, 
Чем бедные казахи отличаются от богатых израильтян?
1, 7 млн имеющихся в Казахстане ЛПХ, с одной стороны, не платят налоги, с другой – их владельцы социально не защищены. Это означает, что у сельчан нет накоплений ни в пенсионном, ни в медицинском, ни в социальных фондах… Поэтому, считает советник министра сельского хозяйства, первый заместитель председателя партии «Ауыл» Толеутай Рахимбеков, ЛПХ нужно признать на уровне закона.
Новости по теме
Скотный двор
– Этот вопрос мы ставили еще в 2003 году, когда впервые зародилась идея о разработке закона об ЛПХ. Тогда наш департамент при минсельхозе занимался разработкой проекта Госпрограммы развития сельских территорий на 2004-2010 годы. Изучив ситуацию в селах, мы пришли к выводу, что ЛПХ надо признать на уровне отдельного закона. Те, кто был против, упрекали меня, что мне не дает покоя слава Хрущева. «Ты хочешь отобрать у сельчанина скот», – говорили мне. Да нет же! Пожалуйста – пусть условная сельская учительница имеет в частной собственности хоть сто коров, но в границах села только две, остальными 98 коровами пусть занимается за пределами селами – или сама становится фермером или отдаст в аренду другому фермеру, Гражданский кодекс позволяет это. Закон об ЛПХ нужен для того, чтобы человек почувствовал свой общественный статус и полезность обществу. Я предлагал, чтобы сельские самозанятые с их личными подсобными хозяйствами принимали участие в создании сельского сервисного потребительского кооператива. Если они будут сдавать свою продукцию через кооператив, уплачивать налоги, то в законодательство о труде необходимо внести изменения – дополнить его пунктом о том, что владелец ЛПХ – это человек, продуктивно занятый надомным трудом. Ведь в советское время в Уголовном кодексе была даже статья за тунеядство. Поэтому занятые надомным творческим трудом люди – композиторы, писатели, художники, – как и все, платили налоги. Владельцев ЛПХ тоже надо вывести из тени. 10 мая прошлого года президент Казахстана, поставив задачу о реализации пилотных проектов по созданию сельских кооперативов в трех областях, сказал, что 1, 7 млн ЛПХ, с одной стороны, не платят налоги, с другой – социально не защищены. Это означает, что у сельчан нет накоплений ни в пенсионном, ни в медицинском, ни в социальных фондах…
В 2003 году мне говорили, что я «лезу» в личную собственность. Я прекрасно знаю, что разрабатывать закон, ограничивающий личную собственность и личные права граждан, категорически запрещено. Но законом, о необходимости принятия которого я говорю, будут решены две задачи. Во-первых, соблюдение санитарных норм на селе. Чем сельский житель хуже городского? Город делится на две части – селитебную и промышленную. В селитебной живут люди, в промышленной – располагаются производственные предприятия. Почему в селе нет этого? Почему некоторым позволено держать сто коров или 300 поросят в границах села? Поэтому санитарная гигиена должна быть прописана на уровне закона. Вторая сторона, которая требует разработки закона, – это экология или бережное отношение к пастбищам вокруг села. Если в населенном пункте будет большое количество скота, что останется от земли вокруг села? Поэтому внутри села нужно разрешить держать одну-две коровы на семью, все остальное – за его пределами.
– Но ведь в 2015 году был закон «О пастбищах». Почему он не работает?..
– Я понимаю добрые побуждения депутатов, выступивших за его разработку – защитить сельчан, которые хотят содержать личный скот, но не хотят чувствовать себя брошенными на произвол судьбы.
Я тогда говорил, что, если примем закон о личных подсобных хозяйствах, то часть норм Закона «О пастбищах» перейдут в Закон об ЛПХ. В законе «О пастбищах» было предусмотрено, что государство может вернуть себе земли вокруг сельских населенных пунктов, которые были переданы ранее либо в аренду, либо в частную собственность, для общественных целей, то есть для выпаса личного скота. Но эта норма не работает, потому что следом вышло дополнение в закон «О госимуществе», в котором все, что возвращается государству, должно выкупаться по рыночной цене. Естественно, миллиардов в районных бюджетах нет, и эта норма о возврате земель была как бы нивелирована. Может быть, если бы то дополнение в закон «О госимуществе» звучало так – «за исключением земель сельхозназначения», то все было бы по-другому.
