, 
Номадизм, как социальная сеть XXI века
Продолжение. Начало читайте здесь.
Кочевники не посягали на мысли, веру человека, требовали лишь соблюдения законов, призванных обеспечить условия мирного сосуществование рода, племени, конфедерации племен, стран. Степь не знала религиозных войн и расизма. У кочевников не существовало рабства. Принцип свободы слова не просто реализовывался, но и был закреплен традицией публичного выступления (Дат, айтыс). Идея французской революции «Свобода, равенство и братство» была воплощена в кочевом обществе задолго до ее оформления просветителями.
Оседлый мир существовал и продолжает существовать по принципу иерархии, обозначающего верх и низ, наделенного властью и подчиненного, знатного и безродного, богатого и бедного и т.п. Принцип иерархии обусловил характер социальных, экономических отношений, а также формы функционирования власти. История оседлого мира – это история преодоления выстроенной им же иерархичности и борьба за завоевание высших ступеней вертикали (народные восстания, революции, религиозные и гражданские войны).
Формы выражения принципа иерархии различны: социальная структура, частная собственность на средства производства, имущественное расслоение, система права, религия, образование, нормы общежития, этикет и др. Перечисленное закрепляло привилегированное положение одних и подчинение других.
Выстраивание и обоснование иерархии в оседлом обществе берет начало в мифологии. Например, древнегреческая мифология повествует об иерархии богов, а также о героях, от которых ведут свое начало древнегреческие аристократические роды и римские патриции. В средние века аристократический титул получали от короля за заслуги, причем не обязательно за ратные подвиги. Так создавалась вертикаль, в нее встраивались классы и сословия. Важный момент: привилегии (титул и земля) передавались по наследству. Правда, всегда существовал риск лишиться их, например, в период формирования централизованного, абсолютистского государства. Отбор на должности осуществлялся из числа привилегированного сословия, что значительно сужало выбор. Нередко это был отбор не лучших, а готовых подчиниться воле короля.
Крайности иерархии находят выражение в рабовладении, существовавшем только в оседлом мире. Формы хозяйствования и нужда в рабочей силе создавали все предпосылки для того, чтобы человек стал эксплуатировать другого человека. Рабство грозило не только военнопленным. В Древнем Риме патриции считали, что к плебеям следует относиться как к людям второго сорта. Когда исчезала возможность грабить провинции и прекращался приток рабов, в Римской республике практиковался закон, согласно которому плебей, не способный расплатиться с долгами, обязан был продать себя и свою семью в рабство в счет оплаты долга.
Человек стал рабом. Позже происходит переосмысление религии. Человек из творения Бога превращается в его раба. Почему? Чтобы обосновать избранность одних, их право на трон (король – богоизбранный), и низкое, подчиненное происхождение других. Раб Бога должен был стать рабом богоизбранного. Так, у оседлых народов появились государства, цари и династии, сильная власть и социальная иерархия. Правители стали считаться наместниками Бога на земле (позже философам приходилось доказывать принцип равенства всех людей).
Оседлый мир удерживал власть над людьми посредством принуждения, страха, подчинения. Традиция выстраивать иерархию и определять доминирующую силу обусловила практику преследования инакомыслия. Значительная часть истории Европы – хроника религиозной нетерпимости, которая приводила к войнам, революциям (реформации), варфоломеевским ночам, сожжению «ведьм» и инакомыслящих. После страшных последствий религиозной вражды и борьбы с инакомыслием европейские мыслители заговорили о веротерпимости (к свободе слова шли еще дольше). Кочевники не посягали на мысли, веру человека, требовали лишь соблюдения законов, призванных обеспечить условия мирного сосуществование рода, племени, конфедерации племен, стран. Степь не знала религиозных войн и расизма. У кочевников не существовало рабства. Принцип свободы слова не просто реализовывался, но и был закреплен традицией публичного выступления (Дат, айтыс). Идея французской революции «Свобода, равенство и братство» была воплощена в кочевом обществе задолго до ее оформления просветителями.
Иерархия оседлого мира основывалась и на частной собственности на средства производства, прежде всего землю. Это привело к зависимости крестьян от владеющего землей феодала и, как следствие, созданию формы рабства – крепостничеству, существовавшему, например, в Англии до XIV в., в Германии и Франции - до конца XVIII в., в России – до 1861 г. В южных штатах США рабство существовало до середины XIX в. Экономическая зависимость утверждала власть правящих кругов и способствовала закреплению подавляющих функций государства (см. Маркс, Фуко, Альтуссер, Агамбен и др.).
Оседлый мир создавал такие нормы социального устройства, которые ему приходится исправлять всю историю своего существования. Лучшие мыслители бились над проблемой справедливого общественного устройства, из века в век меняя сознание людей, смягчая роль государства, способствуя преодолению неравенства между людьми. В кочевом обществе принципы равенства людей, их прав и свобод формировались под воздействием образа жизни и форм хозяйствования в экстремальных условиях природной среды. А в оседлом – через теорию, в идеях философов и уже после горького опыта религиозных запретов, «темного» средневековья, преследования инакомыслия, цензуры, инквизиции, крайностей абсолютизма, расизма.
