, 
Как Алимхан Ермеков отстоял государственную границу Казахстана
Ровно 100 лет назад после изнурительных переговоров были признаны границы казахской автономии, границы между Казахстаном и Россией.
Главные задачи, которые ставили перед собой деятели Алаш-Орды, были создание независимого государства на своей исторической территории, демократический путь развития и широкое просвещение народа. Решение первой из них с особой остротой встало в период развала Российской империи и гражданской войны. Параллельно организации новых органов власти, учреждению алашской милиции, созданию волостного народного суда, введению земства и т.д. лидеры Алаш-Орды вели переговоры с большевиками и представителями Временного Сибирского правительства об условиях взаимодействия и дальнейшего мирного сосуществования. Первым и неизменным требованием со стороны Алаш было признание казахской автономии. Переговоры, съезды и совещания с Временным Сибирским правительством показали, что у его руководства не находило отклика намерение алашординцев добиваться территориально-национальной автономии. Представители «белого» движения, придерживавшиеся имперских взглядов, не признавали права ранее колонизированных народов на независимость. Большевики же, декларируя принцип «самоопределения народов», обещали признать автономию казахов взамен на принятие советской власти.
21 декабря 1919 г. выходит постановление Семипалатинского областного совета Алаш-Орды о признании Советской власти. Следует учесть сложность исторического момента: шла гражданская война, перевес сил склонялся то в одну, то в другую сторону. Алашординцы спешили юридически закрепить границы казахской территории. На них оказывалось давление, их пытались оттеснить от власти на местах, поэтому следовало спешить, пока обещания большевиков не канули в лету.
Границы казахской автономии были признаны в августе 1920 года после долгого периода переговоров, обоснований, переписки с центральными органами и споров, противостояния с Сибревкомом. Проект постановления об Автономной Киргизской Советской Республике на заседании Совнаркома обсуждался на пяти заседаниях в августе 1920 года. Основным докладчиком с казахской стороны выступал Алимхан Ермеков.
24 августа был подписал, а 26 августа принят и обнародован декрет об образовании Киргизской (Казахской) АССР. 4-12 октября 1920 года в Оренбурге на первом Всеказахском съезде Советов была провозглашена Казахская АССР.
Кто такой Алимхан Ермеков, которому было доверено отстаивать столь судьбоносный для казахов вопрос?
Алимхан Ермеков родился в 1891 году в Темиршинской волости (ныне Актогайский район Карагандинской обл.). Во время учебы в Семипалатинской мужской гимназии состоял в кружке молодежи с демократическими взглядами, куда входили некоторые будущие алашординцы. Там он услышал имена А. Байтурсынова, А. Бокейханова, М. Дулатова. В 1912 году А. Ермеков окончил гимназию с золотой медалью, что давало ему право поступать в университет без вступительных экзаменов. Он был принят на металлургический факультет Санкт-Петербургского университета, но потом передумал и подал документы на геологоразведочный факультет Томского технологического института, куда и был зачислен по конкурсу аттестатов.
Приехав в Томск и адаптировавшись к условиям новой жизни, Алимхан пошел познакомиться с известным в Степи этнографом Г.Н. Потаниным и стал частым гостем в его доме. Весной 1913 года он пригласил ученого провести лето в его родных местах, в Сары-арке. 78-летний Г.Н. Потанин загорелся этой идеей и принял приглашение, понимая, что это будет его последняя поездка в Степь. Гостили на жайляу Ермековых в районе гор Кызыларай. Сюда приезжали акыны, сказители и знатоки казахского фольклора со всей волости и из соседних волостей, чтобы этнограф мог записать народные сказки и легенды. Алимхан делал синхронный перевод. К слову, способный к языкам Алимхан в будущем освоит несколько языков, добавив к выученному им русскому знание арабского, латыни, немецкого, английского и французского.
В 1917 году 5-курсник А. Ермеков прервал учебу из-за происходивших революционных событий, когда решалась и судьба Казахстана – возможность выхода из колониального положения и обретение независимости. В декабре 1917 г. в Оренбурге проходил Всеказахский съезд партии «Алаш», на котором было избрано правительство Алашской автономии во главе с А. Бокейхановым. В состав правительства вошел и 26-летний Алимхан Ермеков.
Так сложилось, что А. Ермеков занимался именно земельными вопросами. В октябре 1917 г. на первом областном Сибирском съезде, проходившем в Томске, обсуждались национальный и земельный вопросы. В составе казахской делегации Семипалатинскую область представляли А. Бокейханов и А. Ермеков. Молодой А. Ермеков присутствовал на переговорах, вникал в суть вопросов, учился у А. Бокейханова отстаивать позицию в спорных вопросах.
