, 
Болашакеры – будущая элита страны?
За 25 лет на подготовку 12 тысяч специалистов по программе «Болашак» был истрачен 1 млрд. долларов. Смогли ли эти люди «сломать систему» или «система сломала их»? Кто такие болашакеры? Те, кто покидает Казахстан в поисках лучшей жизни? Или завтрашние топ-менеджеры страны? С учетом того, что 80% из них стали госслужащими, похоже, более правдоподобна вторая версия. Об этом в программе «Мозговой штурм» генеральный директор и со-основатель компании Zero To One Labs Алмас Туякбаев и директор Алматинского филиала ассоциации «Болашак» Кымбат Абдикеримова.
Карлыгаш Еженова:
Итак, у нас сегодня очень интересная тема: «Правильно ли мы распорядились 12 тысячами молодых юношей и девушек, отправив их учится за границу по программе «Болашак»? Несмотря на то, что это была замечательная идея, количество скептиков продолжает расти. Когда государство придумало эту затею, предполагалось, что эта инициатива очень серьезно изменит ситуацию в нашем образовании. Мы недавно проводили опрос по поводу ключевых проблем в системе образования, и скажем так, верифицировали наши ожидания: это коррупция, бюрократия и низкое качество. Скажите, как в мире решили проблему этих трех монстров?
Абдикеримова Кымбат:
Преимущество зарубежного образования в отличие от нашего в том, что оно основано на знании иностранных языков, в первую очередь английского, который доминирует в мире. Во-вторых, у них очень богатая инфраструктура. В-третьих, очень практическая ориентация. Например, в Швейцарии, где я обучалась по специальности гостиничный менеджмент и туризм, кампус оснащен как гостиница, да и в целом преподавание ориентировано на бизнес-менеджмент. Я говорю, как человек получивший два высших образования: в Павлодаре и по программе «Болашак», благодаря гранту нашего президента.
Что касается коррупции, то у преподавателей зарубежных ВУЗов очень высокая заработная плата. Допустим, в той же Швейцарии, наши преподаватели (кстати, они очень доступны, нет дистанции между студентами и преподавателями) имели ежемесячно 10 тысяч франков. При такой зарплате ни у кого нет интереса брать взятки. Но, в первую очередь, это репутация человека, вуза.
В плане бюрократии, то ее попросту нет. Все делается онлайн. Я вижу, что наши вузы тоже к этому идут.
Карлыгаш Еженова:
Алмас, я думаю, у вас такая специальность, которая гипотетически может спасти нашу страну как минимум от двух зол: коррупции и бюрократии. Что вы скажите об этом?
Туякбаев Алмас:
Специальность, которую я получил - «Человек и компьютерное взаимодействие». Мы учились внутри компьютерной школы. По поводу бюрократии у меня есть с чем сравнить – я работал в МИД четыре года и до этого два года преподавал в КБТУ. Бюрократия – это отсутствие бизнес процессов в сфере образования. Я думаю, казахстанские вузы здесь однозначно отстают. Я сам сталкивался с тем, что нужно было ходить между этажами, получать десятки виз только для того, чтобы просто купить жалюзи в кабинет. Наверное, это наследие 90-х, когда в стране не было денег. Но зарубежным вузам в среднем по 400 лет и они много вкладывают в развитие инфраструктуры, год за годом улучшая процессы. Плюс есть очень большой фактор преемственности, когда новое руководство продолжает все хорошие начинания старого руководства.
У нас же часто бывает, что новое руководство может переписать старые стандарты, которые уже сложились. IT – это как раз увеличение эффективности через устранение неэффективности. Все эти технологии уже разработаны. Наверное, самое важное, это документооборот. Вместо того, чтобы биты бегали по проводам, бегают по этажам люди. А это очень разочаровывают. Я вижу решение данной проблемы в появлении должности «Chife Digital officer», чья задача снижать неэффективность в организациях через автоматизацию, информатизацию.
