Мустафа Шокай: правда и домыслы. Часть 2

Окончание

Авторы книги «История органов безопасности Казахстана» (Алматы, 2003) утверждают: «Эмигранты М. Шокаев и Вели Каюмхан развернули работу по выявлению из числа военнопленных националистически, антисоветски настроенных элементов для использования их в борьбе против Советской власти. В этих целях они лично выезжали в лагеря военнопленных, где вели агитацию за борьбу с «большевизмом», за создание «Единого Туркестанского Национального государства».

По сути дела это означает, что в основе «обвинения» М. Шокая, настойчивости спецслужб сделать из него пособника фашизма кроется не его мнимое сотрудничество с фашистской Германией, а его борьба за создание единого Туркестанского государства, которую он вел всю свою сознательную жизнь.

М. Шокая не оставляют в покое до сих пор по одной простой причине: потому что  все убедительнее доказывается жизненность его идеи о едином Туркестанском государстве в современных геополитических условиях. Полупризнания сотрудников госбезопасности, смешанные с ложью, не соответствуют действительности, ибо как ТНК и ТНС, так и Туркестанский легион были созданы в 1942 году, когда М. Шокая не было в живых. К тому же они не были, как ошибочно считают отдельные авторы, продолжением «Туркестан Милли Бирлиги».

Еще раз приходится напомнить очевидную вещь: дата смерти Мустафы Шокая (27 декабря 1941 года) зафиксирована в медицинской справке берлинской больницы, выгравирована на надгробном памятнике.

Тем не менее авторов, считающих «если факты противоречат выводам, то тем хуже для фатов», не устраивает это. Так, с неблаговидной целью «притянуть» дату смерти М. Шокая ко времени создания ТНК, ТНС и Туркестанского легиона представляют даже фотографию, заснятую-де в 1941 году.

Фотография, приведенная в книге Войцеха Сулевского «Голоса издалека», является грубой подделкой, совершенной, по всей вероятности, немецкими спецслужбами, стремившимися использовать авторитет М. Шокая среди туркестанцев, или же советскими спецслужбами.

Оставшиеся неудовлетворенными добытыми Туркестанским военным трибуналом материалами для разоблачения М. Шокая, Министерство государственной безопасности СССР 18 мая 1948 года обратилось к своему Берлинскому оперативному сектору «выдать справку с указанием компрматериала на Мустафу Шокаева, года рождения 25.12.1890», на что второе отделение Берлинского оперсектора №4, после всесторонней проверки открытых и закрытых материалов немецких учреждений, ответило, что таковых «сведений в совершенно секретной картотеке не имеется» (РГВА. Ф. 1358 к. Оп. 3. Д. 45^б. Б.л.).

Этот документ, обнаруженный нами впервые и опубликованный в XI томе «Полного собрания сочинений» Мустафы Шокая, должен же быть все таки известен сотрудникам спецслужб России и авторам, которые, вопреки всему этому,  продолжают заниматься «делом» по «разоблачению» одного из самых видных и чтимых казахским и другими тюркоязычными (и не только ими!) народами, общественного деятеля.

Более-менее сбалансированная точка зрения относительно контактов М. Шокая с военнопленными-туркестанцами была высказана бывшим сотрудником КНБ Республики Казахстан А. Бакировым. Он отметил: «Заступничество Мустафы Шокая спасло от расстрела сотни (надо бы сказать «тысячи». – К. Е.) людей. Но необходимо было предложить нечто, что могло бы облегчить участь всей массы его пленных соотечественников. Об условиях, выдвинутых Мустафой Шокаем немцам, известно только советским спецслужбам. Они фигурируют в тексте обвинительного заключения по делу №85 КГБ Казахской ССР:

- подготовить кадры для будущего Туркестанского государства в учебных заведениях Германии;

- создать из числа своих пленных соотечественников военные формирования, которые должны быть использованы только при подходе к границам Туркестана (выделено автором)».

Значит, вновь созданный Туркестанский легион в 1942 году не являлся тем военным подразделением, мысль о создании которого была высказана М. Шокаем в 1941 году,  и которое должно было составить костяк вооруженных сил будущего Туркестанского государства. Отсюда должна быть понятна каждому позиция М. Шокая. Он был категорически против использования вновь создаваемого военного формирования вне границ Туркестана.

