, 
Не спрашивайте, что Казахстан может сделать для вас. Спросите, что вы можете сделать для Казахстана?
В казахстанском обществе идет мощный запрос на перемены. Прежний негласный общественный договор, когда общество в обмен на стабильность позволяло государству воровать, уже исчерпал свой ресурс. Общество бессознательно хочет более активно участвовать в предстоящем переделе собственности и влияния.
До сих пор государство лениво и не очень пристально собирало налоги, а народ не очень добросовестно их платил. Воровство в обмен на обман. Так за долгие годы сформировалась теневая экономика, огромная армия самозанятых и параллельная неформальная система сдержек и противовесов, эдакий «Казахстан 2» в виде большой зоны, вполне себе живущей по понятиям, очень избирательно соответствующим официальному законодательству.
Но однажды весенним вечером все изменилось и мы проснулись в другой стране. Триггером стало заявление Елбасы о своем переезде в библиотеку и, хотя, его влияние по-прежнему огромно, в сознании сотен тысяч, а может и миллионов сработал переключатель.
Общественный договор – это всегда из области политической философии. И он, формализованный или нет, но существует во всех государствах. Это всегда вопрос легитимности власти или то, что позволяет ею такой быть на каком-то отрезке времени. Особенно это касается таких сословных обществ как Казахстан.
Итак, общество было непритязательным: воруйте, сколько хотите, но сохраняйте приличия. Власть тоже - делайте, что хотите, но будьте лояльны. Не трогайте только землю и язык. Но народ – субстанция загадочная, внешне абсолютно аполитичная, но обладающая абсолютным коллективным разумом. Презрительно именуемая кое кем биомасса вдруг почувствовала, что грядет передел собственности и беззастенчиво претендует на кусок пирога.
Впрочем, этот социальный контракт первым разорвал сам Назарбаев. Первые признаки такого разрыва начались еще несколько лет назад, когда даже абсолютная лояльность перестала быть безопасной, начались первые клановые войны. А когда бояре дерутся, у холопов чубы трещат – начались первые видимые прорывы массового подсознания в виде жанаозеньских митингов, пикетов, гражданской активности. Но власть не услышала первые тревожные звоночки и только уже было успокоилась, как неожиданный переезд же Назарбаева в библиотеку стал окончательной точкой. Но даже после этого власть, как собака Павлова, привычно лижет руку хозяина, не понимая, что ее, по сути, сдали в приют.
Однако, хорошая новость в том, что при всем при этом казахи договороспособны. В этом наше огромное преимущество и надежда на то, что транзит пройдет относительно безболезненно.
И в этом смысле шанс Токаева в том, чтобы стать таким переговорщиком со стороны власти, а вот кто будет им от общества? Пока это место вакантно. Формирующаяся даже не оппозиция, а только ее признаки пока слаба и разобщена, еще не переболела детскими болезнями своей широкой популярности в узких кругах. Такой фигурой гипотетически мог бы стать кто-то типа Маргулана Сейсембая, чья популярность сейчас продолжает расти не только среди молодежи, но уже и среди старшего поколения. Он, в отличие от других представителей казахстанской буржуазии, активно наращивает свой социальный капитал, а его прошлые «шалости и мелкие злодейства» даже придают его истории шарм трансформировавшегося грешника.
Гипотетически, некий вариант общественного договора мог родиться в недрах созданного Токаевым Национального совета общественного доверия. Но пока признаков такой работы там нет.
Однако, безусловно, лучше, если такой механизм будет институционализированным и легитимным. В приличных странах такую роль играет парламент. Это традиционно то место, где, по теории, должен обсуждаться общественный договор или хотя бы его подобие. Но власть зачем-то превратила этот институт в настолько плотно закрытый котел, к которому даже сама потеряла интерес. И вспомнила только теперь, когда почувствовала, что его все еще можно использовать. И хорошо бы все же по назначению.
Есть еще одна причина, по которой необходим новый общественный договор – цифровизация. Вездесущие гаджеты со своими социальными сетями и месенджерами сделали для развития демократии больше, чем все Соросы мира вместе взятые. Сознание миллионов людей меняется стремительно и, хотя пока цифровая грамотность все еще низка, но именно гаджет сегодня побеждает телевизор в силу того, что он дает пиплу именно тот фастфуд, пусть иногда токсичный, которого он жаждет. Гаджеты дали людям иллюзию возможности влиять на события в стране, на свою жизнь. И наконец, человек все чаще через разного рода приложения уже просто вынужден ежедневно принимать массу решений через свой смартфон.
Официальная пропаганда все эти годы твердила нам, что народ еще не готов к выборам. Но гаджеты – это уже элемент местного самоуправления, люди голосуют кошельком.
Еще один фактор – радикализация традиционно аполитичной и замкнутой в себе казахскоязычной аудитории.
Идеология – мощный фактор. Она может изменить один и тот же народ с одной и той же историей и ментальностью до неузнаваемости всего за несколько десятилетий. Пример разделенной Германии и Кореи тому подтверждение. Поэтому можно сколько угодно спорить о реформах, но идеология – это ответ на вопрос о том, зачем и для кого они проводятся.
Вредительская сущность существовавшего общественного договора в том, что она прочно и, к сожалению, надолго воспитала в наших людях патернализм, нежелание брать ответственность за свою судьбу и здоровье на себя. Поэтому люди считают себя вправе рассчитывать на пособия и льготы, сорить в подъездах и покупать китайские овощи вместо того, чтобы выращивать их самим, предпочитать перепродать нежели сделать что-то своими руками. Это же очень удобно – обвинить во всем неэффективную власть. Тем более, к этому есть действительно есть все основания. При этом, вчерашние профессора не считают для себя зазорным чинить крыши в Бруклине, потому что в любой западной стране зазорно быть безработным, а у нас – нет. У нас важен социальный статус и ради него мы можем пожертвовать многим, и даже чувством собственного достоинства.
Когда встает вопрос о том, как Назарбаев мешает людям работать чистильщиками обуви или стать учеными, то ответ в том, что и те, и другие привыкли к мысли, что если кто-то ворует их налоги, то их платить просто преступление.
К сожалению, Токаев продолжает действовать в фарватере старого общественного договора и продолжает сорить государственными деньгами. Да, кратковременный эффект будет достигнут. Но через несколько месяцев неблагодарная биомасса потребует новых жертв, а потом еще и еще.
В основу нового общественного договора могла бы лечь тенгрианская философия, носителями которой мы все еще являемся: свобода и доверие. Свобода отвечать за свою жизнь и доверие к тем, кто по своему предназначению имеет на нее влияние.
Это ответ на вечный как мир вопрос о том, можем ли мы сами управлять своей судьбой или от нас ничего не зависит и достаточно уповать на бога или государство.
