Самоубийство писательницы: соцсети убивают не только способность мыслить, но и людей

«Блогеры с многотысячными аудиториями должны нести за свои публикации такую же правовую ответственность, как официальные СМИ и журналисты», – считает алматинский юрист Таир Назханов, выигравший (не без труда) несколько процессов против популярных блогеров. По его мнению, находясь в виртуальном пространстве, люди теряют способность к критическому мышлению.

Круглосуточная травля

В конце июля казахстанскую общественность потрясло самоубийство молодой, талантливой писательницы Аи Мантай. Одна из версии, которую сейчас рассматривает следствие (департаментом внутренних дел Туркестанской области возбуждено уголовное дело по статье 105 УК РК "Доведение до самоубийства"), – интернет-травля (кибербуллинг). Перед смертью писательница опубликовала на своей странице в Facebook открытое письмо, где просит одну из подозреваемых сейчас в доведении до самоубийства прекратить писать в публичном пространстве оскорбительные высказывания в ее адрес. В противном случае Ая Мантай, не надеясь на казахстанские суды, собиралась обратиться в международные суды, чтобы защитить свое доброе имя. Сейчас то письмо после того, как оно было переведено на русский язык журналистской Айжан Хамит, опубликовано в сети на русском языке.

– То, что произошло – это результат агрессивности людей в виртуальном пространстве, спровоцированной неурегулированностью законом новых правовых отношений в социальных медиа, – говорит Таир Назханов. – Травля в казахском сегменте соцсетей идет круглосуточно. Самое «безобидное» – пользователи могут себе позволить грубую брань в адрес незнакомого человека, хотя на улице или в любом другом общественном месте они вряд ли решились бы на это.

– Почему же это стало позволительным в соцсетях?

– А потому, что в первом случае люди уверены, что никакой ответственности за это не будет, а во втором знают – их могут привлечь за хулиганство. Но соцсети – это тоже общественное место, а клевета или оскорбление в адрес другого человека характеризуются повышенной общественной опасностью, так как отсутствуют временные и географические ограничения. Скорость распространения клеветы, слухов, оскорблений и вовлечения в нее огромной аудитории потрясают. Комментаторы могут присоединиться к интернет-травле из другого города, государства или континента. И этот процесс потом невозможно остановить. Поэтому кибербуллинг, травмируя психику человека, все чаще становится причиной суицидов.

Если в новостях мы видим лишь единичные случаи таких трагедий, то статистика Генеральной Прокуратуры РК позволяет сделать вывод, что их количество в Казахстане пугающе растет. Понятно, что причины суицида не всегда связаны с травлей, но глупо отрицать, что большая часть людей с суицидальным поведением не подвергались буллингу или кибербуллингу. Статистические данные, размещенные в информационном сервисе Комитета по правовой статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры, говорят следующее:

Год	Всего	Мужчины	Женщины	Из них несовершеннолетние
2019	3 794	2 977	772	180
2018	3 533	2 795	695	178
2017	3 631	2 893	701	167
2016	3 928	3 149	738	175
2015	3 714	2 958	721	202

По возрасту:

год	Мужчины			Женщины
	5-14 лет	15-17 лет	18-24 года	5-14 лет	15-17 лет	18-24 года
2019	47	73	251	21	38	114
2018	54	66	267	20	38	105
2017	45	52	273	24	46	115
2016	46	69	283	18	42	116
2015	50	78	304	16	58	111

Ситуация достигла столь устрашающих размеров, что это отметил и Президент РК Касым-Жомарт Токаев в своем Послании народу Казахстана от 1 сентября 2020 года: «Как и весь мир, Казахстан тоже столкнулся с незащищенностью граждан от травли в интернете. В первую очередь от этого страдают дети. Они особенно остро воспринимают интернет-травлю, которая, к сожалению, приводит к печальным последствиям. Пришло время принять законодательные меры по защите граждан, особенно детей, от кибербуллинга».

Взрослым тоже не легче. Из-за того, что, к большому сожалению, этика в соцсетях блогерами, их друзьями и подписчиками не соблюдается абсолютно, они (возможно, по чьему-то заказу) за короткий срок разрушают репутацию человека, которую тот зарабатывал, возможно, не один десяток лет.

Любимцы народа

– Вы выиграли несколько процессов против блогеров с их многотысячной аудиторией. Как это происходило?

– Один из процессов длился около полутора лет, за это время мои клиенты услышали, вернее, прочитали, огромное количество оскорблении и оговора в свой адрес. У одной из них из-за этого фактически распалась семья. У другой после потока лжи, исходившей от того же блогера, мать получила инсульт.

