Дина Кирнарская: «Людей смешно делить на гуманитарев и технарей» 

Дина Кирнарская, один из самых легендарных музыковедов, провела серию мастер-классов для учителей и учеников «Авторской школы Жании Аубакировой»  о влиянии музыкального образования на детей. Еще один мастер-класс для аудитории exclusive.kz

- Дина Константиновна, так ли важно музыкальное образование в наш технологический век?

- Вот как раз это меня особенно и волнует, что в погоне за успехом мы вводим детей в состояние невроза. Наши школы превратились в сумасшедший дом. Травмирование детей, мифология для родителей, что ваши дети благодаря музыке выйдут на большую сцену, станут великими артистами. Никем они не станут, это полное вранье. И в результате люди приходят к разбитому корыту,  к утраченным иллюзиям. Только в редчайших случаях, как, например, к Жание Аубакировой, приходит высокое признание.

По-настоящему важно, что музыка поможет каждому сформировать мышление, раскрепостить эмоционально, дать возможность выработать те навыки, которые на рынке труда более, чем востребованы. Дети начинают шире мыслить, лучше приспосабливаться к математическим проблемам, потому что музыка это - абстракция, связь прошлого, настоящего, будущего, т.е., люди привыкают мыслить системно, мыслить в математическом ключе, когда последующее вытекает из предыдущего - музыка  формирует логику. Музыка - это своего рода язык древнейших. И ребята, которые варятся вот в этом музыкальном котле, лучше говорят, лучше усваивают иностранные языки, легче общаются. Все эти преимущества, которое дает музыкальное образование,  вливаются в их интеллектуальный рост.

- Но ведь существует стереотип, творческие люди, инфантильны, оторваны от жизни?

- Творческое образование обязательно, поскольку наш мозг усваивает информацию примерно в том же порядке, в каком она появлялась в цивилизационном процессе. Например, человек начинал с физического развития: нужно бегать, прыгать, догнать зверя и прочее. Вместе с ним развивались пространственные навыки, ориентация в окружающем мире. Рядом с ними - природные способности, когда нужно было разбираться в растениях, ягодах,  птицах, животных...На следующем этапе человечество перешло к искусству: делать наскальные рисунки, петь, танцевать, осмысливать. И уже только после этого появились науки. То есть, когда мы начинаем образования человека с искусства, мозг находится в своей естественной среде, особенно детский мозг. Люди не могут сразу начать решать математические задачи, они должны пройти весь этот круг райской жизни в своём собственном развитии, реализовать созидательное начало и  причём том порядке, в каком это складывалось исторически.

- Но разве люди не делятся на гуманитариев и технарей?

- Это немного смешное деление. Дело просто в том, что у каждого есть какие-то способности, которые ярче выражены, чем у других. Возьмите любимый всеми пример Эйнштейна, он скрипач и химик одновременно. Творческая деятельность и деятельность художественная на самом деле находится в одном и том же в правом полушарии мозга, любое открытие - это творческий всплеск, образ, который преобразовался в какие-то научные формулы. То есть та же наука - это прежде всего творчество.

-  Гуманитарии сегодня считаются людьми второго сорта. Но в то же время, все чаще звучит мысль о том, что человечество сейчас расплачивается за излишнее увлечение точными науками. Более того, системный  кризис, в том числе экономический, и политический тоже - как раз следствие того, что из технологического развития была  выбита этическая основа, гуманитарная основа.

- А вы знаете, что, когда многие знаменитые математические школы решили ещё больше усилить математическое направление за счет сокращения изучения литературы, общая успеваемость в этих школах упала?  Для того, чтобы мозг вообще функционировал, он нуждается, как в живом источнике, в искусстве, в литературе, иначе автомат Калашникова ты не изобретешь, и ничего не получится. На одном из последних конгрессов ЮНЕСКО обнародовали информацию о том, что нобелевские лауреаты, все до единого, занимались искусством. Особенно в детстве. Потому что их мозг, такой креативный, такой творческий, мозг формировался в рамках искусства, в самом важном возрасте, иначе вы вообще не сможете ничего делать, ни в какой области, не сможете творить. Образование  вне искусства вообще невозможно.

- Скажите, пожалуйста, что сейчас происходит в России, в мире в этом смысле? Ведь образование в кризисе не только у нас, но и во всем мире.

- В мире как раз сейчас больше всего обращают внимание на креативную составляющую, чтобы творческая деятельность была положена в основу обучения. Раньше ты должен был все вызубрить, быть в курсе всего, и только потом приступить к творчеству. Сейчас в  основе методик лежит самопознание и саморазвитие личностного широкого плана. Конечно, идет своего рода борьба образовательного сообщества с бездумной цифровизацией, точнее, ее примитивным толкованием. На самом же цифровые технологии – это только вспомогательный инструмент.

- А вам не кажется, что творчество – это всегда немного хаос, который трудно подчинить, контролировать, управлять и поэтому его по определению не могут поддерживать тоталитарные режимы?

