Кем и для кого строились города в Казахстане?

Новости по теме

Номады сформировались как нации гораздо раньше оседлых народов

12.02.2021 14:02

Религии объединяли кочевников, а не разделяли их 

05.02.2021 20:02

Европейская культура – для аристократии, культура кочевников – для всего народа

29.01.2021 20:01

Комплекс жертвы формирует у казахов роль жертвы

22.01.2021 19:01

Легенды и тайны «поднятой целины»

25.12.2020 20:12

«Подарки» СССР, от которых казахи не могли отказаться

25.12.2020 11:12

Правда о том, кто на самом деле поднимал казахам промышленность

04.12.2020 19:12

Почему в степи не существовало проституции

27.11.2020 11:11

Оклеветанная барымта -  институт медиации кочевников

20.11.2020 19:11

Как избираемые народом бии превратились в назначаемых судей

13.11.2020 19:11

Миф о казахском бае: эксплуататор или защитник интересов народа?

30.10.2020 19:10

Миф о «бедных» кочевниках

23.10.2020 20:10

Ситуация усугубляется продвижением пропаганды северного соседа, реанимирующего и продвигающего старые мифы о светлой, благостной советской действительности и беспримерном равенстве народов. Однако сквозь патетическую риторику вольно или невольно проскальзывает имперский дух, претензия на патернализм и едва ли не требование благодарности от казахов.

В пылу интенет-дискуссий в ход идут расхожие стереотипы о благах, которое якобы принесла казахам советская власть. Среди прочих «подарков» упоминаются «построенные казахам города». Не станем упоминать о том, что находится на другой чаше весов, тоже принесенном казахам советской властью. Рассмотрим миф, звучащий следующим образом: «Мы вам города построили».

Непременно употребляемая форма местоимения первого лица множественного числа «мы» достаточно красноречива. Под «мы», вероятно, подразумеваются те, кто по-прежнему живет в СССР, а не в сегодняшнем Казахстане. Противопоставление своей группы («мы») другим («вам») свидетельствует о позиционировании себя отдельным субъектом, не связанным с теми, кому адресовано послание. Формулировка «мы вам города построили» содержит определенную интенцию: напомнить об оказанной услуге/помощи, добиться благодарности, позиционировать себя благодетелем, старшим братом (читай, имперцем), несущим благо колонизированному народу.

Высказывание, как правило, используется «советскими людьми» в качестве якобы бесспорного аргумента при попытке их оппонентов изложить другой взгляд на произошедшее в годы советской власти, что болезненно воспринимается частью наших соотечественников (или не соотечественников?). При этом речь идет об одних и тех же фактах прошлого, в которых не появилось ничего нового (этого не случится до открытия архивов), однако новые толкования, отличные от пропагандистско-советских, вызывают резкое неприятие. Всякая дискуссия полезна тем, что рождает новые смыслы, что особенно ценно для общества, которому долгое время навязывалось единственное, идеологически правильное прочтение явлений действительности. Рудимент советского прошлого: мало того, что мнение должно быть одно для всех, так еще оно должно быть непременно «советским». Это так колониально: не признавать голоса «другого», не желать знать о том, что у него, в прошлом колонизированного, есть свой взгляд на недавнее прошлое.

Обратимся к городам, которые появились в Степи в период колонизации и советской власти: кто и для кого их строил?

Следует отметить, что Российская империя на территории Казахстана возводила именно крепости, которые были оплотами царизма, служили форпостами колониализма и населялись казачеством. Затем рядом с крепостями и под их защитой возникали деревни переселенцев. В крепостях строили свои дома купцы, которые торговали со Степью. Купцы, казачество и переселенцы (в Уральске, Каркаралинске, Семипалатинске, Верном и т.д.) созводили дома исключительно для себя. Царской администрацией строились административные здания для немногочисленных чиновников, а также саманные здания школ и тюрьмы. Эти «города» представляли собой поселения с несколькими каменными или деревяными частными домами, соборами и мечетями, и в остальном мало отличаясь от крупных деревень и казачьих станиц. Так, например, в Уральске городские здания (особняки, церковь) возводились в 1821-1831 гг. итальянцем Микеле Дельмедино и в 1831-1842 гг. – немцем Генрихом Гопиусом; в Верном в конце XIX в.- начале ХХ в. появилось несколько городских зданий, которые были построены А.П. Зенковым, французом Полем Гурде, К. Борисоглебским; в Каркаралинске в 1849-1853 гг. была возведена двухэтажная мечеть; в Семипалатинске – мечети, собор, церковь, особняки купцов. Мечети и церкви строились за счет пожертвований.

Рассмотрим пример рождения промышленного города (не на основе крепости или казачьей станицы). В начале ХХ века в Караганде было построено 10 каменных и саманных домов-бараков для рабочих, служащих и полицейского урядника. Работающие в промышленности казахи жили в юртах или землянках. Первые три кирпичные дома из обожженной красной глины в Караганде были построены англичанами в 1907-1909 гг. В них располагались администрация угольных копий, больница, школа, комнаты для служащих. Помимо этих трех зданий, англичане построили в Караганде первую железную дорогу (узкоколейную) для промышленных нужд, протяженностью 40 километров: Караганда-Спасск (Попов Ю. Караганда и вокруг нее).

