Когда собралась уходить, он задумчиво спросил меня: «Давно меня женщины не слушали, затаив дыхание. Почему ты не замужем?»

За эти 10 дней, пока он лечился, у нас всё и решилось вопреки недоумению огружающих, которые были шокированы разницей в возрасте. Но я, закрыв глаза, пошла за ним. Его книга за одну ночь перевернула мое сознание – он мне стал близким и родным.
Теперь, когда родственники приходят к нам, он говорит им, что я «режиссер» его дома.
Ему нравится, как я за ним ухаживаю, как организовываю его быт. Как-то хотела съездить к себе на родину, все приготовила-наготовила, рассказала ему, где что лежит, какую таблетку нужно выпить утром, а какую – вечером, и что нужно надеть на работу. А он задумчиво сказал, что раньше был такой самостоятельный, все для себя делал сам, а вот я его, оказывается, разбаловала за эти 20 лет. И правда, если он в другом городе, то звонит, чтобы спросить, где лежат носки в его собственном чемодане, через 5 минут снова звонок – какое нужно выпить лекарство?

Экзамен на звание жены

– А в чем-то все-таки секрет успешной семейной жизни? Ведь отличных хозяек много, а счастливых семей так мало?

– Казахи дочь называют гостьей, которая родилась для того, чтобы продолжать род другой семьи. И когда приходишь в другой дом как жена и невестка, надо все свои капризы оставить на пороге родного дома. Признаюсь, быть хозяйкой дома Асекена – нелегко, это тяжёлый труд. Он знал об этом и поэтому не торопил меня, в свой круг вводил постепенно. Вначале я прошла смотрины у его друзей. Месяца через два после того, как стали встречаться, он привел меня в дом к литературоведу Серику Кирабаеву. Мне было страшно, я и перед самим-то Асекеном робела, а тут собрался весь свет казахстанской науки – за столом сидели одним академики. Не знала, как себя вести, что говорить, на все вопросы я отвечала вымученной улыбкой. А когда дали слово, краснея и бледнея, выдавила из себя, что люблю всех, кто любит Асекена.

До этого мы ездили в его родной Тараз, где он стал почётным гражданином области, потом в Шымкент, а в феврале 2003 года был ас по его матери. Зная, что я боюсь встречаться с его родственниками, схитрил – сказал, что заболел. Я пришла, чтобы полечить его, а там … все его родственники во главе с двоюродной сестрой, старшей в роду. Она попросила меня замесить тесто к мясу. Видимо, экзамен я прошла успешно: когда гости расселись за столом, приобняв меня за плечи, обратилась ко всем: это выбор брата, поэтому «прошу любить и жаловать». Это было 11 февраля 2003 года.

Когда я вошла хозяйкой в дом Асанали, пришлось вспомнить все старые навыки. Бывая с ним на разных приёмах, училась всему лучшему, что видела там. Научилась любить то, что любит Асекен. Например, хлеб тапа-нан. Когда пекла такой хлеб впервые, советовалась с мамой, ездила в деревню за кизяком, прямо на улице разводила огонь, запекала на углях в чугунной сковороде и горячим, с пылу-жару, подавала ему хлеб со сливочным маслом. «Запах аула», – говорит он, смакуя каждый кусочек.

Вдвоем первые годы мы оставались редко. С нами жили дети его двоюродного брата, часто гостили другие родственники. Я потихоньку подстраивалась под новую для меня жизнь. Изучала его привычки, круг общения, то, о чём он любит говорить. Он стал для меня живой энциклопедией. Я и сейчас с удовольствием слушаю рассказы Асекена про его молодость – учителей, которые помогали оттачивать ему мастерство, про Шакена Айманова, и мне иногда кажется, будто всегда была с ним рядом, и мы вместе все это переживали.

Когда мы начали встречаться, он пропадал у друзей, стараясь убить время на работе, а теперь не хочет из дому выходить. А я до него не жила, а существовала. У таусылмайтын махаббат, мы все ещё не наговорились друг с другом. Проводив его на работу, я становлюсь и сантехником, и электриком, и кухаркой, и дизайнером. А вечером требую: «Ну а теперь рассказывайте, чем занимались без меня. Так у меня возникает чувство, что мы провели вместе целый день. Правда, есть и разногласия: он любит демократичную одежду, а я строгие костюмы. Приходится искать компромисс.

