Истоки русского шовинизма

Новости по теме

Мустафа Чокай-оглы: новые открытия

Год 1919-й. Две силы, обе русские. Одна из них представлена русским империализмом, а вторая ‒ белым контрреволюционным движением. Обе относятся враждебно к освободительному движению нерусских народов, проживающих в границах рухнувшей империи. Обе ведут борьбу за господство над теми, кто доселе пребывал под гнётом самодержавия и едва вырвался из «тюрьмы народов».

24.04.2020 10:04

От диктатуры пролетариата к диктатуре Сталина

В декабре 1917 г. одновременно и согласованно были провозглашены три национальные автономии: вышеназванная Автономия Алаш-Орды, а также Туркестанская Автономия и Автономия Закаспия.

16.04.2020 13:04

Спорам о природе национально-колониальной политики России уже более ста лет. Несмотря на это, некоторые кое-кто в Кремле и за его пределами до сих пор живут в твердой уверенности в  том, что только СССР позволил «инородцам» создать свои государства. Exclusive.kz приводит расследование Бахыт Садыковой, доктора политических наук, процесса того, как диктатура пролетариата трансформировалась в диктатуру Сталина, а также роль партии «Алаш», ставшей первой жертвой такого подхода.

На XII-м съезде РКП(б), состоявшемся 17-25 апреля 1923 года, центральное место в партийной дискуссии было отведено двум взаимосвязанным вопросам: праву наций на самоопределение и праву народов на создание собственного самостоятельного государства.

Ключевые высказывания генерального секретаря ЦК РКПб) Сталина по данным вопросам таковы:

1.  «Наша партия […] положила в основу своей политики по национальному вопросу право наций на самоопределение, право народов на самостоятельное государственное существование. Смысл этих решений заключается: а) в решительном отрицании всех и всяческих форм принуждения в отношении национальностей; б) в признании равенства и суверенности народов в деле устроения своей судьбы; в) в признании того, что прочное объединение народов может быть проведено лишь на началах сотрудничества и добровольности; г) в провозглашении той истины, что осуществление такого объединении возможно лишь в результате свержения власти капитала».
2. «Если русификаторская политика царизма создала пропасть между царизмом и национальностями старой России, а полуимпериалистическая политика меньшевиков и эсеров привела к отходу лучших элементов этих национальностей от керенщины, то освободительная политика нашей партии завоевала ей сочувствие и поддержку широких масс этих национальностей в их борьбе против царизма и империалистической русской буржуазии. Едва ли можно сомневаться в том, что это сочувствие и эта поддержка послужили одним из решающих моментов, определивших победу нашей партии в Октябрьские дни» (курсив здесь и ниже мой – Б.С.)
3.  «Национальная вражда и национальные столкновения неизбежны, неотвратимы, пока у власти стоит капитал, пока мелкая буржуазия и, прежде всего, крестьянство бывшей «державной нации, полные националистических предрассудков, идут за капиталистами».
4.  «Следует помнить, что, кроме права народов на самоопределение, есть ещё право рабочего класса на укрепление своей власти, и этому последнему праву подчинено право на самоопределение. Бывают случаи, когда право на самоопределение вступает в противоречие с другим высшим правом – правом рабочего класса, пришедшего к власти, на укрепление своей власти. В таких случаях, ‒ и это нужно сказать прямо – право на самоопределение не может и не должно служить преградой делу осуществления права рабочего класса на свою диктатуру. Первое должно уступить место вторым. Так обстояло дело, например, в 1920 году, когда мы вынуждены были в интересах обороны власти рабочего класса пойти на Варшаву»[1].

Итак, тезис А: Сталин довёл до сведения делегатов признание  большевиками права наций на самоопределение;

тезис B: Сталин подчеркнул освободительную политику большевиков и особо отметил ценность поддержки, оказанную большевикам нерусскими народами, что в критический момент обеспечило  победу Советам;

тезис C: Сталин заверил делегатов съезда в том, что РКП(б) является единственной силой, способной предотвратить национальную вражду и национальные столкновения;

тезис D: Сталин неожиданно  отодвигает на второй план решающую роль нерусских народов в победе большевиков и утверждает, что право народов на самоопределение не должно чинить препятствий русскому пролетариату проводить в жизнь свою политику. 

