, 
Тамара Калеева: «Свобода слова – одна для всех»
Министерство информации и общественного развития готовит новый закон о СМИ без привлечения журналистов. В ответ они обратились к президенту Казахстана с просьбой вмешаться в ситуацию. Фонд защиты свободы слова «Адил соз» дважды за последнее время требовал подключить к разработке законопроекта сами медиа и правозащитников. Изменит ли это что-либо? Чем грозит закон о СМИ журналистам и обществу? И нужен ли нам, вообще, такой закон? Об этом и другом exclusive.kz поговорил с президентом «Адил соз» Тамарой Калеевой.
– Тамара Мисхадовна, в середине мая «Адил соз» обратился к министру Балаевой. Пришел ли какой-то официальный ответ от ее имени?
– Нам пришел официальный ответ за подписью вице-министра Кемелбека Ойшибаева. И практически в то же время, как министр публично сообщала, что нас ожидает абсолютно новый закон о средствах массовых коммуникаций, ее заместитель написал: «В настоящее время Министерством разработан ряд предложений по законодательным изменениям, которые находятся на стадии обсуждения с заинтересованными государственными органами.
При этом, после завершения указанного этапа правительством будет принято решение, будет ли это новый закон либо отдельные поправки в действующее законодательство». То есть, «в верхах» до сих пор не исключают, что достаточно новых «добавок» в нынешний никчемный закон о СМИ.
– Чем вызвано обращение к президенту? Есть мнение, что это бесполезно...
– Бесполезно, считаю, обращаться по сугубо частным или изначально безграмотно составленным вопросам, с недостаточно обоснованными предложениями. В нашем случае обращение имеет прямое отношение к концепции «слышащего государства» и соответствует озвученной инициативе Президента привлекать представителей гражданского общества к законотворческому процессу в области прав человека.
Конечно, мы не настолько наивны, чтобы ожидать: наше Обращение ляжет на стол самому Токаеву, он прочитает, вникнет и порадует нас своим распоряжением… Есть Администрация президента, а в ней (как удачно карты сложились!) заместителем руководителя – бывший министр информации Даурен Абаев, который еще в 2017 году обещал журналистам новый закон о СМИ. И, полагаю, не он единолично принимает решение – есть советники, есть консультанты и т.д. Есть, в конце концов, Национальный Совет общественного доверия; как бы к нему ни относились скептики, а в нем достаточно грамотных и, по большому счету, порядочных людей, в том числе журналистов.
– Грамотные и, как вы называете, порядочные люди, наверняка есть и в министерстве информации. Вы им не доверяете, если настаиваете на совместной работе над законопроектом с самых истоков?
– В Министерстве информации, насколько я знаю, нет ни одного сотрудника с опытом практической журналистской работы, за исключением вице-министра Кемелбека Ойшибаева. Кроме того, по моим наблюдениям, в законодательных вопросах министерство слишком зависимо от мнений других государственных структур, берет «под козырек» вместо того, чтобы иметь и отстаивать свою позицию. Это проблема давнишняя, не только нынешнего состава министерства. Как вы думаете, какое ведомство в 2009 году предложило в закон о СМИ дополнение «Использование средства массовой информации в целях совершения уголовных и административных правонарушений запрещается»? Уж никак не само министерство информации. Я до сих пор, как вижу эту поправку, веселюсь: «О, значит, кому-то разрешается?». И ведь изначально было ясно, что запрет нелепый, а вот прошел, стал законом. Да вспомните недавние откровения Ермухамета Ертысбаева, тоже бывшего министра информации. Я прекрасно помню, как он в копоти пришел на заседание мажилиса, объяснил, что только что с пожара – тогда горела облицовка «зажигалки», здания, в котором располагалось мининфо – и тут же «продавил» в закон о СМИ очередные запретительные поправки! Председатель Союза журналистов Сейтказы Матаев называл их «поправками имени Петрушовой»… А теперь Ертысбаев рассказывает, как на него давили, заставляя принимать эти поправки.
У нас, у гражданского общества, нет властных полномочий, но на нас не «надавишь» и за нами – гласность. Мы, конечно, можем и сами написать альтернативный законопроект, такие прецеденты были, вплоть до альтернативного проекта Конституции. Но какова судьба таких документов? Они все в архиве. Поэтому государственные и общественные структуры должны работать сообща и с самого начала.