В противовес оседлому миру кочевничество – не иерархия, но Сеть, где нет центра и периферии, верха и низа, доминирующего и подчиненного, где одинаково значим каждый элемент, узел сети, а множественность связей обеспечивает разветвление и эффективное функционирование сети. Кочевники воспринимали мир цельным, связанным, единым организмом, т.е. структурой, подобной сети.
Увидеть по-новому кочевое общество, его суть позволяет акторно-сетевая теория (см. Бруно Латур). Теория сети, отказывающаяся от иерархии верха/низа, далекого/близкого, крупного/малого масштабов, предлагает рассматривать мир как сеть, объединенную многочисленными связями и узлами. Принцип сети демонстрирует преимущества структуры социального устройства номадов и объясняет целесообразность выбора связи и множественности вместо иерархической вертикали и разделения. Б. Латур отмечает, что «понятие сети подразумевает глубоко иную социальную теорию: у нее нет отношения априорного порядка; она не связана с аксиологическим мифом о верхе и низе общества».
Наличие родословной и славного предка не формировало в кочевом обществе привилегированного класса, потому что все номады имели родословную. Сетевая связь выражалась в наличии не только временнόй вертикали родословной – углубление в прошлое и устремленность в будущее, но и горизонтального уровня, вширь в разных направлениях в настоящем времени: ата-жұрт – представители от первого до седьмого поколения от общего предка, нағашы (родственники матери), үлкен-нағашы (родственики по материнской линии отца), құдалар (сваты – приобретенная родня). Более того, своеобразная социальная сеть расширялась посредством традиций аманат, тамыр, что также множило узлы сети. Кочевники понимали, что человек будет лоялен к тем людям, среди которых рос и формировался. Обычай Степи обмениваться детьми между предводителями родов, племен гарантировал мир и поддержку. Так называемые династийные браки веками практиковалась номадами на разных уровнях: межгосударственном, конфедеративном, племенном, родовом. Такие браки значительно расширяли сеть, объединяли ее новые элементы, множили узлы. Распространению узлов сети способствовал и существовавший у кочевников запрет заключать браки между людьми, имеющими общего предка до седьмого колена. Знание семи предков позволяло сохранять неразрывной ближайшие узлы сети, которая расходилась дальше во множестве направлений. «Сила исходит не от концентрации, чистоты и единства, а от распространения, неоднородности и тщательного сплетения слабых связей» (Б. Латур).
Поскольку наличие родословной не гарантировало кочевникам привилегий, то добиться успеха (составить элиту) можно было лишь благодаря личным качествам. Отсутствие социальной иерархии позволяло совершать отбор лучших, сильнейших независимо от их происхождения. Лидерами становились лишь те, кто имел ум, мужество, силу, опыт. Сложные условия жизни не позволяли рисковать и доверяться слабому. Это способствовало постоянному обновлению элиты на основе личных качеств человека (в Европе элита оставалась во многом неизменной со времен крестовых походов или обновлялась после буржуазных революций).
В силу развития разных форм ведения хозяйственной деятельности у оседлых и кочевников сложилось разное отношение к земле как основному средству производства. Социальные, экономические, политические проблемы, связанные с собственностью на землю, а также имущественное расслоение не были свойственны кочевому обществу. Земля находилась в коллективной собственности и принадлежала роду, племенному объединению. Это способствовало экономической зависимости отдельного кочевника, аула, (под)рода и исключало эксплуатацию, материальное неравенство.
Номады в подавляющем большинстве были людьми среднего достатка (аул в 3-4 домохозяйства имел сотни баранов и табун лошадей, что обеспечивало пищей, одеждой, юртами), их возможности обогащения были ограничены только размерами имеющихся пастбищ. Материальная состоятельность людей гарантировала роду авторитет, а его многочисленность – способность защищать свои земли. И потому такое положение всячески поддерживалось (Европа долго шла к пониманию важности многочисленного среднего класса, необходимости защиты интересов мелкого и среднего производителя, демонополизации системы материального производства). Наличие основополагающего и цементирующего общество «среднего класса» без бедняков и нищих – норма для кочевого общества. Если человек богател, то он богател только вместе со своим аулом, родом (отсюда традиция казахов в разной форме материально поддерживать своих родственников, чтобы их не разделяло материальное неравенство).
Крепкая система родственных связей (принадлежность одному роду, владение одной землей и др.) исключала формирование классового общества. Отсутствие классового антагонизма в Степи усложнило большевикам задачу в борьбе против баев: во-первых, это значило настроить людей против близких родственников, во-вторых, экспроприация скота у бая лишала этого скота весь возглавляемый им род.
Формирование монархии, установление абсолютизма в социальном устройстве кочевников были исключены в силу действующей системы сдержек и противовесов, распределения властных полномочий и неотъемлемого права человека на свободу. Поэтому кочевой мир и не вписывался в рамки цивилизационного или формационного подходов, основанных на этапах развития государства и принципе частной собственности на средства производства.