Когда я вступил в дело, то она, взяв в подмогу армию своих подписчиков, пыталась подвергнуть травле и меня. Что очень страшно, поддерживающая ее «паства» абсолютно не воспринимала доводы разума. Это говорит о том, что, находясь в виртуальном пространстве, люди в соцсетях теряют способность к критическому мышлению. К сожалению, волны от травли, поднимаемой в соцсетях, влияют и на судебный процесс. Иногда блогеры, заведомо утаивая какие-то факты, намеренно раскачивают ситуацию, чтобы оказать таким образом давление на суд. В моем случае оппонент пыталась даже взывать к Главе государства, но доказать правдивость своих слов в суде она не смогла.

В итоге суд признал сведения, которые распространялись в отношении моих клиентов, не соответствующими действительности, и блогера обязали компенсировать нанесенный ею моральный вред потерпевшим от ее действий и расходы на юриста.

Недавно мы с коллегой выиграли дело против одного общественного фонда, руководитель которого высказывала сведения о моем клиенте, тоже явно несоответствующие действительности, так как доказать она их не смогла. Для меня было удивительно, что суд не только признал это, но и взыскал с любимого народом ответчика все расходы, в том числе и за услуги адвокатов. В наших условиях это уже прогресс.

– Есть ли в Уголовном кодексе РК, статья, предусматривающая ответственность за клевету и оскорбление в соцсетях?

– Попробуем разобрать эти явления «по уголовным косточкам». Клевета — это «распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию» (ст. 73-3 КоАП РК).
Если она совершена посредством использования интернет-ресурсов, то физическое лицо наказывается штрафом в 180 МРП или административным арестом на 20 суток, должностное лицо – штрафом в размере 650 МРП, либо административным арестом (25 суток). 
Оскорбление — это унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме (ст. 131 УК РК). Если оно совершено посредством интернет-ресурса, то предусмотрен штраф до 200 МРП, либо исправительные работы, эквивалентные этой сумме, или же привлечение к общественным работам до 180 часов. Как видите, ответственность за унижение другого человека в соцсетях весьма скромная и незначительная.

– С чего должен начинать оклеветанный, оскорбленный и униженный в соцсетях человек, чтобы восстановить свое доброе имя?

– Если есть желание решить этот вопрос по закону, то перед тем, как идти в суд или правоохранительные органы, нужно выполнить несколько шагов. Первое – зафиксировать факт неправомерных действий. Несмотря на то, что статья за оскорбление в интернете у нас имеется, понятие «скриншот» законодатель не обозначил. Это означает, что суд будет оценивать его с точки зрения относимости. Поэтому необходимо этот скриншот надлежащим образом задокументировать у нотариуса, правда, на практике не все из них это умеют. После этого надо искать хорошего эксперта-филолога, чтобы заказать ему заключение по поводу того, имеются ли в тексте непристойные и оскорбительные выражения. Если специалист докажет это, смело можно идти в суд с жалобой в порядке частного обвинения или же гражданского судопроизводства с иском о защите чести, достоинства и деловой репутации и взыскании морального вреда. И в том, и в другом случае есть свои плюсы и минусы. Например, в уголовном деле вы можете заявить о взыскании морального вреда и не платить госпошлину, но тогда бремя доказывания вины будет лежать на вас. В гражданском суде ответчик, а не вы, должны доказывать, что его выражения не носили оскорбительный для вас характер, вам надо лишь будет оплатить госпошлину от взыскиваемой суммы морального вреда.

Если же в высказываниях оппонента имеются признаки разжигания социальной и иной розни, то нужно идти с заявлением в правоохранительные органы. Суд такие дела в порядке частного обвинения не рассматривает, да и комментаторов будет легче выявить с помощью полиции. У вас (я имею в виду всех частных лиц) таких технических возможностей нет, а детективов (во всяком случае – по закону) у нас пока нет.

Сбором материалов по делам о клевете в соцсетях занимаются участковый. Не хочу никого обидеть, но уровень юридических познаний у большинства из них оставляет желать лучшего. Поэтому суды возвращают материалы из-за некачественного оформления. В итоге страдает, естественно, потерпевший, права которого государством надлежащим образом не защищаются.

Сбором материала по оскорблению частного лица полиция не занимается вообще, однако в случае оскорбления представителя власти ситуация другая – дела доходят до суда и заканчиваются обвинительными приговорами.

Неподсудные

– Чем, по вашим прогнозам, может закончится обвинение против лиц, причастных к смерти писательницы Аи Матбай?

– Доведение до самоубийства, совершенное с помощью кибербуллинга, доказать крайне сложно. Необходимо зафиксировать высказывания виновного лица и провести ряд экспертиз. К сожалению, я лично не помню ни одного дела по такой категории, которое дошло бы до суда. Возвращаясь к оскорблениям в соцсетях: практика показывает, что ответственности за это фактически нет никакой. Те, в отношении которых дело все-таки доводится до суда, отделываются небольшими штрафами, а комментаторы их постов вообще ни к какой ответственности не привлекаются, так как у частного обвинителя нет возможности найти их, а суд заниматься этим не станет.

