, 
Казахстанские врачи «вытащили» пациента с того света
Врачи Национального научного центра материнства и детства спасли жизнь пациенту, который по законам пандемии был обречён. 14-летний казахстанец Ислам Татыбаев в декабре 2020 года перенёс трансплантацию костного мозга от иностранного донора. Сегодня в его организме фактически отсутствуют симптомы смертельной болезни.
Этот случай для казахстанской медицины стал уникальным. Из-за трудностей, вызванных пандемией (локдаун по всему миру, закрытие границ между странами, уменьшение количества авиарейсов, отсутствие санавиации из-за несовершенства казахстанского законодательства и т.д.) жизнь подростка висела на волоске. И тогда его лечащий врач, доктор медицинских наук, врач высшей категории, руководитель отдела онкологии, гематологии и трансплантации костного мозга Национального научного Центра материнства и детства Даир Нургалиев лично взялся доставить донорский костный мозг из России в Национальный центр материнства и детства к чётко запланированному «нулевому дню». После 18-часового марафона за рулём машины на границу и обратно доктор сразу встал к операционному столу.
Эта операция состоялась 22 декабря 2020 года. Затем в течение года подросток пропивал поддерживающие препараты, сейчас потребности в этом уже нет. Химеризм – сосуществование клеток разных генотипов в одном организме (приживаемость костного мозга донора) – высокий. По последним наблюдениям – 98%. Если в течение 5 лет ремиссия будет столь же успешной, то, как говорят врачи, пациента можно считать полностью выздоровевшим.
Исламу Татыбаеву, можно сказать, повезло: врачи – и казахстанские, и российские, благодаря согласованности действий и корпоративной солидарности, без преувеличения – «вытащили» его с того света. Но ведь детей с таким диагнозом в Казахстане не один и не два. Как быть дальше?
– Сейчас многое изменилось, – говорит детский онколог Даир Нургалиев. – И если в случае с исламом услуги иностранного донора оплачивал частный благотворительный фонд, то с этого года Минздрав РК решает такие вопросы, к счастью, без особых проблем. В ноябре и декабре прошлого года он оплатил нам двух доноров. Сейчас мы планируем получить костный мозг донора из Турции. Органы доставляются самолётом, а вот в конце 2020 года это было проблемно, хотя наш стационар не закрывался ни на один день.
– Выходит, чрезвычайная ситуация с Исламом Татыбаевым положительно повлияла на преодоление всех этих препон?
– Можно сказать, что и так. Но, вообще, подготовительные работы по обмену донорами между странами шли последние 2-3 года. В 2019 году, например, был оплачен российский донор для пациента из Алматы. Но в условиях пандемии логистика была архисложной.
Сейчас санитарно-эпидемиологические меры стали более логичными, они основаны на практическом международном опыте. А в 2020 году весь мир, не будем забывать, ещё плохо был знакомы с этой инфекцией – коронавирусом. Поэтому, мне кажется, некоторые меры предосторожности были чрезмерно преувеличены. Теперь, когда все стало чётким и понятным (нужна вакцинация и определённые ограничительные мероприятия), международные рейсы возобновились почти полностью. В общем, жизнь восстанавливается и тех проблем, которые были в позапрошлом и прошлом году, сейчас уже нет.
– Насколько часты пересадки костного мозга в Казахстане?
– Потребность в них для детей около 80 трансплантации в год, у взрослых – побольше. А вообще потребность в них растёт ежегодно. Раньше в стране таких трансплантаций было меньше, но сегодня около 30% населения республики – дети до 18 лет. Это хорошо, с одной стороны, но не будем забывать, что с увеличением роста населения увеличивается и количество больных.
– Сейчас нашу медицину не ругает только ленивый, министры меняются очень часто...
– Я не вижу в смене первых руководителей отрасли никакой трагедии или какого-то эпохального события. Самое главное, политика Минздрава, на мой взгляд, правильная. Я знаю, о чем говорю. Каждый год у нас осваиваются новые технологии и методики. Это огромный плюс, а с минусами мы боремся. Вообще, любая медицина – это отражение экономики страны. Что касается общего уровня, то я бы каждому врачу, который остался в медицине, сказал спасибо за то, что он остался верным профессии. Отток людей из отрасли – это не только наша беда. Во всём мире ощущается дефицит врачебно-медицинских кадров. Даже в благополучной Германии не хватает врачей. Это говорит не только о финансовой составляющей, но ещё и о большой юридической и психологической ответственности в этой сфере. Не каждый человек согласен нести такое бремя. Поэтому в медицине остались только те, кто пришёл сюда по призванию. Утверждать, что люди делают это только из-за больших денег, смешно. Сегодня много казахстанских врачей, которых я знаю лично, работают в Австралии, Израиле, Германии, Канаде, Турции, России. В основном это люди средних лет, которые состоялись как специалисты именно здесь. Они говорят, что если знание языка достаточное, то можно легко получить лицензию на постоянной основе. Меня тоже не раз приглашали. В Австралии из 500 специальностей, по которым можно получить вид на жительство, около 100 с лишним – врачебные, среди них есть и моя. Почему я не уезжаю? А я отношусь к той категории людей, для которых очень важно такое понятие как менталитет. На эту тему я скажу ещё раз: не всё можно измерить деньгами…