Города Караганда и Балхаш в 1930-ые годы, до начала привлечения к их строительству военнопленных

Караганда. Старый город

Балхаш. Жилые бараки

Балхаш. Больничная кухня.

Балхаш. Кинотеатр «Ударник»

В первые десятилетия советской власти в промышленных центрах, население которых росло за счет привлечения рабочей силы на шахты и рудники, строили исключительно бараки. В 1930 г. в период возобновления активной добычи угля сосланными (раскулаченными) гражданами началось создание временных жилищ типа глинобитных полуземлянок.

Строительство домов городского типа началось в Караганде, когда появились военнопленные: немцы, японцы, прибалтийцы и др. Так, например, силами военнопленных Спасского лагеря № 99 были построены и сданы в Караганде травматологическая больница, летний театр и жилые дома (многие стоят до сих пор). Они же участвовали в постройке Дворца горняков, линии городского трамвая, асфальтировали шоссейные дороги и т.д.

Другой пример: Балхаш. В 1931 г. на восточном берегу бухты Бертыс появился первый домик из камыша (управление строительством и больница) на фоне сотен казахских юрт. Летом того же года – несколько саманных бараков. Все побережье было испещрено землянками, и называлось это поселение Копай-город. Глубина землянок составляла от 0,5 до 1,5 метра. Люди среднего достатка надстраивали над землей невысокие стены из саманного кирпича (камыш и глина), досок и других подручных строительных материалов. В основном землянки были полностью выкопаны в земле, а сверху перекрывались деревом.

В 1933 г. заработала первая больница на 50 коек. В 1935 г. вступил в строй хлебозавод, банно-прачечный комбинат, клуб. Вокруг строительной площадки будущего комбината выросло несколько рабочих поселков: Северный, Центральный, Набережный, насчитывавшие до сотни бараков. Бараки оставались основным видом застройки. Еще в 1935 г. считалось удачей, если в одной комнате барака жило только 2 семьи. Бараки были ликвидированы только в начале 1980-х гг.

В январе 1936 г. в Балхаше был сдан в эксплуатацию первый многоэтажный дом (население города на тот период составляло 30 тысяч человек).

Городские дома в Балхаше и Коунраде начали возводиться силами военнопленных с декабря 1945 г. Массово городские дома стали строить лишь в 1960-ые гг. В 1958 году была начата большая реконструкция комбината. В Балхаш (на медеплавильный комбинат и строительство) стали приезжать на заработки, в том числе бывшие (точнее, несостоявшиеся) целинники. Проблема с обеспечением жильем стояла остро.

Еще в конце 1920-ых гг. советские архитекторы изучали опыт германского архитектора Эрнста Мая: «…в 1927 г. с целью изучения опыта жилищного строительства отдельных кварталов и целых рабочих поселков в Германию направляется делегация представителей целого ряда крупных советских строительных организаций, являвшихся в тот период основными застройщиками жилья для рабочих… – типизированная и стандартизованная массовая застройка как по планировочным решениям, так и по конструкциям и способу монтажа» (Конышева Е.В., Меерович М.Г., Флирль Т.Б. Эрнст Май в истории советской индустриализации. – Вестник ИрГТУ. – 2011. - № 7(54)).

Эрнст Май приехал в СССР в 1930 г. в качестве проектировщика, эксперта, а также выступал с многочисленными лекциями перед архитекторами. После его приезда за короткие сроки «изготавливаются схемы застройки десятка соцгородов: Щегловска, Кузнецка, Ленинска, Прокопьевска, Магнитогорска, Сталинграда, Нижегородского Автостроя, Караганды и др.». Однако германский архитектор столкнулся с ограниченными техническими и технологическими возможностями страны-заказчика. Через год после отъезда Э. Мая из СССР, в 1933-1934-х гг. его начнут подвергать критике за «слишком «упрощенную», чересчур «функциональную» архитектуру, упрекать за «унылость строчной застройки», наносящей ущерб «художественному оформлению города»... Его будут осуждать за отказ применять внедряемую свыше художественно-образную кальку форм классической архитектуры, за принципиальное нежелание проектировать периметральную застройку кварталов, за отказ создавать «архитектурные ансамбли» и т.д.» (Конышева Е.В., Меерович М.Г., Флирль Т.Б. Указ.соч.).

Несмотря на это, к идее дешевого панельного жилья для рабочих вернулись в 1954 г., когда было принято решение отказаться от строительства дорогих «сталинок», возведение которых Н. Хрущев счел расточительством.