Ну а коррупция в принципе свойственна человеческой натуре. Это проблема, записанная глубоко в нашей социальной ДНК. Дело в другом. В сфере образования должны быть четкие правила, понятные всем, и четкие санкции при нарушении этих правил. Второе - экономическая выгода. У наших преподавателей зарплаты в среднем от 100 до 300 тыс. тенге. По сути мы говорим о суммах около 1000 долларов, в то время как в зарубежных вузах эти цифры на порядок выше. Сущность человека в том, что он ничего не будет делать без экономической выгоды. В то же время, когда внутри организации существуют четкие бизнес процессы, то очень сложно где-то обманывать, брать взятки. То есть если комплексно подходить, то в принципе эту задачу можно решить. Ну и третий фактор - престиж профессии преподавателя вообще в стране. Я работал семь лет преподавателем. Мне часто говорили: наверное, ты не нашел работу и пошел преподавать. Но у нас в семье мама и папа учителя, в школах они больше 40 лет, у нас академическая семья. Поэтому я и сам очень люблю вести лекции и работать со студентами. Если престиж преподавателя увеличивается, его базовые потребности покрыты, а бизнес процессы не позволяют обманывать систему, то проблема коррупции, возможно, будет решена.
Карлыгаш Еженова:
- Очень часто говорят о том, что болашаковцы получили те знания, которые они не могут применить нашей стране. На самом деле это трагедия. Действительно ли это так? И в какой степени?
Абдикеримова Кымбат:
Без работы сидеть тяжело, поэтому ребята ухватываются за любую возможность, но, если у человека есть амбиции и потенциал реализовывать себя, он не будет застревать на этой специальности. Когда я завершала обучение, то заранее искала работу. Меня пригласили работать в Евразийский университет в Астане специалистом по развитию международных отношений. После стипендии почти 2 тыс. долларов, моя зарплата была первые месяцы 40 тыс. тенге. Я начала искать другие возможности и меня пригласили на работу в центр при министерстве образования. То есть поначалу мои знания были не применимы, я работала ради опыта. Поэтому не надо боятся, искать то, что тебе нравится, то, что тебе нужно. А если сидеть и ждать с моря погоды, никто не принесет на блюдечке готовую, хорошую работу, престижную должность только из-за того, что ты «Болашакер».
Туякбаев Алмас:
Давайте рассмотрим этот вопрос с двух сторон. Первое: человек получает специальность, но его не могут принять без практических навыков. В частности, не все болашакеры достаточно подготовлены работать по специальности с первого дня. Иногда приходится переучивать, а иногда доучивать. И второе, что я вижу, это когда получив одну специальность, приходится работать по другой. Есть несколько причин не востребованности на рынке: и нехватка квалификации, и завышенные ожидания по зарплате. Но эти требования постепенно снижаются, и они в итоге находят работу, но не всегда по специальности.
Карлыгаш Еженова:
Увы, но подавляющее большинство выпускников вузов работают не по специальности. Но вопрос в том, что 80% болашаковцев работают на государственной службе. А ведь там зарплаты не очень высокие! Что же тогда их прельщает? Стоила ли овчина выделки, стоило ли нам тратить миллиард долларов на то, чтобы в итоге получить еще одного чиновника?
Абдикеримова Кымбат:
Сейчас ситуация изменилась: около 50% болашакеров работают в госсекторе, в частном бизнесе более 25%, и столько же в нацкомпаниях. Почему на госслужбе? Я лично знаю ребят, которым, действительно нравится работать на госслужбе, не смотря на низкую заработную плату. Им нравится опыт, который они там получают, возможность расти по карьерной лестнице, пусть не так быстро.
Туякбаев Алмас:
Очень много примеров успеха болашакеров, которые становились замминистрами, и скорее всего это такой голубой маяк, за которым все стремятся. Они готовы пожертвовать своим временем, работать за низкую зарплату, чтобы получить в конце большой приз.
Карлыгаш Еженова:
Ну раз уж мы об этом заговорили, то есть версия, что болашаковцы - это некий десант в будущее, заговор высокообразованных клерков, которые имеют в том числе политические амбиции. То есть по сути речь идет о создании на базе «Болашак» новой элиты страны. Это миф?
Туякбаев Алмас:
Программы, подобные «Болашак», были и в других странах: Сингапуре, Китае, Южной Корее. Тот мультипликативный эффект, которые выпускники оказали на развитие экономики, оказался очень большим, чтобы его игнорировать. Поэтому наш президент в 1993 году принял правильное решение, начав отправлять ребят в лучшие зарубежные вузы. Что касается заговора, то я так не думаю. Скорее, это прагматично работающая модель, которая апробирована в других странах, и Казахстан этот правильный опыт перенял на себя. Поэтому, я думаю, в целом, это правильная программа, но есть много вариантов улучшения, чтобы она в итоге не сталкивалась с текущими проблемами выпускников «Болашак».