О том, что М. Шокай отнюдь не думал о служении немцам, а руководствовался своими идеями и планами, можно привести десятки свидетельских показаний бывших узников фашизма, в числе которых: выпускник факультета журналистики МГУ им. М. Ломоносова Мауликеш Кайбалдин, поэт Мажит Айтбаев, выпускник Казахского педагогического института Дуйсен Ходжанов, выпускник Свердловского горного института Карес Канатбаев, музыканты Айткеш Толганбаев, Мухаметкерей Бахтыгереев. О характере отношений М. Шокая с немцами писал в своих публикациях бывший легионер Гайпен Беисов...

О цели обхода немецких лагерей, выступая перед военнопленными-туркестанцами в лагере Сувалки в сентябре 1941 года, М. Шокай говорил: «Самой насущной заботой моей будет устроить вас на разные специальные работы, чтобы каждому из вас приобрести специальность, нужную для строительства будущей родины – Туркестана».

Встречу с М. Шокаем один из военнопленных описывает так: «Однажды перед лагерем построили приблизительно три-четыре тысяч мусульманских пленных. Увидев нас М. Шокай расплакался, но быстро переборов себя, сказал: «Верьте мне, не пожалею сил чтобы спасти вас от этого мучения... Нам, мусульманским детям, эта война не нужна. Немцы и большевики пусть разберутся сами. Желаю, чтобы эта война кончилась и все вы вернулись в родные края» (Егемен Қазақстан. 2002. 29 мамыр).

Да, М. Шокай не призывал военнопленных сражаться против Германии, но он был категорически против и того, чтобы они воевали против Советов.

В беседах с военнопленными, в тайне от немецких надзирателей, М. Шокай внушал им: «Немецкое командование послало меня ознакомиться с вашим положением. Цели его, надев на вас свою форму, отправить сражаться против советской армии. Если такое намерение сбудется, окажетесь на фронтах, в течение двух- трех дней погибнете все до единого, превратитесь в пушечное мясо. Поэтому предприму все попытки, чтобы вас не отправляли на поле боя» (Абдолла Х.С. Менің Мұстафа жөнінде білетіндерім // Жас Түркістан. 2000. №3.).

Нет никакого сомнения в том, что М. Шокай стремился прежде всего, под разными предлогами, вызволить военнопленных-туркестанцев из немецких лагерей, где они были обречены к неминуемой смерти. То же самое просили в своих записках все военнопленные (исключительно все!). Отсюда вытекает однозначный вывод: М. Шокай, рискуя своей жизнью, совершил высокочеловечный поступок, достойный оставаться в анналах истории, а не быть предметом спекулятивных домыслов.

Подвиг М. Шокая, спасшего десятков тысяч людей от гибели, среди которых были и грузины, буряты, татары, калмыки, вполне справедливо высоко оценен его современниками: бывшим министром иностранных дел Украины, профессором А.Я. Шульгиным, бывшим членом Государственной думы России А. Чхенкели и др.

Став очевидцем ужасающих условий, в которых содержались военнопленные-туркестанцы, М. Шокай проникся ненавистью к фашизму. Он не питал симпатии к фашизму и раньше, о чем свидетельствуют коллекционирование им газетных карикатур на фашистов в своем архиве (см.: Мұстафа Шоқай. Шығармаларының толық жинағы. Т. ХІ. 282-290 б.).

О своем крайне отрицательном отношении к фашизму М. Шокай изложил в «очень доверительном» письме Вели Каюмхану, написанном приблизительно в октябре 1941 г. (см.: Там же. С. 166-175).

С особенным презрением казахский деятель относился к расовой теории, служившей основой фашистской идеологии. Его поразили отвратительное отношение к «азиатам» как «дикарям», каждодневная агитация в кинотеатрах, в которой обзывали их «дикими носителями большевистской заразы». «Разве отказ сталинского правительства подписать международную конвенцию о военнопленных освобождает Германию от закона гуманности в отношении всех военнопленных?», – возмущался он (Там же. С. 171).

Как известно, советское правительство предало своих военнопленных, отказавшись от признания международных Гаагской (1889, 1907 гг.) и Женевской (1929 г.) конвенций, определявших права военнопленных. У них не было никого кроме Мустафы Шокая, подавшего руки помощи. Кого следует винить в этом случае, господа?!

Разглагольствования отдельных авторов относительно «коллаборационизма» М. Шокая порою связаны с досадными ошибками в работах некоторых исследователей. В одной из них указывается: «История Легиона (имеет в виду «Туркестанский легион». – К. Е.) понимается нами как продолжение туркестанцами идеи борьбы Мустафы Шокая за независимость своей Родины» (Садыкова Б. История Туркестанского легиона в документах. Алматы, 2010. С. 10.).