Пример Израиля
– Какой у нас смысл вкладывается в понятие кооперация?
– Идет большая путаница в понимании термина «кооперация». Когда разговариваешь даже с высокопоставленными сотрудниками министерств и акиматов областей, многие из них понимают под ним только производственные кооперативы, хотя их разновидностей существует много. Поговорим только о двух из них. Напомню, ярким представителем производственного кооператива являлся советский колхоз с его общим имуществом, землей и техникой. Все колхозники считались его пайщиками, но при этом одновременно были его работниками, получали зарплату и делали соцотчисления. Колхозы имели формальное право избирать председателя, но в целом это было жесткое юридическое лицо с единым хозяйственным механизмом. То, что мы предлагаем, – вторая разновидность кооператива, сервисно-потребительского. Допустим, 300 владельцев ЛПХ создают 301 юридическое лицо – кооператив, и поручают ему ряд функций. Что такое производство сельхозпродукции? Это множество функций, начиная от производства самого продукта и заканчивая его продажей.
Одни говорят, что фермерам и ЛПХ нужно дать места на базаре. Но если производитель будет сидеть на базаре, то кто будет производить продукцию? Отвечают: жена владельца хозяйства или его дети. А если село находится в 200 километрах от города, что тогда? Если каждый день с двумя бидонами или с мешком картофеля мотаться из села в город и обратно, во сколько обойдется это молоко или картофель? Точно также происходит, когда владелец ЛПХ на личной машине возит из города или райцентра в село пару мешков комбикорма, семена и удобрения. И совсем другое дело, если возить продукцию тоннами.
Самый яркий пример из жизни кооперативов – развитие этого движения в Израиле. Когда говорят о сельскохозяйственном чуде этой страны, то хочу напомнить, что в 1948 году, в первый год своей независимости, Израиль завозил в страну 95% сельхозпродукции, другие страны оказывали ему гуманитарную помощь. Сегодня – наоборот: страна на 95% обеспечивает себя и плюс ежегодно экспортирует сельхозпрогдукцию на 1,5-2 млрд. долларов США.
Напомню, в Израиле общая площадь земли 2 млн гектаров, то есть в 135 раз меньше, чем у нас. Земли сельхозназначения занимают у них 400 тыс. гектаров, из них только половина или около 200 тысяч – пашня. Для сравнения: это площадь пашен в одном только Есильском районе Акмолинской области. Упоминая про успехи Израиля, говорят про инновации в этой стране и про то, что, мол, евреи «особые» люди, но забывают про вторую базу успеха израильского сельского хозяйства – кооперацию. Эта страна прошла три ее стадии. Первая – переезд евреев на землю обетованную начался еще вначале ХХ века. И вот тогда и начали появляться кибуцы – коммуны, полувоенные формирования. Все – производство продукции, ее сбыт и даже распределение доходов – шло через эти кооперативы. В середине XX века, после создания Государства Израиль, пошли мошавы шитуфи – это кооперативы типа наших колхозов, в которых производство, снабжение и сбыт были кооперативным, а распределение доходов – индивидуальным, частным. Сейчас в Израиле мошавы овдим – сервисно-потребительские кооперативы, какие мы предлагаем создавать и в Казахстане. Для таких кооперативов общим, кооперативным, является снабжение и сбыт, а вот производство и распределение доходов идет индивидуально.
– Что должны делать кооперативы в наших условиях?
– Во-первых, помочь своим пайщикам-членам кооператива со сбытом продукции. Во-вторых, помочь им с приобретением семян, удобрении, техники.... В-третьих, хозяйствам нужны услуги по ветеринарии, агрономии, механизации и мелиорации, которые можно организовать через кооперативы. В-четвертых, именно через кооперативы, как это делается во всех странах, должны идти государственная поддержка, повышение квалификации и маркетинговое обеспечение села.
