США и КНР: первый залп торговой войны

В марте администрация президента США Дональда Трампа сделала первый залп в конфликте, который быстро обретает форму полномасштабной торговой войны. Торговые вопросы уже давно были проблемой в китайско-американских отношениях, но мало кто ожидал подобной эскалации, в том числе и потому, что экономисты, как правило, считают торговые войны вредными для всех участников. Как же мы дошли до такого состояния, и может ли мы ещё вернуться назад, прежде чем станет слишком поздно?

Прежде всего, следует отметить, что Трамп, видимо, не понимает, как именно работает мировая торговля. Он полагает, что дефицит Америки в торговле с Китаем в размере $500 млрд равнозначен убытку, который стал результатом «некомпетентности» предыдущих администраций США, позволивших китайским коллегам их обыграть. Более того, по мнению Трампа, США проиграли «торговую войну» Китаю уже много лет назад.

Однако внешнеторговый баланс – это намного более сложный показатель, чем это представляется Трампу. К примеру, многие экспортные товары Китая включают компоненты, которые производятся в других странах. Это означает, что торговый профицит Китая на самом деле включает в себя торговый профицит многих других стран.

У Китая сейчас имеется значительный дефицит в торговле с Японией и странами Юго-Восточной Азии, хотя страна сохраняет большой профицит в торговле с США. Общий торговый профицит Китая, измеряемый как доля ВВП, неуклонно падал на протяжении последнего десятилетия – с примерно 10% в 2007 году до чуть более 1% в 2017 году. Это означает, что внешний счёт страны в целом сбалансирован.

Далее следует вспомнить о дефиците счёта текущих операций Америки, который не обязательно является чем-то плохим, поскольку он предполагает получение страной огромных объёмов иностранного капитала. Этот приток приносит пользу Америке уже много лет, укрепляя её финансовую систему и валюту. Внешний дефицит США, возможно, и следует сократить, поскольку отчасти он является следствием недостатка собственных сбережений у Америки, но одних лишь мер торговой политики будет недостаточно для достижения этой цели.

Всё это не означает, что у США нет никаких законных оснований для недовольства торговой практикой Китая. Но эти причины для недовольства следует рассматривать как вопрос соблюдения Китаем правил Всемирной торговой организации.

Бывший генеральный директор ВТО Паскаль Лами однажды заявил, что Китай «действительно хорошо» продвинулся в выполнении длинного списка обязательств перед ВТО, но «ни одна страна не может быть выше критики». В частности, Лами отметил, что некоторые отрасли в секторе услуг ещё, возможно, недостаточно открыты, а защиту прав интеллектуальной собственности следует усилить.

Это справедливая критика. Более того, правительство Китая само хотело быстрее открывать доступ к сектору финансовых услуг, однако его хрупкость потребовала применения более постепенных подходов. И хотя страна добилась определённого прогресса в защите прав интеллектуальной собственности, ей следовало с самого начала серьёзней взяться за этот вопрос.

Что же касается США, то их торговый представитель пристально следит за соблюдением Китаем норм ВТО, с тех пор как страна присоединилась к этой организации в 2001 году. В специально посвящённом этому вопросу докладе торгового представителя США по итогам 2016 года признаётся сложность ситуации, возникшей в результате вступления Китая в ВТО. Однако в целом этот доклад выдержан в позитивном тоне, в нём подчёркивается расширение взаимовыгодной торговли и инвестиций.

Однако в докладе торгового представителя США по итогам 2017 года, то есть спустя год после вступления Трампа в должность, не упоминается никаких позитивных результатов. Вместо этого в нём утверждается, что США «ошиблись, поддержав вступление Китая в ВТО на условиях, которые оказались неэффективны с точки зрения обеспечения поддержки Китаем открытого, рыночно-ориентированного торгового режима». Торговый представитель сосредоточился на жалобах на промышленную политику Китая, которая вообще-то находится за пределами компетенции ВТО.

В частности, администрация Трампа увидела проблему в стратегии «Сделано в Китае 2025», одобренной Госсоветом КНР в 2015 году с целью поддержать десять стратегических отраслей, среди которых – передовые информационные технологии; автоматизированные машины, инструменты и роботы; авиация и космическое оборудование; электромобили. Доклад торгового представителя предостерегает: «конечной целью» этой стратегии является «захват значительной более крупных долей на мировом рынке» в перечисленных отраслях.

В реальности стратегия «Сделано в Китае 2025» (источником вдохновения для которой, кстати, послужили огромные инвестиции самого правительства США в исследования и разработки) ставит цель повысить промышленный потенциал Китая до всего лишь среднего уровня крупнейших промышленных держав мира к 2035 году (а не к 2025-му). Такая цель является достаточно умеренной. Но даже если бы Китай и захотел поставить перед собой более амбициозные цели, по какому праву Америка, обладающая сейчас наибольшими долями рынка в указанных отраслях, могла бы блокировать попытки Китая достичь этих целей?

Согласно докладу торгового представителя, проблема заключается в том, что политические инструменты, применяемые китайским правительством для достижения целей стратегии «Сделано в Китае 2025», «по большей части беспрецедентны, потому что их не применяют другие страны ВТО». Эти инструменты «предполагают целый ряд государственных мер вмешательства и поддержки с целью помочь развитию китайской промышленности путём создания ограничений для иностранных предприятий, их эксплуатации в своих интересах, принятия дискриминационных мер против них, а также с помощью иных способов создания проблем на пути их деятельности, технологий, продуктов и услуг».

Однако в докладе не называются конкретные формы таких действий, что и не удивительно, потому что Госсовет КНР пока ещё не определил политические инструменты, которые он будет применять. Недовольство Америки по поводу прав на интеллектуальную собственность вполне понятно, и эту проблему можно решить в рамках ВТО. Однако тот факт, что администрация Трампа выбрало именно те подходы, которые она применяет, означает, что она хочет не просто гарантировать соблюдение Китаем существующих правил. США не хотят допустить, чтобы Китай технологически догнал США. Совершенно очевидно, что для Китая это неприемлемо.

Такое прочтение событий подкрепляется и «Стратегией национальной безопасности», которую администрация Трампа опубликовала в декабре прошлого года. В ней утверждается, что США готовы «ответить на рост политической, экономической и военной конкуренции, с которой мы сталкиваемся по всему миру». Китай упоминается в качестве главного конкурента «американской силе, влиянию и интересам», в качестве противника, который «пытается подорвать безопасность и процветание Америки». Подобные взгляды усиливают риск возникновения так называемой «ловушки Фукидида»: боязнь всеми признанной державы перед набирающим силу соперником приводит к конфликту.

Мы пока что ещё можем избежать торговой войны. Председатель КНР Си Цзиньпин явно пытается ослабить напряжённость. Свидетельством этого стало его недавнее обещание «значительно» снизить пошлины на импортные американские автомобили и сильнее открыть сектор финансовых услуг Китая. Трамп после этого объявил, что торговые переговоры с Китаем проходят «очень хорошо».

Можно надеяться, что барабаны войны замолкнут благодаря переговорам и взаимным уступкам. Лидеры США и Китая смогут после этого обратить своё внимание на более масштабную проблему – как не попасть в ловушку Фукидида; тем самым, они предотвратят столкновение, последствия которого будут неизмеримо более серьёзными, чем последствия торговой войны.

 

Юй Юндин – бывший президент Китайского общества мировой экономики и директор Института мировой экономики и политики Китайской академии социальных наук, член Комитета по монетарной политике Народного банка Китая в 2004-2006 годах.

 

Copyright: Project Syndicate, 2018. www.project-syndicate.org