Нет и нет! Идея борьбы за независимость принадлежала не одному только Мустафе Шокаю. Туркестанский легион являлся военной структурой, не имевшей отношения к нему. Просто идея борьбы за независимость была использована немцами в своих целях, возможно, при этом прикрывались именем М. Шокая после его смерти. В своем показании бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг отметил: «Я предложил придумать для военнопленных такие идеалы, во имя которых стоило бы рисковать жизнью. Идеалы национал-социализма были им чужды (подчеркнуто мной. – К. Е.). Таким идеалом могла быть надежда на создание марионеточной национальной автономии, нечто такое, что удовлетворило бы их извечное стремление к независимости».

Следовательно, попытка связывать Туркестанский легион с Мустафой Шокаем абсолютно беспочвенна.

То, что М.Шокай не собирался работать на немцев, подтверждается и его последним письмом супруге, отправленным в ноябре 1941 года, где он о немецких надзирателях отзывался так: «Эти «цивилизованные» хуже зверей» (Указ. соч. Т. ХІІ. С. 448).

Мустафа Шокай так и не выступил по радио; умер на своем посту, пытаясь спасти жизнь других, попавших в беду.

Изучение жизни и деятельности исторических личностей возлагает на авторов особую ответственность, требует более тщательного подхода к источникам и объективной интерпретации их. Здесь вредны как попытки умалить их роль в истории того или иного народа, так и неадекватные преувеличения.

Примеров тому, как в литературе и искусстве, так и в исторической науке немало. Они создают ложные стереотипы и тем мешают формированию государственной идеологии. Как авторам этой категории, а также тем, которые не упускают возможности лягнуть Мустафу Шокая, хотелось бы посоветовать более вдумчиво подходить к его научной и практической деятельности. Не секрет, что доводы авторов, «обвиняющих» М. Шокая, основаны в целом на положениях, которые сами требуют доказательства.

Мустафа Шокай – один из лидеров движения «Алаш», видный общественный и политический деятель, пламенный публицист, ученый-энциклопедист, последовательный идеолог борьбы за свободу и независимость Единого Туркестана, один из основателей Туркестанской автономии в 1917 году –  прообраза единого Туркестанского государства. Демократические идеи, выдвинутые им, актуальны и в наше время. А.Я. Шульгин на торжественном заседании, посвященном памяти М. Шокая 8 февраля 1942 года, произнес речь, которую завершил так: «Будущий историк объективно посмотрит на судьбу родины Мустафы-бея, он легко поймет значение его идей и всей его деятельности… Я не знаю, будет ли когда-либо насколько модернизирован Туркестан, чтобы, нарушив свои традиции, ставить изваяния своим героям на своей земле, я не знаю, будет ли когда воздвигнут памятник Мустафа-бею в Перовске (Кызылорде. – К. Е.) и Ташкенте, но я глубоко верю, что народ этот памятник все же воздвигнет в сердце своем» (Указ. соч. С. 309, 312).

Сбылись мечты М.Шокая, сбылись и слова украинского деятеля. Ему, т.е. Мустафе, воздвигнуты памятники в Казахстане и Франции, его именем названы улицы и учебные заведения. По указанию правительства нашей страны издано «Полное собрание сочинений» Мустафы Шокая в 12 томах. К его трудам обращаются сотни тысяч людей, как к бесценному духовному наследию. О нем изданы более полутора тысяч книг и статей на разных языках. Он признан, как один из последовательных борцов за свободу и независимость тюркских (в т.ч. казахского) народов.

В свете всего этого попытки, путем подтасовки фактов и ложных трактовок их, очернить Мустафу Шокая,  есть не что иное как намерение умалить даже саму идею о самостоятельном существовании Казахстана.

История никогда не признавала «геростратову славу» в качестве какой-либо ценности. Разумеется, никто не собирается подогнать все под мерку «Прокрустово ложе», да и возможно ли это?! В мутной воде информационного потока могут вращаться разные точки зрения, прикрываемые правом на «свободу слова», но жизненность их разная.

Вместе с изданием собрания своих трудов Мустафа Шокай окончательно вернулся на свою Родину и его имя никому не под силу вычеркнуть из сознания казахского народа.

 

P.S. За последнее время состоялся ряд судебных заседаний, на которых утверждение о «коллаборационизме» М. Шокая квалифицировано как клевета.