Социальная ответственность и принципы гражданского общества занимали в кочевом социуме ключевое место. Авторитет бая, бия рода строился среди прочего и на их способности решать вопросы, связанные с жизнедеятельностью рода (воспитание сирот, помощь при джуте и др.), а также соблюдением законов и норм морали членами рода. Детдомов, домов призрения в Степи не существовало. Сила рода заключалась в способности сообща решать все возникающие проблемы.
Понятие сети снимает многие параметры иерархического принципа и форматы оседлого мира: главенства/подчинения, важности/второстепенности, первенства/второсортности, центра/периферии, своего/чужого. Сеть заменяет их связями. Эти связи всегда присутствуют, просто они могут быть более или менее интенсивными, длительными, протяженными, широкими. Сеть не имеет границ, внутреннюю или внешнюю стороны; вопрос лишь в наличии соединений между элементами сети. Если есть соединение, то сеть расширяется. Именно эту функцию и выполняли кочевники: сами составляя сеть, они расширяли ее, объединяя мир. Представление о мире (человеческих обществах или природе) как о едином организме свойственно мироощущению номада.
Следует упомянуть и концепт ризомы (см. «Тысяча плато» Жиля Делёза, Феликса Гваттари о концепте ризомы в номадологии). Некоторые тезисы в нем вызывают сомнения, но ряд наблюдений, несомненно, объясняют специфику мироощущения и бытия номадов в мире. Ризома в отличие от принципа иерархии (вертикаль, подчинение) и акторно-сетевой теории (разнонаправленность и множественность связей и узлов) включает важную составляющую – движение. «Проводите линию, и ни в коем случае не ставьте точку! Скорость превращает точку в линию! Будьте быстрыми, даже находясь на месте! Ризома не начинается и не заканчивается, она всегда в середине, между вещей, между-бытие, интермеццо» (Ж. Делёз, Ф. Гваттари).
Сеть в некотором роде так же, как и иерархия, может стать диктующим условия фактором и требовать подчинения общим правилам. Это – диктат, но диктат не лидера в отстаивании своей власти, а диктат социума во имя сохранения своей жизнедеятельности. Нарушение законов и норм морали наказывается кочевниками изгнанием – узел сети, лишенный всех связей, становится ничем. Однако ризома в отличие от сети предполагает принцип автономии узлов – не-значащего разрыва, и это отвечает основополагающим принципам кочевого общества. Несогласный с большинством кочевник или род обладают правом на уход, способностью к движению (это – не предписанная ступень в иерархии, не локализованный узел в сети, а принцип ризомы). Ушедший род не выпадает из сети, а продолжает существовать/расти/двигаться в любой новой точке. Другой пример – волны кочевников, которые веками покидали Степь в поисках новых пастбищ, а также во избежание борьбы за власть. Их движение позволяло сохранять узлы и расширять сеть. Ж. Делёз утверждает, что в ризоме нет точек, но есть линии, и каждый элемент сети имеет свой путь. Более того, движение подрывает/разрушает иерархию, если таковая вдруг начинает возникать в сети (право на уход, меритократия), и сохраняет сущностные характеристики кочевого мира.
Важно сохранять движение даже на ограниченном пространстве. Движение, скорость позволяют овладеть временем и пространством. Хронотоп (взаимосвязь временных и пространственных отношений), которым оседлый мир стал оперировать лишь в ХХ веке, определяет понимание номадами взаимообусловленности времени и пространства. Иерархическое «первый», «начало», «точка отсчета» полностью отметается представлением номадов о том, что нет начала или конца, а время циклично и пространство не имеет центра.
Кочевники осознавали, что осесть означает остановить движение, т.е. прервать связь времени и пространства, утратить контроль над ними. Оседание привело бы к присвоению земли, преобразованию пространства под себя, агрессивному воздействию на природу, разрушению связей с миром и отчуждению людей.
Оседлый мир развивался рывками от одного уровня к другому, а кочевники – сохраняя неизменным то, что гарантировало их права и свободы, сохраняло гармонию с миром. Консерватизм кочевников (который оседлые называют отсталостью, архаикой) объясняется не их нежеланием развиваться, а тем, что они уже имели оптимальный вариант общественного устройства, системы права, социального равенства и свобод, гармонии с природой. Разве оседлый мир имел лучшую альтернативу?
Представители оседлого мира, изначально заимствовав у кочевников лишь то, что служило войне и способствовало завоеваниям, упустили главное, поскольку в силу своей закрытости, ограниченности, ложного чувства превосходства и бытовавших стереотипов не были способны распознать то, что составляло суть кочевого мира.
На рубеже ХХ-XXI вв. наступила эпоха ментальных кочевников, неономадов, взявших на вооружение ценности кочевников: видение единства мира без границ, мобильность, толерантность, информационность, открытость неизвестному, новые контакты и знания о мире, бережное отношение к природе, неотъемлемые права и свободы человека и др. Оседлый мир, заставив кочевников осесть, сам двинулся по их пути, перенимая, отстаивая ценности кочевого мира и обретая менталитет номада.
Понял ли убивший брата Каин, что его будущее – это долгий путь, неизменно приближающий его к Авелю?
Айнаш Мустояпова