Абдикеримова Кымбат:
Китай силен в копировании, Казахстан силен в транслировании. И реально программа «Болашак» - это трансляция такой же сингапурской программы. Сейчас в Сингапурском правительстве сидят почти все выпускники подобной программы. У нас не скажу, что так: старая гвардия пока не готова освободить свои места. Но уже замены идут. Это отличное решение президента. Несмотря на экономический кризис, он сказал, что образование стоит дорого, но невежество еще дороже. Поэтому, когда в 1993 году он отправил 173 выпускников, среди них сегодня акимы городов.
Карлыгаш Еженова:
Да, выпускники трудятся в различных секторах экономики, но, боюсь, о мультипликативном эффекте говорить не приходится. Болашакеры как-то незаметно растворились, наша система их поглотила, не они изменили систему, а система изменила их. В связи с этим вопрос: 12 тысяч человек должны были приехать к нам с новыми ценностями. И это очень большая сила,
Эти люди должны были быть носителями нового мышления, более инновационного. К сожалению, этого не произошло, или, даже если происходит, то очень медленно, очень тяжело, очень большое сопротивление материала. И поэтому, не стоит ли сейчас задумываться о том, чтобы свернуть эту программу? Во-первых, есть масса способов получить бесплатное образование за рубежом. Во-вторых, уже не 12 тысяч, а сотни тысяч учатся за границей в том числе и за свой счет или гранты, но не на бюджетные деньги. В конце концов, есть Назарбаев университет, который как раз был создан для того, чтобы создать приличный университет в стране?
Абдикеримова Кымбат:
Назарбаев университет как раз с такой целью был и создан – готовить бакалавриат на родине. Было проведено исследование и стало понятно, что ребята, закончившие школу, еще зрелы во всех смыслах этого слова. Поэтому в программе «Болашак» оставили только обучение магистрантов. Что касается закрытия программы, то по моему субъективному мнению, этого делать не стоит. Да, существует много различных других программ, но их слишком мало.
Туякбаев Алмас:
Как для выпускника Алматинской физмат школы для меня высшей степенью достижимости были МВТУ им. Баумана, НИФИ, МГУ и т.д. Когда я был на втором курсе «Болашак» резко увеличили количество отправляемых за рубеж студентов - до 3 тысяч человек в год. Это дало огромный эффект: появилась возможность учиться не только в России, но и в лучших вузах запада и Азии. Я думаю, именно эффект «Болашак» как раз подвигнул большее количество людей отправиться на обучение за рубеж. Поэтому, я считаю, что 1 млрд. - это небольшая цена по сравнению со стоимостью многих имиджевых проектов, которые позволили себе наша страна. Более того, небольшое количество мест для бакалавров нужно все равно открыть. Казахстанские вузы еще не готовы заменить то образование, которое получают по программе «Болашак».
Карлыгаш Еженова:
Наверное, самый главный вопрос, который несопоставим с деньгами, это изменение ценностных ориентиров. Но все же, есть ощущение, что не вы изменили систему, а система изменила вас. Пожалуйста, убедите меня в том, что я не права.
Туякбаев Алмас:
Возможно, система изменила выпускников «Болашак», но применимо для тех, кто работает в госслужбе. Это большая бюрократическая машина, где вы должны играть по правилам, где вы часть большого механизма. На свободном рынке контроля как такового нет. Ценность в том, что мир расширился. Любой «Болашакер» уже думает глобально, почти у всех нас остались друзья за рубежом, остались связи с профессорами и это все на самом деле хорошо влияет на ориентиры человека. У казахстанцев есть такой комплекс, когда у нас кто-то за рубежом успешен, он автоматически успешен в Казахстане. Ты можешь добиться успеха в Казахстане, но это все равно всегда почему-то меньше, чем если бы ты добился успеха за рубежом. А ведь успех в собственной стране должен всегда ценится выше.
Видеоверсию программы смотрите здесь: "Добиться успеха за рубежом может каждый"