19-21 марта 1918 года в разговорах с Лениным и Сталиным по телеграфу А. Ермеков вместе Х. Габбасовым подняли самый важный для алашорднцев вопрос о признании автономии казахской территории.
В июле 1918 года Алимхан Ермеков от имени партии Алаш выступил перед Советом министров Временного Сибирского правительства с проектом соглашения, 1 пункт которого гласил: «Признание Сибирским правительством территориально-национальной автономии Алаш в составе тех областей и губерний, которые указаны в постановлении всекиргизского съезда 5-13 декабря 1917 года. Причем границы будут установлены путем выявления воли самого населения, проживающего на границах, и соглашения правительств автономных областей со смежными территориями». Переговоры с сибирскими областниками не увенчались успехом, решение вопросов откладывалось, сибиряки выжидали момента, когда они получат преимущество в борьбе с большевиками и смогут устанавливать отношения с соседними народами на своих условиях.
В 1919 году в ответ на требования алашординцев к большевикам о выполнении договорных условий – обозначить точные границы казахской территории и учредить ее автономию – начинаются преследования лидеров Алаш. 22 декабря 1919 года А. Ермекова выбирают членом губернского ревкома. А уже 29 декабря из Сибирского ревкома приходит телеграмма: «Ермекова и Габбасова не утверждать членами губревкома». А. Ермекова отстраняют от работы, однако позже восстанавливают в должности.
Вопрос о границах между Казахстаном и Россией неоднократно рассматривался на разных совещаниях, в беседах А. Байтурсынова и Сталина, в переписке между А. Байтурсыновым и Лениным. В 1920 году А. Байтурсынов в письмах Ленину, помимо обсуждения вопросов относительно территории, критикует карательную политику большевиков.
В условиях достаточно напряженных отношений ведется подготовка к переговорам об автономии. Для участия в них в Москву выезжает делегация в составе А. Бокейханова, А. Байтурсынова, М. Сералина, А. Ермекова и других алашординцев. Они готовили основного докладчика и снабдили А. Ермекова всеми необходимыми документами: статистическими данными, материалами научных экспедиций и переписи населения, информацией о территориях традиционного проживания казахов, сведениями об отведенной 10-верстной полосе при строительстве крепостей, о заселении казахских земель в рамках переселенческой политики, об отнятых в пользу казачества землях, об объемах улова рыбы на Каспии казахскими рыбаками и мн.др.
Несколько месяцев напряженной работы завершились докладом А. Ермекова «О положении Казахского края вообще, и по вопросу о границах, в особенности», который был сделан 17 августа на заседании Совнаркома под председательством Ленина. Алимхан Ермеков убедительно и аргументировано доказал принадлежность казахам отстаиваемой им территории. Предстояла еще долгая работа на местах, которую вели алашординцы, настаивая на выполнении декрета; позже часть территории у Казахстана будет отобрана. Но тогда, в 1920 году, главное было сделано – граница Казахской автономии была обозначена и юридически закреплена.
В 1920 году Алимхан Ермеков становится председателем Коллегии по управлению краем при ВЦИК. А в 1921 году начинается процесс выдавливания алашординцев из руководства республикой. Летом 1921 года Алимхан собирался уехать в Каракаралинск и пригласил в Степь тяжело заболевшего известного геолога М.А. Усова. Они заехали в Баянаул к другу А. Ермекова - народному судье Канышу Сатпаеву. Ведущие долгие беседы М.А. Усов и А. Ермеков зародят в будущем академике Каныше Сатпаеве интерес к геологии и приведут его на горный факультет Томского технологического университета.
В период с 1921 по 1924 годы А. Ермеков работал в г. Каркаралинске. Это позволило ему подготовиться к защите диплома и в 1923 году окончить университет. Сдав экстерном экзамены, А. Ермеков получает и второй диплом - физико-математического факультета. Он стал инициатором открытия в Каркаралинске двухступенчатой школы и педагогического техникума (ныне Саранский педагогический колледж).
В марте 1924 года А. Ермеков был утвержден заместителем председателя Семипалатинского губплана, в 1925 году становится заместителем председателя Госплана Казахстана в Оренбурге и руководит секцией промышленности. Провозглашенная НЭП не давала ожидаемых результатов, страна нуждалась в образованных руководителях.
