«Бери, делай, выбрасывай»: наша модель потребления

Каждый год 400 млн тонн тяжёлых металлов, токсичных и промышленных отходов сливаются в наши реки. Как минимум восемь миллионов тонн пластика оказываются в наших океанах. Около 1,3 млрд тонн еды, то есть примерно треть всего производимого продовольствия, теряются или оказываются на помойке, хотя при этом сотни миллионов людей голодают. Наши океаны страдают от избыточного вылова рыбы, наши земли деградируют, а биоразнообразие быстро сокращается. Одновременно мы видим, как всё более частыми становятся разрушительные природные катастрофы – внезапные наводнения в Европе и Китае, лесные пожары в США, нашествия саранчи в Африке и на Ближнем Востоке.

Неустойчивость нашей линейной модели глобального производства и потребления – «бери, делай, выбрасывай» – никогда ещё не была столь очевидной. Более того, если мы не откажемся от неё до 2050 года, нам понадобится эквивалент почти трёх планет Земля, чтобы обеспечить достаточное количество природных ресурсов для поддержания нынешнего образа жизни, а ежегодные объёмы создаваемого мусора увеличатся на 70%. Однако у нас есть лучший вариант развития: мы можем перейти к экономике замкнутого цикла.

Экономика замкнутого цикла позволит разорвать связь между экономическим ростом и потреблением невозобновляемых ресурсов, вторично использовать товары и материалы, регенерировать природные системы. Евросоюз уже выбрал этот подход. Его «План действий для перехода к экономике замкнутого цикла» (он является одной из основ «Европейского зелёного курса») предполагает законодательные и незаконодательные меры, которые повлияют на весь жизненный цикл товаров, при этом цель заключается не только в том, чтобы экономить сырьё, но и создавать рабочие места, повышать человеческое благополучие, защищать природу.

Важнейшим примером является промышленный сектор. Как отмечается в плане, вплоть до 80% воздействия товаров на природу определяется на этапе их разработки, но у производителей нет достаточных стимулов, чтобы разрабатывать устойчивые товары, соответствующие замкнутому циклу. ЕС планирует усилить эти стимулы на законодательном уровне.

В конечном итоге всё это поможет производителям. Поскольку на долю сырья сейчас приходится в среднем около 40% затрат производителей, модель замкнутого цикла поможет значительно повысить их прибыльность и защитить от колебаний цен на сырьё. Во втором случае акцент делается на геополитическом аспекте экономики замкнутого цикла: как отмечается в голландском плане развития экономики замкнутого цикла до 2050 года, «из 54 видов исходных материалов, которые критически важны для Европы, 90% приходится импортировать, причём в основном из Китая».

По оценкам ЕС, всестороннее применение принципов экономики замкнутого цикла позволило бы увеличить ВВП Евросоюза на 0,5% к 2030 году, а также создать около 700 тысяч новых рабочих мест. Крайне важно, что меры, нацеленные на создание экономики замкнутого цикла в ЕС, будут вводится на широкой основе, включающей инициативы местных жителей, а также местных и региональных властей.

Поскольку ЕС – это крупный промышленный центр, он способен помочь в установлении глобальных стандартов устойчивости товаров и повлиять на методы их разработки во всём мире, равно как и на управление глобальными производственными цепочками. Однако Европа применяет и более прямые подходы для подталкивания вперёд глобального прогресса на пути к экономике замкнутого цикла. В феврале Евросоюз создал «Глобальный альянс за экономику замкнутого цикла и ресурсную эффективность». Кроме того, он продвигает принципы экономики замкнутого цикла на глобальных торговых переговорах и в партнёрствах с африканскими странами.

Впрочем, всё эти усилия станут успешными, если мы сначала поймём, почему потребовалось так много времени, чтобы концепция экономики замкнутого цикла стала набирать популярность. Отчасти ответ связан с методами трактовки природы традиционной экономической идеологией.

Как выразился Джон Рамсей Мак-Куллох в предисловии к изданию 1828 года книги Адама Смита «Богатство народов», «вода, листья, кожа и другие спонтанные продукты природы не имеют стоимости, за исключением стоимости труда, который необходим для их присвоения». Если говорить шире, доминирующие со времён Смита экономические модели были линейными и механическими, а такой подход не соответствует цикличным природным системам.

Парта Дасгупта в своём новом докладе дипломатично оправдывает традиционную экономическую науку за игнорирование природы (которая равнозначно определяется как природный капитал, природная среда, биосфера, природный мир). Как отмечает Дасгупта, в период сразу после Второй мировой войны абсолютная нищета была эндемичной в значительной части Африки, Азии и Латинской Америки, а значительная часть Европы лежала в руинах. И поэтому «естественным образом» усилия были сосредоточены на накоплении физического капитала (инфраструктура и товары) и человеческого капитала (здоровье и образование): «введение Природы, или природного капитала, в экономические модели означало бы добавление ненужного груза к этому упражнению».

Неготовность нести этот «груз» природы привела к тому, что на протяжении более чем 70 лет экономическая статистика была почти исключительно сосредоточена на росте ВВП (чем выше, тем лучше), и не уделялось никакого внимания влиянию экономической деятельности на окружающую среду. Неудивительно, что ситуация стала столь отчаянной.

Впрочем, наблюдаются многообещающие изменения. В марте Статистическая комиссия ООН утвердила принципы «Учёта экосистем» в рамках «Системы природно-экономического учёта». Речь идёт о принципах организации данных о природной среде обитания и ландшафтах, измерения услуг экосистем, отслеживания изменений в экосистемных активах, а также о принципах связывания этой информации с экономической и иной деятельностью человека. В период председательства Японии в «Большой двадцатке» (в 2019 году) и нынешнего председательства Италии усилились требования глобальных действий для перехода к экономике замкнутого цикла.

Китай тоже предпринимает важные шаги на этом направлении. В августе 2008 года Китай стал одной из первых в мире стран, где был принят закон, нацеленный на стимулирование перехода к экономике замкнутого цикла. Как отмечает Дасгупта в своём докладе, в 2018 году Китай закрепил концепцию «экологической цивилизации» в своей конституции. А китайская стратегия двойной циркуляции (важный элемент XIV пятилетнего плана на 2021-2025 годы, призванного смягчить удар от разрыва экономических отношений) родилась как раз из экономической модели замкнутого цикла.

Хотя ЕС и Китай могут не соглашаться по поводу технических, экономических и политических аспектов экономики замкнутого цикла, их общее обязательство продвигать вперёд подобную систему – это хорошая новость. Их примеру должно последовать большее количество стран, при этом развивающимся странам следует оказывать целевую многостороннюю помощь, в том числе техническую.

Экономика замкнутого цикла – это наша единственная надежда на достижение 17 «Целей устойчивого развития» ООН и обеспечение долгосрочного выживания человечества. Если уж великие державы должны конкурировать, тогда пусть они конкурируют за достижение именно этих целей.

Эндрю Шэн – почётный сотрудник Азиатского глобального института в Гонконгском университете, член Консультативного совета ЮНЕП по устойчивым финансам. Сяо Гэн – председатель Гонконгского института международных финансов, профессор и директор Института политики и практики в Шэньчжэньском финансовом институте при Китайском университете Гонконга (Шэньчжэнь).

Copyright: Project Syndicate, 2021. www.project-syndicate.org