Таким образом, Сталин откровенно даёт понять, что обещанное право на самоопределение – всего лишь обманный манёвр, использованный  РКП(б) для достижения своей цели – вооружённого захвата власти, иными словами, государственного переворота[2].

Вождь мирового пролетариата Ленин, со своей стороны, в работе «О национальном и национально-колониальном вопросе» более открыто и  категорично высказался против отделения инородцев от России: «Мы за автономию всех частей, мы за право отделения (а не за отделение всех!). Автономия есть наш план устройства демократического государства. Отделение вовсе не наш план. Отделение мы вовсе не проповедуем. В общем, мы против отделения. Но мы стоим за право на отделение ввиду черносотенного великорусского национализма, который так испоганил дело национального сожительства, что иногда больше связи получится после свободного отделения!!! Право на самоопределение есть исключение из нашей общей посылки централизма. Но исключение нельзя толковать расширительно. Ничего, абсолютно ничего, кроме права (выделено мной Б.С.) на отделение, здесь нет и быть не должно»[3].

Сталин, ставший годом ранее (в 1922-м) генеральным секретарём коммунистической партии, определил как задачу первостепенной важности удержание власти Советов в границах бывшей царской империи. Действенной опорой в достижении поставленной цели, по его мнению, должны были стать органы государственной безопасности  ВЧК – ГПУ – ОГПУ – НКВД, До этого, наряду с задачей  выявления и пресечения деятельности иностранных спецслужб, на них были возложены функции по планомерной ликвидации меньшевистской, эсеровской и других партий. В этих целях органы политического розыска активно занялись политической дискредитацией и преследованием лидеров указанных партий. Теперь же генеральный секретарь значительно расширил круг деятельности спецслужб: отныне им надлежало взять на себя карательные функции в структурах государственного управления[4].

Так было положено начало режиму личной диктатуры Сталина. Любое вольнодумство, малейшее инакомыслие станут в дальнейшем объектом самого жёсткого преследования, предпринимаемого от имени и при поддержке  «гегемона революции» ‒ русского пролетариата.

В числе первых сталинских жертв оказались члены партии Алаш. Архивные документы, бесстрастные свидетели истории, раскрывают весь набор изощрённых средств и методов, взятых на вооружение карательными органами, ставшими опорой сталинской диктатуры[5].   

Мусульманский национальный коммунизм и политическая платформа партии Алаш

Сама идея избавления страны от инакомыслящих была предложена Лениным летом 1922 года[6]. В Туркестане ещё в декабре 1917-го руководители партии большевиков поняли, что смогут завоевать доверие местных жителей только при поддержке националистов[7] аристократического происхождения. Говоря иначе, заручившись помощью тех, кто свободно владел русским языком. Как отмечают французские учёные А. Беннигсен и Ш. Лемерсье-Келькеже, следуя ленинскому указанию,  большевистские вожди после укрепления своей власти поспешили избавиться от них, устроив им кровавую расправу[8]. Чуть позже это мнение было  поддержано российским академиком А. В. Сагадеевым[9].

Под жёстким натиском большевиков, мало озабоченных судьбами национальных окраин России, мусульманские коммунисты предприняли разработку собственной программы действий. В большинстве своём они искренне верили, что идеи коммунизма способны  открыть путь к избавлению  нерусских народов от европейского колониализма, включая русский колониализм в его большевистском варианте. В бесклассовом мусульманском обществе, считали они, не может быть и речи о классовых противоречиях, и, следовательно, в такой среде революция должна носить характер социальный. Этот постулат лёг в основу разработанной Мирсаидом Султан-Галиевым и его единомышленниками теории мусульманского национального коммунизма[10] (далее - МНК).

Решив избавиться прежде всего от инакомыслящего Мирсаида Султан-Галиева, своего заместителя в Наркомнац’е, Сталин на IV‒м Совещании ЦК РКП(б) с участием ответственных работников национальных республик и областей (Москва, 9-13 июня 1923 г.) обвинил его в создании тайной организации при поддержке и участии членов партии Алаш[11].