В 1959 г. советские архитекторы посетили Гавр с целью изучения французского опыта по возведению панельных домов (инженер Р. Камю, проектировщик О. Перре). С Камю был подписан контракт на поставку линии по производству панелей. Советские архитекторы упростили «систему Камю», и так родились пресловутые «хрущевки». Хан-Магомедов С.О. отмечает, что Хрущев «помог сломать стереотип коммуналки, который вызывал недоумение у тех иностранцев, которые впервые узнавали об этом нашем феномене». Еще: «Тогда (начиная с 1960-х годов) – это была социально-бытовая революция. Многие тысячи семей впервые обнаружили, что характерное для нашей страны вынужденное объединение в квартире нескольких семей – это не естественная организация домашнего хозяйства, а ненормальное вмешательство в структуру быта семьи» (Хан-Магомедов С.О. Хрущевский утилитаризм: плюсы и минусы).

В 1960 г. по всему Союзу стали массово возводить «хрущевки» – мечту советского человека («сталинки» предназначались для партийной номенклатуры и прочей советской элиты). Именно тогда городским жителям бараков и стали выдавать квартиры, что вызывает у них сегодня ностальгию.

Таким образом, многие собственно города (а не барачно-саманные поселения) начали строить в 1960-ые годы, т.е. именно в тот период, когда казахское население составляло не самую большую часть населения республики, и гораздо меньшую – среди жителей городов.

«В 1959 г. степень урбанизированности двух основных этносов в регионе (казахов и русских) имела противоположные тенденции… Доля казахов в населении городов стала составлять всего 12,7 %, в то время как в сельской местности - 42,1 %. Напротив, русские составляли большую часть жителей городов - 52,3 %, на селе их доля была равна 29,6 %. Урбанизационные тенденции наблюдались у всех других этносов, населяющих Центральный Казахстан, кроме немцев, удельный вес которых среди жителей городских и сельских населенных пунктов составил 10,5 и 12,2 % соответственно» (В. В. Козина. Демографическая история Карагандинской области).

Хан-Магомедов С.О. указывает, что «в 1950-е годы жилищный кризис еще более обострился в связи с тем, что в города хлынул поток колхозников, получивших паспорта и искавших работу, – возникла проблема лимитчиков» (С.О. Хан-Магомедов. Указ. соч.). Вопрос, как уже не раз случалось, решался за счет переселения людей в Казахстан, подальше от городов западной части СССР.

Из 2 млн человек, прибывших на целину в период с 1954 по 1962 годы, часть после провала целинной эпопеи перебралась в города, где была возможность хорошо зарабатывать на промышленных предприятиях. «Одновременно продолжался оргнабор рабочей силы для промышленных предприятий Казахстана. За 1954-1960 гг. из-за пределов республики прибыло свыше 300 тыс. человек, а в 1961-1965 гг. "оргнабор" вырос до 500 тыс. человек... В 1965-1975 гг. в Казахстан прибыло на промышленные объекты еще 115 тыс. человек» (Кузембайулы А., Абиль Е.А. История Казахстана. - Костанай: Костанайский региональный институт исторических исследований, 2006). Т.е. они и становились жителями строящихся городов. Казахскую молодежь призывали оставаться и работать на селе.

Так для кого строили города в Казахстане, и кто в них жил?

Следует подчеркнуть, что города (жилые дома, объекты культуры и быта, дороги и пр.), в которых подавляющая часть казахов не жила, строились за счет недр казахской земли (см. уровень добычи полезных ископаемых в годы советской власти). Квартиры выдавали тем, кто жил и работал в городе. Эти же квартиры в 1990-2000-ые гг. казахи покупали за собственные деньги, продавая скот. Таким образом, казахи дважды заплатили за квартиры в городах, по большей части состоящие из «хрущевок», срок эксплуатации которых истекал как раз к 2000-2010-м годам: в первый раз – при их строительстве на средства республики, и во второй раз – из собственного кармана. Получившие же квартиры благополучно проживали в них долгие годы, а затем, приватизировав, продавали их казахам.

Полностью согласна с возможными репликами о том, что мы, тем не менее, продолжаем жить в этих жилищах. И это вполне заслуженный упрек в адрес нынешней власти, которая, присвоив себе право распоряжаться богатством народа, оказалась не в состоянии за 30 лет обеспечить небольшое население страны достойным жильем.

К слову, о советской практике строительства городов и последствиях хрущевского строительного бума: «…многие наши рядовые инженеры после хрущевских реформ очень любили требовать от архитекторов упрощение объемно-пространственной композиции здания... В результате за многие годы ХХ века инженеры отвыкли решать задаваемые архитекторами конструктивные головоломки, что привело в целом к снижению уровня инженерных решений. Едва ли случайно, что, решив построить в Москве несколько десятков высотных зданий, мы не нашли среди наших инженеров виртуозов, способных решать архитектурные головоломки. От греха подальше – решено привлечь зарубежных специалистов и зарубежные строительные фирмы. Фактически на ряд десятилетий из архитектурно-строительной практики исчезла возможность обратного влияния архитектурной формы на инженерное решение, а это отрицательно повлияло на развитие как архитектуры, так и инженерии. Не говоря уже о том, что роль архитектора в общем процессе проектирования и строительства в нашей стране резко упала и до сих пор эта роль так и не восстановлена в полном объеме» (С.О. Хан-Магомедов).

(Продолжение следует).