 - Да, образование как система может превратить вас как в северных корейцев, так и в  южных. У государства и творческой интеллигенции  разрыв существует по определению. Как говорится, художник всегда в оппозиции.

- До сих пор образование обслуживало индустриальную модель экономического развития, то есть государству нужны были люди-винтики. Теперь, с распространением автоматизации, школы постепенно превращаются в рассадники вольнодумия. Постиндустриальному  обществу уже не нужно столько живых «винтиков», нужны люди творческие. Как вы думаете, распространяется ли этот принцип на наше постсоветское, все еще тоталитарное пространство?

-  Я сейчас скажу неполиткорректную вещь. У разных слоев общества на протяжении всей истории человечества было разное образование. Одно дело, когда воспитывали дворянство, например, выпускники Пушкинского лицея  становились дипломатами, государственными деятелями, полководцами… А кем становились выпускники церковно-приходских школ? В огромном своем большинстве едва могли нацарапать свою фамилию.  Понятие элиты никто не отменял.  Когда будет рай? Когда каждый человек сможет  реализовывать свои истинные потребности, когда человек будет способен делать выбор, в том числе и президента.

Человеком с маленькими потребностями легко управлять: он ничего не хочет, пиво выпил, телек посмотрел и нормально… А вот элита будет развиваться и развивать социум. И изобретать новые гаджеты, писать книги. Это не значит, что есть  некая белая кость, но у людей должен быть выбор: какое образование вы хотите получить? Хотя, конечно, легче управлять полуграмотными толпами. Так было всегда, ничего нового нет, всегда широкие массы получали достаточно некачественное образование. Пожалуй, исключением был только советский период, но и здесь он стал жертвой тотальной идеологизации.

Этим диктуется в том числе и отношение государства к профессии учителя. В той же самой Финляндии на место учителя претендует 100 лучших умов. А у нас их презрительно называют училками.

-  Как Вы думаете, в чем живучесть классического искусства? Возможно, в том, что изначально она была этничной?

-  Да, это народная музыка, ставшая классикой того времени. Народное является классическим в самом высоком смысле слова.  Я целиком согласна, что само по себе понятие классики гораздо шире, чем мы можем думать. Теперь уже и джаз является классикой, Лингтон - джазовый саксофонист, который когда-то считался чуть ли не недостойным приличного общества, теперь уже классика. Все-таки искусство – это потребность в Боге, а в классическом искусстве человек его прозревает, общается с лучшей частью своей собственной души, которая хочет быть не приземленной, примитивной и гадкой, гнусной и зарытой в какие-то мещанские подробности, а душой, которая жаждет возвышенной любви. И вот эти возвышенные потребности человека классика как раз удовлетворяет. Она ведь происходит из церкви, имеет божественное происхождение, а происхождение всегда очень важно. Классика родилась в церкви. Гениально совершенно говорит Валентина Кун: «В классической музыке живет дух Дон-Кихота, а в попсе дух - Санчо Пансо».

- Но доступна ли классика по своему содержанию для народа, если она элитарна? Сейчас пытаются классические искусства переодеть в другие одежды, более демократичные…

- Это как раз указывает путь развития классического искусства. Классическое искусство действительно во многом, увлекшись поисками и сменой каких-то традиционных форм на что-то более свежее, утратило аудиторию. Ведь музыка Чайковского, Моцарта, даже Рахманинова пользовалась тем же языком, каким пользовалась поп-музыка. Чайковского иногда обвиняют в том, что он - цыганщина, что он пользуется той же мелодической средой, которая существовала в цыганском романсе. В ХХ веке произошел разрыв: язык поп-музыки остался прежним, потому что героем ее остался человек, поэтому попсе, так сказать, поп-музыке, джазу, присущ язык классического музыкального искусства. А другие авторы хотели сказать о том новом, что открыл ХХ век: космические дали. Вот новая физика, которая родилась, квантовая теория, какие-то волновые процессы, ведь это всё совершенно ново и классическая музыка переключилась на проблемы мироздания, природы как целом.

-  Что такое классическая музыка ХХ века?

- Шнитке, Губайдуллина, Денисов, Оннегер… Я говорю об авангарде второй половины ХХ века, Пендерецкий допустим, Гурецкий, Булез.. В 1948 году было постановление об опере «Великая дружба», и там разгромили Прокофьева и Шостаковича просто под корень. Они тоже были жертвой этого тренда.

Они тоже начинали новый мир, но в другом ключе. Или, скорее, завершали  старый - классическую традицию музыки, симфонический, оперный жанр. Стравинский начинает новую традицию. Он - самое великое явление музыки ХХ века. А потом шарахнул авангард!  И сейчас классическая музыка, испытав стресс, кризис разрыва с аудиторией, возвращается на круги своя. Музыка – это главное средство сохранения идентичности культуры, и поэтому нельзя не приветствовать возвышение на государственном уровне казахского языка,  любовь к народным песням. Национальная культура развивается, она смыкается с рок-музыкой, она смыкается с рэпом, она смыкается с самыми модными течениями.