«В Казахстане, как  отмечают французские учёные Александр Беннигсен и Шанталь Лемерсье-Келькеже, единомышленники Султан-Галиева в лице лидеров партии Алаш Алихана Букейхана, Мир Якуба Дулата и Ахмета Байтурсына, высказались в защиту мусульманского населения России. Отказ от деколонизации народов национальных окраин неизбежно привёл бы к геноциду. В результате, сторонники теории МНК стали первыми жертвами  кровавых сталинских чисток[12].

Теоретические основы МНК смыкались с реформаторской  программой джадидов[13], представителей степной аристократии, получивших образование в лучших университетах России и Запада. Русские большевики назвали их национал-коммунистами. Разработанная ими концепция легла в основу  идеологии и программы МНК. В числе самых крупных теоретиков МНК фигурируют имена волжских татар Мирсаида Султан-Галиева и Галимжана Ибрагимова, казахов Ахмета Байтурсуна и Алихана Букейхана, узбеков Абдуррауфа Фитрата и Файзуллы Ходжаева, а также азери Наримана Нариманова[14]. 

Исходными положениями этой уникальной теории были следующие постулаты:

а) Классическая марксистская оппозиция “пролетариат против капитала” должна быть доведена до национального уровня и превращена в оппозицию “пролетарские нации (включая мусульманские) против мира промышленников  (өндіріс қожасы)” [15].

б) Внутри пролетарских наций классовую борьбу (таптық күрес) (в терминах авторов МНК – социальную революцию) следует поддерживать до достижения полной независимости от колониального (отарлық) промышленного производства (өнеркәсіп өндірісі). Это означало, что национальная свобода должна иметь абсолютный приоритет над социальной революцией (әлеуметтік революция).

в) Колониальное господство (отаршылардың үстемділігі), к примеру России, при проведении социальной революции не перестаёт быть колониальным угнетением: отсюда – полное недоверие ко всем европейским и  колонизаторам, в том числе и к их пролетариату[16].

Из изложенного, согласно теоретикам МНК,  проистекают два вывода:

Первый: на Востоке коммунистическая революция должна быть вначале представлена как движение за национальную свободу, то есть за деколонизацию национальных окраин;

Второй: национальный коммунизм может и должен быть установлен только самими мусульманами без вмешательства русских и других европейцев, а при необходимости – вопреки их сопротивлению[17].

Политическая программа МНК включала 6 пунктов:

1. Ислам – великое культурное наследие. Он должен быть десакрализован, но его моральные и социально-политические ценности должны быть сохранены. Антирелигиозная кампания должна быть низведена до уровня борьбы с самыми консервативными (керітартпалық, ескішілдік) элементами духовенства; она должна также включать разоблачение устаревших обрядов (әдет-ғұрып, ырым), которые за века исказили чистоту первоначально демократического ислама.
2. На всех уровнях необходимо противостоять влиянию европейской (читай: русской) цивилизации: в области языка, культуры, традиций, обрядов и т.д.
3. Мусульманские земли необходимо защитить от русской колонизации, а русские и другие колонисты должны быть изгнаны.
4. Мусульманские народы составляют единую нацию, проживающую в разных государствах, но их число должно быть сведено к минимуму: государство Средней Волги и Урала (Идель-Урал), объединённый Туркестан, объединённый Северный Кавказ, азербайджанское государство. Рано или поздно эти государства будут объединены в великое мусульманское государство – Туранскую республику.
5. Мусульмане должны иметь свою коммунистическую партию.
6. Коминтерн должен покинуть Европу, а весь революционный динамизм (қозғаушы әсерлі күш) должен быть направлен на Восток. Туркестан должен стать отправной точкой (бас тірек) революции во всей Азии. Коммунизм должен быть привнесён в Азию мусульманскими, а не русскими коммунистами[18].

Основные положения политической платформы МНК легли в основу  программы партии Алаш. Жизнеспособность и верность программы были подтверждены самим ходом десятилетнего правления алашевцев (1918 – 1928 гг.).  Эти годы стали самой яркой страницей в жизни  казахов как по масштабности, так и по эффективности государственного строительства. Именно этот период отмечен расцветом культуры и образования в стране.