После указания Сталина в письме от 29 мая 1925 г. началось преследование национальной интеллигенции. ««Допускать их, - писал И.В. Сталин, - к составлению учебников, но не пускать к политике, идеологической и политической деятельности. Этот фронт должен быть оставлен целиком и без остатка за коммунистами». В октябре 1925 г. во главе Казахского краевого комитета компартии был поставлен Ф.И. Голощекин с заданием изолировать от народа казахскую национальную интеллигенцию. А. Ермекова отправляют в открывшийся в Ташкенте Высший педагогический институт, затем он работает в ряде алматинских вузов (1928-1937 гг.).
Это были неспокойные годы. Началась коллективизация и восстания сарбазов. Превентивно стали задерживать тех, кто мог объединить и возглавить сопротивление советской власти. Несмотря на амнистию Алаш-Орды, в конце 1928 г. было арестовано 44 человека из числа ее лидеров (А. Байтурсынов, А. Букейханов, М. Жумабаев, М. Дулатов, Ж. Аймауытов и др.). Осенью 1930 г. задержано еще 40 человек (С. Сейфуллин, М. Тынышпаев, Х. Досмухамедов, А. Ермеков, Ж. Акпаев и др.). Одни продолжали работать и находиться под следствием, другие отправлены в ссылку в Россию. А. Ермекова вновь арестовали в 1932 г. Он вспоминал, что его везли в обычном купейном вагоне, а в соседнем ехали студенты. Алимхан выждал момент, когда бдительность конвоиров притупилась, и передал одному из студентов записку со своим домашним адресом и известием, что он арестован. Судом тройки при ПП ОГПУ приговорен к заключению в концлагерь сроком на 3 года (считать срок с 8.10.1930 г., приговор считать условным).
В период с 1932 по 1937 годы А. Ермеков занимался разработкой математической терминологии на казахском языке и издал словарь «Қазақ тілінің математика терминдері. Түсіндірме сөздігі» (Алма-Ата: Казиздат, 1936). В 1935 году тиражом 10 тыс. экземпляров в Кзылорде вышел в свет его учебник для втузов «Ұлы математика курсы». Оба издания после ареста А. Ермекова будут изъяты, и их обнаружат в годы Независимости. В 1937 г. он сдал в печать учебник «Детерминант теориясының негіздері», к публикации была рекомендована вторая часть «Ұлы математика курсы», но они так и не были изданы. В 1995 г. учебник А. Ермекова по высшей математике был переиздан (Ермекұлы Ә. Ұлы математика курсы – I бөлім. – 2 басылым. – Алматы, 1995. – 280 б.).
В 1935 году ВАК СССР присвоил А. Ермекову звание профессора математики и теоретической механики с обязательством защитить диссертацию до июля 1937 г. Защите не суждено было состояться: шли политрепрессии и над А. Ермековым сгущались тучи.
В разгар большого террора он едет в Москву (осень 1937 г.) доказывать необоснованность обвинений и травли казахской интеллигенции. Его отправляют в Куйбышевский плановый институт на должность заведующего кафедрой математики (своеобразная мера защиты того, кто был под угрозой, – подальше от маховика репрессий). Однако он не проработал и полугода, как в феврале 1938 года был арестован и этапирован на родину.
А. Ермеков был обвинен по ст. 58, п. 8 за шпионаж в пользу Японии и вредительство в создании научной терминологии. Под пытками А. Ермеков подписал составленное за него признание. Из заявления А. Ермекова главному военному прокурору СССР: «В моем деле основное обвинение базировалось на протоколе, который был составлен самими следователями - Катковым, Михайловым, Оспановым и Хамидуллиным, и подписан был мною в результате длительных невероятных пыток в течение почти двух месяцев - в состоянии галлюцинации». Обвинение А. Ермекова основывалось, как он указывал в заявлении, «на выписках из показаний осужденных, приобщенных к моему делу после окончания следствия, без предъявления их мне во время следствия. Я убежден, что все эти выписки должны были быть подлогами, совершенными следователями, или «показаниями», продиктованными и вымученными теми же приемами, какие применялись и ко мне».
Его осудили на 10 лет, позже сократив срок до 6 лет. Наказание отбывал в Енисейлаге. Он отсидел 9 лет, поскольку из-за войны и послевоенной неразберихи властям было не до осужденных. Супруга А. Ермекова – Ракия – была осуждена на 8 лет и отбывала срок на лесоповале в Совьеве.