Его большая семья

– Вашему сыну – Асанали-младшему, идет 15 год. Как Асекен отнесся к своему позднему отцовству?

– Когда мы поженились, я и не мечтала о ребёнке. Мне хватало того, что дышала с ним одним воздухом и служила ему. Но однажды, когда его спросили, о чём он мечтает, он ответил, что хотел бы подарить женщине, с которой он сейчас счастлив, ребёнка.
Мы долго шли к этому, серьёзно готовились, но стать родителями долго не получалось. Однажды, заметив, что я украдкой плачу, он с сожалением сказал “сенин обалына калдымау». Увидев, что и он тоже старается скрыть слезы, взяла ситуацию в свои руки и твердо заявила, что больше никаких слез не будет, я пришла в этот дом с огромной радостью и по своей воле. «Даже если у нас никогда не будет ребёнка, я счастлива уже от того, что вы рядом со мной».

Когда у нас наконец появился малыш, он помолодел и посвежел, стараясь проводить с сыном каждую свободную минутку, воспринимая как чудо его каждый жест и улыбку. Как-то признался, что никогда не ходил со старшими сыновьями в парк или на футбол, отдаваясь работе.

Асанали-младшему нравилось всеобщее обожание, но теперь он стал подростком. Все чаще мы чувствуем разницу в восприятии мира. Сынок относится к нам слегка снисходительно, считая нас безнадежно устаревшими людьми. Но он унаследовал любое к творчеству, увлекался музыкой, пением, а теперь – блогерством. Нам удалось его не избаловать. Сейчас Асанали-младший в США – подтягивает английский язык.

– Как у вас сложились отношения с дочерью Асанали-агай от третьего брака?

– Сейчас Сагине 21, она у нас красавица и умница. Родители развелись, когда ей было всего полтора годика. Лет с 3-4 забирали ее к себе на выходные, а потом – на летние каникулы. Правда, в подростковом возрасте мне с ней стало тяжеловато находить общий язык, мы не понимали друг друга, она ревновала меня к отцу.

Вообще, у меня со всеми родственниками и друзьями мужа отношения хорошие, они любят бывать у нас. И вот однажды Асекен сказал мне: «У тебя сердца на всех хватает. Может, и моей дочке тоже достанется кусочек твоей любви?» Этого было достаточно. Мы на Новый год специально поехали в Астану, чтобы забрать Сагину насовсем. Отца она очень любит, поэтому согласилась сразу, мать тоже была не против. Сейчас Сагина студентка, она будущий маркетолог ресторанного и гостиничного бизнеса, проходит стажировку в Чехии. С братом они очень дружны. Асанали-младший все свои секреты доверяет только ей. Нам интересно бывать вместе. Играем, дурачимся, слушаем концерты, смотрим фильмы. Во время пандемии у нас появилась привычка – каждый вечер читать вслух «Слова-назидания» Абая и анализировать их.

– Майру, мать двоих сыновей, он называл единственной своей женщиной, хотя его всегда окружали поклонницы. Хранится ли в доме память о ней?

– Недавно в его архивах я нашла письма, которые она писала ему в 1957-58 годах, когда они были еще студентами Алматинской консерватории, она – вокального отделения, он – театрального. Эти письма полны нежности и не совсем разделенной любви. Читая их, я невольно прониклась чувством женской солидарности. Майра писала ему, что ей уже неудобно перед девочками, которые работают на Главпочтамте, – она уже все глаза им намозолила. Я упрекнула Асекена: «Она так страдала из-за вас! Почему вы так редко отвечали на ее почти ежедневные письма?» Шамши Калдаяков, тоже в ту пору студент Алматинской консерватории, видел, как она страдала. И они с Туманбаем Молдагалиевым написали одну из своих первых совместных песен – «Кыз сыры», посвященную Майре и Асанали. Мне кажется, во мне он увидел черты Майры – она готова была за ним в огонь и в воду. И я тоже… Завет мамы, когда она провожала меня из родного дома, – достойно нести погоны супруги жены Асанали Ашимова – мне кажется, я выполнила.

… Мне уже 51. Он хотел устроит большой юбилей, но я отказалась. Пусть яркие дни рождения будут пока только у него и у сына. Но я попросила его справить пышный юбилей в честь моего 60-летия. Тогда я уже, наверное, буду не просто счастливой женой и матерью, а еще и бабушкой. Рядом со мной будут моя большая семья – муж, сын, дочь, внуки...