, 
Газ нефти не слаще
Лили Фур, Ханна Маккиннон
После подписания Парижского климатического соглашения в 2015 году слишком многие политики поддались на аргументы нефтегазовой отрасли, которая якобы способна помочь снижению выбросов парниковых газов. Сказки про «чистый уголь», про «нефтепроводы для финансирования чистой энергетики», а также про «газ в качестве промежуточного топлива», убеждают власти в необходимости одобрять новые проекты добычи ископаемого топлива, хотя уже сейчас объёмы этой добычи грозят ростом мировых температур значительно выше установленного Парижским соглашением порога: не более 2° по Цельсию относительно доиндустриальных уровней.
По оценкам Международного энергетического агентства, в 2016 году инвестиции в нефтегазовый сектор составили $649 млрд, а размер субсидирования ископаемых видов топлива в странах «Большой двадцатки» достиг $72 млрд. Ожидается, что к 2030 году инвестиции в новые газовые проекты в странах «Большой двадцатки» превысят $1,6 трлн.
Очевидно, что эта отрасль отказалась от любых тормозов ради увеличения добычи и прибылей перед тем, как мир начнёт переход к безуглеродной экономике. Пока что ей это удаётся, потому что она убеждает правительства своими многочисленными лживыми заявлениями.
Начать с утверждения о том, что природный газ может стать «переходным топливом» на пути к стабильному климату, хотя в реальности его влияние на климат часто оказывается равно влиянию угля (а, возможно, оно даже хуже). Политика «акцента на газ» приведёт к исчерпанию почти двух третей совокупного углеродного бюджета стран «Большой двадцатки» к 2050 году. И что ещё хуже, новые проекты добычи газа обычно вытесняют не уголь, а проекты солнечной и ветроэнергетики, которые сейчас во многих регионах мира оказываются дешевле угольных и газовых проектов. Большинство новых инвестиций в добычу газа предполагают, как минимум, 30-летний срок жизни проектов, и уже один этот факт должен стать достаточным доказательством того, что данные проекты не направлены на снижение выбросов в обозримом будущем.
Можно было бы ожидать, что Евросоюз возглавит движение вперёд к безуглеродному будущему. Но ЕС, похоже, делает всё наоборот. После 2014 года ЕС выделил один миллиард евро ($1,16 млрд) на проекты, связанные с природным газом. Предложенный Еврокомиссией бюджет на 2020-2027 годы предполагает снижение этого финансирования, однако он позволяет странам ЕС и дальше тратить деньги налогоплательщиков на добычу ископаемого топлива. Между тем, по данным исследования британских климатических учёных Кевина Андерсона и Джона Бродерика, для выполнения своих климатических обязательств Евросоюзу необходимо поэтапно отказаться от всех видов ископаемого топлива уже к 2035 году.
Ещё одна отраслевая «утка»: прибыль от роста добычи нефти и газа нужна для финансирования перехода к чистой экономике. На это нелогичное утверждение опирается политика в Канаде, где власти продолжают поддерживать строительство новых крупных нефтепроводов из районов залегания нефтеносных песков. Совсем недавно правительство Канады заплатило техасской компании Kinder Morgan $3,4 млрд за построенный 65 лет назад нефтепровод, чтобы гарантировать его планируемое расширение, поскольку сама компания посчитала такой проект слишком рискованным.
Подобное использование государственных средств вызывает особенное возмущение, поскольку оно грозит сохранением тех самых источников энергии, из-за которых возникает опасное изменение климата. Любая крупная новая инвестиция в энергетическую инфраструктуру подразумевает жизнь проекта на протяжении десятилетий, и даже если спрос и цены резко упадут, владелец или инвестор подобного проекта предпочтут получить хоть какой-нибудь доход на вложенный капитал, чем вообще ничего. Именно поэтому политически и юридически намного труднее закрыть уже начатый проект, чем остановить его до того, как он стартовал.
Третий ингредиент лапши, которую вешает на уши индустрия ископаемого топлива, – это так называемый чистый уголь, под которым обычно подразумеваются технологии улавливания и хранения углерода (сокращённо CSS). Власти и топливно-энергетический комплекс уже давно представляют технологии CSS как серебряную пулю в борьбе с изменения климата, то есть как идеальное оправдание для того, чтобы отложить существенное снижение объёмов использования ископаемого топлива. А в последнее время технологии CSS продвигаются ещё и как потенциально волшебная система, способная «высасывать» углерод из атмосферы.
Изначально технологии CSS разрабатывались для «повышения нефтеотдачи пластов»: углекислый газ под давлением закачивался в старые месторождения для добычи той нефти, которую в ином случае добыть было бы невозможно. Это позволяло увеличить объёмы добычи, а значит, увеличивались и выбросы парниковых газов. Данная технология применяется уже более 40 лет, особенно в США. Но он является затратной как с точки зрения денег, так и энергоресурсов: угольная электростанция, использующая технологии CSS, должна сжигать больше угля для производства такого же объёма электроэнергии, что и обычная электростанция.
Главная причина, по которой нефтяные компании стали такими активными защитниками технологий CSS, в том, что она открывает для них источник субсидируемого углекислого газа, который затем можно использовать в проектах повышения нефтеотдачи пластов. Такие компании, как Shell и Statoil, потратили десятки лет и миллиарды долларов на исследования и разработки в сфере технологий CCS, но всё, чем они могут похвастаться – лишь горстка реально работающих проектов CCS в коммерческих масштабах. Сейчас уже понятно, что технологии CCS становятся коммерчески окупаемы лишь в том случае, если они используются для проектов повышения нефтеотдачи пластов. Это означает, что уголь никогда не сможет стать чистым топливом, даже если для снижения уровня загрязнения воздуха микрочастицами будут применяться современные фильтры.
И, наконец, последнее претензия, с которой часто выступают нефтегазовые компании: они могут выполнить любой проект «чище», чем кто-либо ещё. Топливные компании наперегонки объявляют о новых технологиях и мерах, которые якобы повышают эффективность их деятельности, как будто это даёт им право продолжать наращивать добычу.
Но – как и в случае со всей остальной отраслевой демагогией – подобная логика чаще всего ведёт к дальнейшему закреплению позиций ископаемого топлива, поскольку компании спускают всё больше средств на непроверенные технологии отрицательных выбросов и тому подобные решения, которые будут лишь усугублять зависимость от ископаемого топлива. Например, канадская провинция Альберта, где расположены месторождения нефтеносных песков, откровенно решила вложить $304 млн с целью «помочь компаниям [разрабатывающим нефтеносные пески] увеличить добычу и снизить выбросы парниковых газов».
В период, когда наука и экспертное мнение активно отвергаются как нечто, проповедуемое элитами, те правительства, которые больше ценят знания, не должны помогать компаниям, добывающим ископаемое топливо, зарабатывать на расширяющемся климатическом кризисе. Пропагандистская машина топливно-энергетической отрасли грозится поймать нас всех в ловушку опасного статус-кво.
Глобальное климатическое движение меняет характер лидерства в данной сфере, но в одиночку неправительственные организации и активисты не смогут добиться наступления безуглеродного будущего. Правительства, которые заявляют о своей приверженности Парижскому договору, должны выступить с чётким планом поэтапного отказа от ископаемого топлива, а не поддерживать дальнейшее расширение добычи этого топлива.
Лили Фур – руководитель департамента экологии и устойчивого развития в Фонде Генриха Бёлля. Ханна Маккиннон – директор программы «Переход к энергетике будущего» в неправительственной организации Oil Change International.
Copyright: Project Syndicate, 2018.
www.project-syndicate.org