– А можно поконкретнее – чего вы опасаетесь в случае, если министерство сначала разработает законопроект, а потом представит его на обсуждение?
– Я сужу по тому, что уже опубликовано. Госпожа Балаева сообщила, что разрабатывается понятийный аппарат, что законопроектом будут охвачены блогеры и социальные сети. Вдруг в закон о СМИ откуда-то «сбоку» влезло со своими предложениями МЦРИАП: запретить, ограничить, регистрировать, - все для того, чтобы было удобнее контролировать и карать. Вдруг вытащило на свет божий желанное всем коррупционерам «право на забвение», которое в любом случае не имеет никакого отношения ни к цифровому развитию, ни к аэрокосмической промышленности, разве что к инновациям весьма сомнительного толка…
Я делю всю известную информацию на два блока: новшества и ревизия того, что есть - и не знаю, в каком из них больше проблем. Начнем с нового понятийного аппарата, о работе над которым сообщила госпожа министр. Что такое СМИ в цифровую эпоху? Конечно, уж никак не «форма распространения информации» как определяет действующий закон, форма вообще не может быть ни юридическим лицом, ни подразделением юридического лица. А что тогда? Комитет министров Совета Европы еще в 2011 году сделал государствам-членам Совета Европы рекомендации «О новом понятии СМИ». Европейские исследователи вводят понятие «медийная экосистема» и предлагают шесть критериев для определения, какие именно информационные площадки являются в настоящее время средствами массовой информации. Но у нас «медийная экосистема» не пройдет, нам нужно четкое терминологическое определение. Можно его выработать? Сообща можно.
Второе краеугольное понятие – журналист. Сейчас это человек, который официально предоставляет СМИ информацию. А вот ЮНЕСКО и в целом ООН считают, что журналисты – это все работники СМИ, а также блогеры и активисты социальных сетей. Министерство, насколько я знаю, планирует последних регистрировать и облагать налогами, соблазняя правами журналистов. Думаю, «наверху» многие считают это необходимым – нехорошо, опасно, что такая масса остается неучтенной и нерегулируемой. А просчитывается ли, что будет, например, когда эта масса закидает те же госорганы своими весьма пестрыми запросами? Это только один из множества вопросов, я уж не беру аргументы профессионалов.
Еще больше тревожит, что нет никакой информации о ревизии норм действующего закона. Если все-таки в верхах возобладает мнение, что можно обойтись поправками к нему, то останутся неименными все нелепые условия, требования и просто неприличные для светского демократического государства ограничения и запреты. Например, ограничения на право стать главным редактором, закрытие СМИ за нарушение кучи формальных условий, обязательная информация о периодичности, тематике и территории распространения сетевых изданий, жесткие условия публикации выходных данных, в том числе фамилии собственника и главного редактора интернет-СМИ и т.п. и т.д. А конституционные гарантии свободы слова, как и прежде, будут присутствовать только в названии статьи 2.
Есть еще и третий блок - сопутствующие изменения в действующее законодательство. Это уголовная, гражданская и административная ответственность за нарушения медийного закона. Тут и уголовная ответственность за оскорбление, за разжигание розни, модная и весьма нынче востребованная уголовная ответственность за распространение заведомо недостоверной информации, полицейские расследования по поводу клеветы и многое другое. В этот разряд входят и запретительные предложения цифрового министерства в законы «О связи», «Об информатизации» и во многие другие.
– А нужен ли тогда вообще закон о СМИ или о коммуникациях, как предлагает министерство? Многие страны вообще обходятся без него, считают, что достаточно общегражданского законодательства.
– Я лично тоже так считаю. Свобода слова – она для всех, не только для журналистов. И ответственность за злоупотребления ею тоже одинакова для всех. Несколько лет назад мы предлагали вместо нынешнего закона о СМИ разработать два. Один о гарантиях свободы слова, второй о СМИ, сугубо прикладной. Не прошло, похвалили и положили под сукно. Но и вообще отказаться от закона о СМИ и принципиально отстраниться от работы над ним тоже нельзя. Ведь закон все равно будет, но каким? Мы реалисты, работаем здесь и сейчас. Государство очень робко и постепенно дает волю бизнесу, а уж выпустить на свободу СМИ – дело не близкого будущего.
Беседовал Мирас Нурмуханбетов