- То есть это не предательство классического искусства?

-Ни в коем случае. Это ее развитие, и даже в некоторой степени,  приближение к тому, чем была классическая музыка до авангарда, до этой авангардной послевоенной волны. Но кстати, она была еще продиктована разочарованием вообще в цивилизации. Был Холокост, Освенцим, а зачем нам тогда вообще Бетховен!? Разве он спас кого-то?! Будем делать новое искусство, потому что старое искусство никого не спасло.

- Вы подвели к  вопросу, который меня тоже мучает. Как вы думаете, искусство в принципе может человека сделать лучше? 

- Может. Более сочувствующим, эмоционально более отзывчивым. И, когда говорят, почему Германия, такая цивилизованная нация, родина Вагнера и Бетховена, создала Освенцим, то, если бы не было искусства, было бы пять Освенцимов!  Была бы не вторая мировая война, а восьмая и нас бы уже не была на свете. Мы забываем о том, что было бы значительно хуже. Кого-то оно удерживает, кому-то оно  помогает, кого-то оно меняет в лучшую сторону и не будь искусства, цивилизация погибла бы давным-давно. Карибский кризис  удалось разрешить потому, что Джон Кеннеди учился в приличном месте, и был вообще интеллигентным человеком, в отличие от Никиты Сергеевича. Ему это удалось потому, что это был человек, склонный к компромиссу, человек, который понимает, что у другого человека может быть другое мнение. Вывод очевиден: творческих людей должно быть больше, и чем больше искусства будет в образовании, тем больше шанс, что человечество выживет, и никаких катастроф больше не случится.

- Как вы думаете, как ментальность влияет на систему образования? В Казахстане сейчас предпринимаются огромные усилия для улучшения системы образования, но, возможно, они не имеют ощутимого эффекта из-за того, что прямиком импортируются из других стран.

- Влияние менталитета безусловно. Кочевники никогда не были рабами, они чувствуют себя свободными людьми, здесь не было крепостного права. Несмотря на байскую среднеазиатскую психологию, у каждого казаха есть широта души. Здесь, как в России говорят, строгость законов компенсируется необязательностью их выполнения. Здесь это еще более справедливо: вообще это так не делается, да ладно, сделаем так.

Инициатива проявляется на всех уровнях самым неожиданным образом. Эта творческая жила, которая есть в Казахстане, от свободы, от того, что Сары-Арка, мое любимое определение «Золотая степь», она для вас всегда открыта, и нет рабства, барщины, как в России. Я люблю Казахстан, потому что на каждом шагу ощущаю в людях эту  творческую свободу, вольницу такую.

Русским быть слишком сложно, слишком большая страна, слишком большая история и слишком большая культура. Ну кто я такой для русской культуры, для русского национального государства? Никто. А каждый казах чувствует себя представителем Казахстана, строителем своего национального государства. Чувствуется огромная пассионарность.

- Но в то же время, мы видим, что в России сохранилось какое-то интеллектуальное пространство, и оно нас очень притягивает, хотя и является наследием советской империи… И наши лучшие люди уезжают в Россию или даже дальше в поисках признания…

- И не дай бог это потерять. На русской культуре воспитывались многие народы. К счастью, надо сказать правду, железный занавес способствовал сохранению культуры, науки в Советском Союзе. Когда не стало железного занавеса, одаренные люди начали покидать страну. Да, уехать легче, чем преобразовывать жизнь в своей стране. У высоких чинов есть запасные аэродромы в виде особняка в Ницце, дети их учатся тоже не здесь, поэтому они не заинтересованы в развитии национальной системы образования, здравоохранения. Они  заинтересованы в том, чтобы в Германии все было хорошо, а вовсе не в Казахстане, в России. Как говорится рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Таланты нас покидают, но есть возможность создать условия, чтобы они вернулись. Они всё равно остались русскими, ваши тоже всё равно остались казахами.

Странным образом культура остаётся единственным мостом между Россией и миром, поскольку даже спорт,  как вы видите, это допинг, скандалы, и Россия опять в изоляции. Но невозможно изолировать Льва Толстого; пьеса «Три сестры» идет во всём мире, легче найти театр, где она не идёт. Русская культура остается единственным свидетельством величия российской нации, и она остаётся единственным мостом между Россией и остальным миром. Даже в условиях изоляции артисты приезжают в Россию, русские артисты находится там, Нетребко всё равно самое великое сопрано в мире, и все знают, что это певица из России, и Хворостовский до своей кончины был самым великим баритоном в мире, и все знали что он русский, где бы он не жил. То есть все наши великие музыканты, если даже они не живут в России, все они русские, пианисты Даниил Трифонов - русский, Юлия Авдеева - русская.

Что касается признания ваших талантов, то это процесс переход количества в качество, это накопление энергии нации.  Я верю, что в Казахстане идет брожение и вдруг однажды  Казахстан станет образцом для многих. Смотрите как на вас смотрят – уже с завистью.

иллюстрации из открытых источников