В резолюции IV-го Совещания, прошедшего под председательством Сталина, было отмечено, что подпольная группа мусульманских коммунистов имела целью свержение советского строя. Это обвинительное заключение было дополнено и следующим утверждением: басмачи, оказывающие вооружённое сопротивление Красной армии, действуют по указанию мусульманских коммунистов. Эти и другие надуманные генсеком предлоги стали основанием для физической ликвидации теоретиков мусульманского национального коммунизма.

Продолжение следует…

• [1] Выдержки из  выступления Сталина приведены по: XII съезд РКП(б). 17-25 апреля 1923 г. Стенографический отчёт. – М.: политиздат; 1968.
• [2] По определению современных исследователей, события октября 1917 года в России есть не что иное как вооружённый захват власти. Подробнее об этом см. ниже в разделе «Эмиграция Мустафы Чокая».
• [3] Ленин. Собрание сочинений. М., 1956. С. 98-99.
• [4] Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 – декабрь 1936. Составители: В.Н.Хаустов, В..П..Наумов.,Н.С.Плотникова. Международный фонд «Демократия», М., 2003. А также: Лубянка.  Сталин и Главное управление государственной безопасности НКВД. 1937-1938. Составители: В.Н.Хаустов, В..П..Наумов.,Н.С.Плотникова. Международный фонд «Демократия», М., 2004. См. Журнал  «Исторический архив», № 1, 2005. С.217 и далее.
• [5] Там же. С.217- 221.
• [6] См. вышеназванные документы архивного центра президента Российской Федерации, опубликованные в журнале «Отечественные архивы», № 1 (2003) под рубрикой «Очистим Россию надолго. К истории высылки интеллигенции в !922 году». А также: rusarchives. ru/publication/deportation.shtml
• [7] «В условиях, предшествующих рождению самостоятельного государства, национализм означает волеизъявление какого-либо сообщества, осознавшего свою индивидуальность, строить и развивать своё суверенное государство». Encyclopoedia Universalis. P., 1990, t. 16, p. 18.
• [8] Bennigsen A., Lemercier-Quelquejay Ch. Sultan-Galiev, le père de la révolution tiers-monidste. ‒ P. : Fayard, 1986. ‒ P. 105.
• [9] Сагадеев А.В. Мирсаит Султан-Галиев и идеология национально-освободительного движения (научно-аналитический обзор). М.: АН СССР, 1990.‒ С. 16-19 и далее.
• [10] Более подробный анализ французских авторов по МНК изложен в A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay. Les musulmans oubliés. L’Islam en Union Soviétique. P., 1981 ;   A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay. Sultan Galiev, le père de la révolution tiers-mondiste. P., 1986.  
• [11] Bennigsen A., Lemercier-Quelquejay Ch. Sultan-Galiev, le père de la révolution tiers-monidste. ‒ P. : Fayard,

1986. ‒ P. 152, 161, 165, 233

• [12] Bennigsen A., Lemercier-Quelquejay Ch. Sultan-Galiev, le père de la révolution tiers-monidste. ‒ P. : Fayard, 1986. ‒ P. 253-254.
• [13] Джадидизм, в переводе с арабского означает «новый метод». Джадиды, то есть мусульманские реформаторы начала ХХ в., разработали  свою культурно-политическую программу обновления и дальней-шего развития мусульманского общества.
• [14] Bennigsen A., Lemercier-Quelquejay Ch. Les musulmans oubliés. L’Islam en Union Soviétique P. 1981. P.60-63.
• [15] Здесь и далее в скобках приведены казахские эквиваленты терминов, использовавшиеся алашевцами. 
• [16] Bennigsen A., Lemercier-Quelquejay Ch. Les musulmans oubliés. L’Islam en Union soviétique. Paris, François Maspero, 1981. P. 63=64. (Здесь и далее русские версии текстов французских авторов даны мной ‒ Б.С.)
• [17] Там же.
• [18] Bennigsen A., Lemercier-Quelquejay Ch. Les musulmans oubliés. L’Islam en Union soviétique. Paris, François Maspero, 1981. P. 64-65.