, 
«Цифровой суверенитет» пал первым. На очереди – финансовый?
Похоже, «цифровой суверенитет» стал первой разменной монетой в геополитических играх. В Бишкеке на заседании Консультационного совета по валютной политике центральных банков ЕАЭС обсуждался проект наднационального органа по регулированию финансового рынка, создание которого предусмотрено Договором о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года… Пора начинать беспокоиться?
«Какой-то Каспий…»
Одним из немногих достижений последних лет, которым можно гордиться, наряду с разработкой отечественной вакцины QazVac, является цифровизация услуг во всех сферах, благодаря которой мы можем осуществлять массу различных рутинных операций, связанных с налогами, получением каких-либо справок, оказанием медицинских и финансовых услуг, образованием и прочим, буквально не выходя из дома, используя лишь смартфон. На сервисе «eGov» многие данные, например, адресную справку или подтверждение об отсутствии наркологической зависимости можно получить через Телеграм-бот буквально за одну минуту. Подтверждением успешности является заслуженное 29 место Казахстана в рейтинге ООН по уровню развития государственных цифровых услуг (e-Government Development Index), согласно которому мы в прошлом году обошли на семь пунктов Россию, на одиннадцать Беларусь и на целых сорок –Украину.
Неплохо мы выглядим и с точки зрения среды для цифровизации, а именно о доступе к интернету широких слоев населения. По этим показателям Казахстан входит в ТОП-10 стран с самым дешёвым и доступным мобильным и фиксированным интернетом, находясь на шестом месте в мире. В прошлом году, несмотря на пандемию, Казахтелеком успешно завершил проект ВОЛС, протянув более 14,5 тысяч километров линий оптоволокна, обеспечив 828 сельских населенных пунктов широкополосным интернетом. В целом, пандемия неожиданно сильно поспособствовала форсированной цифровизации, заставив инертные слои населения перейти в он-лайн формат.
Из личных наблюдений вспоминается удивление гражданина США, который был поражен скоростью и удобством оказываемых цифровых госуслуг в Казахстане, а также российские туристы в Туркестане, интересовавшихся, почему у них никто не берет наличные, спрашивая вместо этого «какой-то Каспи».
К слову о Каспи: в этом году наша отечественная финтех компания, сочетающая в себе, помимо банковских услуг, также розничные финансовые услуги, электронные платежи и организацию электронных торговых площадок, начала свою экспансию на рынке Украины.
И вот на таком позитивном фоне как гром среди ясного неба прозвучала новость о подписании некоего меморандума между казахстанским правительством и группой компаний «Сбер» (фактически Сбербанком России) о переводе нашего электронного правительства eGov на платформу Сбера. Сказать, что это решение вызвало удивление у общественности, это значит, не сказать ничего.
Ведь последний, и, скажем так, не самый удачный пример такого цифрового перехода связан с использованием российского проекта Дневник.ру для создания ядра системы Kundelik.kz, которую и поныне недобрым словом вспоминают все родители Казахстана.
Венесуэла, Северная Корея, Россия…
Но если даже абстрагироваться от таких негативных примеров и предположить, что в России разрабатываются свои технологические системы, тем не менее реальностью остается тот факт, что РФ сейчас – это геополитический, и, что важнее для нас, технологический изгой, для компаний которого закрыты двери наиболее развитых стран мира. Во всех банках Казахстана висят памятки для посетителей об ограниченности финансовых операций с российской стороной, так как эта страна, наряду с Венесуэлой и Северной Кореей, находится под международными санкциями.
Санкции означают, что с Россией запрещено обмениваться инновационными технологиями, а ее разработки не будут совместимы с технологической продукцией таких лидеров, как США. И это очень серьезный фактор. Достаточно вспомнить кейс крупнейшей в мире китайской телекоммуникационной компании Huawei, опередившей было в 2020 году Samsung, но попавшей в «черный список» экспорта США, что привело к невозможности обновления ее программ в экосистеме Android, а также к остановке целых линий производства из-за недостатка чипов Kirin. В итоге компания буквально за год была свергнута с технологического олимпа в пропасть. Санкции США оказались настолько губительными, что с ними не смогла справиться вся мощь Китая.
Так и сейчас возникает вопрос: насколько безопасно передоверять цифровую трансформацию всех наших госуслуг частному банку страны, которая находится под международными санкциями? Не ударит ли это по нам в случае обострения противостояния между Россией и США, что вполне вероятно с учетом политических тенденций в РФ?
Важно учитывать и тот факт, то наше гражданское общество, постепенно развиваясь, требует к себе уважения со стороны правительства, которое, по сути, является всего лишь оператором общественных интересов. Казахстанцам непонятна снисходительность тона Багдада Мусина, который заявил, что все вопросы возникают из-за непонимания уникальности и выгодности сделки по переходу на единую цифровую платформу Сбера. Также непонятны рассуждения различных авторов, что волну хейта якобы подняли казахстанские IT-компании. Разве не казахстанские чиновники должны защищать и продвигать интересы отечественных, а не иностранных компаний?
К тому же целый ряд экспертов в области информационных технологий, неоднократно отмечали ранее, что вместо PlatformV от Сбера можно использовать отечественные разработки, такие, как ARTA SYNERGY и OR3, что явно снизило бы стоимость сделки в лучшую сторону от нынешних условных 500 миллионов долларов (вероятно, больше), которые придется выплачивать казахстанскому бюджету.
Конец «слышащего государства»?
И, наконец, самый главный вопрос, на который так и не было дано ответа: почему такую эпохальную реформу, как переход на единую цифровую платформу, неважно, с чьей помощью она произойдет, было решено провести едва ли не в тайне от общественности Казахстана? Как отмечают наблюдатели, еще весной 2021 года местные эксперты заметили на портале открытых НПА проект постановления правительства о сделке со Сбером, который был быстро удален.
Тогда министр Б.Мусин сообщал, что это была всего лишь ошибка технических работников, но, как видим, эта «ошибка» вылилась в сентябрьский «Меморандум о сотрудничестве в сфере реализации проектов по цифровой трансформации, переходу к платформенной модели цифровизации и концепции Data-Driven Government» между корпорацией Сбер и казахстанским правительством.
Получается, что общественность никто не собирался информировать, просто поставив перед свершившимся фактом. Это идет вразрез курсу на «слышащее государство», о котором неоднократно говорил Президент РК К.Токаев, ведь такое государство явно не может быть немым, и должно разъяснять свои решения и действия для граждан. Мы в очередной раз столкнулись с проблемой коммуникаций между государством и обществом. Достаточно вспомнить народные волнения по земле и переносу китайских предприятий. Неужели нельзя было обеспечить транспарентность в принятии последнего решения вкупе с грамотной информационной кампанией по разъяснению всех плюсов и минусов от перехода на новую технологическую платформу, с тем, чтобы добиться консенсуса без излишних эксцессов? Разве такой алгоритм действий не идет на пользу как государству, которое получает доверие своих граждан, так и обществу, которое в очередной раз удостоверяется, что его интересы не игнорируются?
Фархад Касенов, A+Analytics