Такая статья как «Оскорбление» в УК РК не содержит таких квалифицирующих признаков, как «группа лиц и неоднократность». Так, например, в одном уголовном деле организатор травли в сети в течение года умножил эффект своих оскорбительных, клеветнических высказываний на десятки тысяч подобных, высказанных комментаторами. При том, что каждый такой комментарий можно рассматривать, как оконченный состав уголовного проступка, в делах частного обвинения обязанность сбора доказательств лежит, как я уже сказал, на потерпевшем, а не на органах внутренних дел. Понятное дело, что простому человеку выявить комментаторов практически невозможно. И вот следствие – нерегулируемый государством контент в соцсетях и привел сегодня к разгулу оскорбительных, клеветнических и нецензурных высказываний, безответственных по своим результатам. Именно поэтому блогеры, имеющие десятки тысяч подписчиков, на мой взгляд, должны быть приравнены к СМИ и журналистам, представляющим их. В этом случае к ним будут предъявлены такие же требования, как к журналистам и представляемым ими изданиям. Это необходимо, так как неверно истолкованная свобода слова пользователями соцсетей нарушает права других людей, которые подвергаются травле.

– А как с этим обстоит в других странах?

– В России Роскомнадзор (Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. – Ред.) теперь может запрашивать информацию о владельцах и посетителях блогов, в том числе у третьих лиц, блокировать страницы и учетные записи блогеров, не соблюдающих законодательство, и требовать уголовной и административной ответственности для всех, кто не соблюдает законы РФ в отношении контента СМИ. Если сделать, то же самое и у нас, тогда Министерство информации и общественного развития может потребовать предоставить блогера адреса всех своих подписчиков.

С другой стороны, необходимо прививать населению цифровую грамотность. Начиная со школы, надо учить детей культуре поведения в интернете, в том числе и тому, как защититься от кибербуллинга. В интернет-травлях человек наказывается не государством, а толпой обезумевших троллей. Поэтому пора уже законодательно закрепить разумные меры наказания за это. Если эта норма будет принята на законодательном уровне, тогда люди будут зарабатывать репутацию не видимостью, изображаемой в соцсетях, а так, как повелось испокон веков – долгими годами добросовестного труда.

– Почему все-таки русскоязычный сегмент социальных сетей, то есть территория бывшего СССР, стал одним из самых токсичных?

– Думаю, это связано с проблемами, возникшими в области идеологии и поменявшими культурно-нравственными ценностями. На мой взгляд, у нас сейчас вообще нет какой-то единой нравственной парадигмы. Мы не знаем, куда движемся и чего хотим в итоге. А с юридической точки зрения, как я уже сказал, в нашем публичном пространстве существует проблема безнаказанности за свои действия в соцсетях. Вернее, сами правовые отношения имеются и там тоже, но их правового регулирования пока нет, поэтому люди и изощряются как могут, выплескивая туда свои агрессивные эмоции. Но человек – это личность с уникальными особенностями и внутренним миром, грубым неосторожным словом его можно ранить сильнее, чем оружием. Случай с самоубийством молодой писательницы, поводом к которому, как считают многие, стал кибербуллинг, показал, как много в Казахстане скрытых латентных причин для этого. Это и зависть, и неудовлетворенность жизнью, профессиональной и личной, многое другое. Что касается уголовного дела, начатого по поводу этой трагической смерти, то я считаю, необходимо установить всех причастных к доведению ее до крайнего шага, а организатора еще привлечь за разглашение сведении личного характера, чтобы оно послужило уроком не только для тех, кто причастен к совершению правонарушения, но и для окружающих. А в целом, необходимо изменять законодательство в сфере социальных сетей, чтобы осуществлять их регулирование, но, естественно, без ущемления права на свободу слова.

В Западной Европе такого рода споры относятся к сфере так называемых диффамационных конфликтов. В Великобритании и других цивилизованных странах это понятие означает все, что связано с защитой чести, достоинства и деловой репутации. Там за распространение в соцсетях сведений, не соответствующих действительности, люди платят огромные штрафы. Они совершенно несоразмерны с тем, что присуждают наши суды потерпевшим в качестве компенсации морального вреда. В нашей стране проблему диффамации и кибербуллинга, на мой взгляд, можно решить, во-первых, неотвратимостью, а, во-вторых, ужесточением наказания. А именно – переводом таких действий как оскорбление и клевета в соцсетях в разряд уголовных преступлений средней тяжести. В этом случае права граждан будут более защищены, а желающие троллить, прежде, чем делать это, сначала подумают о последствиях этого шага.