А. Ермеков освободился в 1947 года, а уже 4 декабря 1948 году вновь был арестован: согласно решению МВД СССР лица, отбывшие срок по ст. 58.Iа, 58.2, повторно подлежали изоляции. Он получил 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Срок отбывал в Воркуте и Тайшете.
В лагере А. Ермеков помогал заключенным оформлять заявления о помиловании или сокращении срока. Он продолжал заниматься просвещением и преподал адаптированный курс школьной образовательной программы безграмотному лагерному начальству (основы математики, история, литература, физика, астрономия). Он считал, что зачатки образования позволят им лучше понимать происходящее в стране. С этим преподаванием связаны конфузы. Уже после реабилитации А. Ермеков получал письма от своих лагерных учеников с просьбой документально подтвердить прохождение ими школьного курса, ходатайствовать о выдаче им аттестата зрелости.
Освободился А. Ермеков в 1955 г. и в том же году реабилитирован в связи с прекращением дела за недоказанностью состава преступления (по приговору 1932 г. реабилитирован в 1958 г.). А. Ермеков оказался одним из немногих, кто был реабилитирован и восстановлен в правах при жизни. Однако это не снимало с него клейма «враг народа». Его имя и труды фактически оставались под запретом до 1990-х годов.
Ему изощренно напоминали, кем он является для советской власти. Власти, зная о его общении с Лениным, а также о статье, по которой он быль осужден, выдали полагающуюся ему квартиру по адресу Ленина, 58-8. При этом, как рассказывал внук А. Ермекова, в двухэтажном доме, в котором на каждом этаже было по четыре квартиры, квартира № 8 находится на втором этаже; поскольку А. Ермеков был физически слаб, его поселили на 1 этаже, но переставили нумерацию квартир так, чтобы выданная ему квартира №2 стала квартирой №8.
А. Ермеков пошел устраиваться на работу в Карагандинский горный институт с тревожной мыслью: решится ли ректор взять его? Ректором был А. Сагинов. Он принял на работу А. Ермекова и позже рассказывал, что сам переживал и волновался, когда узнал, что нему «придет САМ Алимхан Ермеков». Студенты разных потоков, оставляя свои занятия, приходили на лекции А. Ермекова. Студенты-казахи, вынужденные постигать дисциплины на русском языке, которым плохо владели, с сожалением говорили между собой о том, что когда-то А. Ермеков написал на казахском языке учебники по математике для вузов. Многим было известно, что труды репрессированных «врагов народа» изымались и уничтожались. А. Ермеков проработал всего 3 года; в 1958 году в возрасте 67 лет вышел на пенсию.
Были встречи с Д. Кунаевым, на которых А. Ермеков поднимал вопрос о реабилитации алашординцев. В одной из встреч Д. Кунаев поделился воспоминанием: «Алике, хочу рассказать одну историю. Помните, когда вас арестовали, вы передали в поезде записку одному студенту? Тем студентом был я. И я передал вашей супруге эту записку…».
Алимхан Ермеков умер в 1970 году. Панихида проходила в политехническом институте. После этого ректору А. Сагинову позвонили «сверху» с упреком в том, что была устроена «такая пышная панихида бывшему врагу народа».
Имена алашординцев многие десятилетия оставались под запретом и «по цензурным соображениям» вымарывались. В конце 1960-х гг. лишь в редких публикациях областной печати упоминалось имя А. Ермекова.
В 1992 году ул. Дзержинского (!) в Караганде была переименована в улицу им. Алимхана Ермекова.
Вместе с независимостью Казахстана пришло время возвращения имен тех, кто боролся за сохранение целостности территории казахской земли и за свой подвиг сгинул в жерновах политрепрессий. Алимхан Ермеков был одним из немногих алашординцев, кому посчастливилось выжить, но и это стоило ему 17 лет жизни, подорванного здоровья, уничтожения его трудов, забвения на долгие годы.
(Абдразаков Т. Слово о знатном земляке. – Индустриальная Караганда. – 1992. – 12 мая; Өскембаев Қ. Әлімхан Ермековтің өмірі мен қызметі. - Орталық Қазақстан. - 2004. - 7 тамыз. Попов Ю. Последнее путешествие Григория Потанина. – Простор. – 1973. – №11; Шаймуханов Д. Территории Казахстана – Казахстану. – Сана. – Караганда, 2000. – 13 июля; Рыжкова Н. Олег Ермеков: Мой дед был глубоко интеллигентным человеком. – Каз. правда. – 2016. – 9 декабря; и др.).
