, 
Узбекистан решил стать «демократичнее» Казахстана?
7 мая в соседнем Узбекистане произошло событие, которое должно продемонстрировать, что с системой Каримова покончено окончательно и Ташкент все активнее пытается позиционировать себя как ревнитель прав человека и демократических ценностей.
С момента обретения Казахстаном независимости региональная ситуация в целом складывалось в его пользу. Основной конкурент за рынки сбыта и привлечение западных инвестиций Узбекистан при Исламе Каримове ушел в глубокую изоляцию и тоталитаризм, постепенно превратившись в страну-изгоя. В свою очередь в Казахстане с чувством превосходства говорили, да мы не образец демократии, но по сравнению с Туркменистаном и Узбекистаном, стремительно превратившимися во вторую Северную Корею, Кыргызстаном, вечно раздираемым революциями и нищетой, да и Таджикистаном, с трудом сохранившим свою государственность, мы просто красавцы.
Но несколько дней назад, впервые с момента прихода к власти Шавката Мирзиеева создаваемая им новая политическая система пережила момент истины. В Ташкенте в зале суда освободили всех журналистов, которые проходили по самому резонансному делу посткаримовской эпохи о попытке захвата власти. История, с якобы планированием госпереворота под кодовым названием «Жатва» стала проверкой для новых узбекских властей, наблюдатели были убеждены, что если журналисты получат реальные сроки по явно сфабрикованному делу, то говорить о переменах в Узбекистане, несмотря на позитивные сигналы, вряд ли будет возможно.
Кейс с «Жатвой» был принципиальным для Узбекистана, так как дело изначально раскручивала ныне ликвидированная и наводившая страх и ужас на людей Служба национальной безопасности. Как известно, Мирзиеев почистил значительную часть силовиков, некоторые из них как раз были привлечены к ответственности в рамках дела журналистов за «пытки невиновных». Беспрецедентный случай в истории современного Узбекистана. При Каримове любые критики режима отправлялись в лагеря, а посадившие их силовики всячески поощрялись и награждались. Здесь же картина оказалась диаметрально противоположной.
Судя по всему, мирзиеевская либерализация намерена не только кардинально изменить экономическую жизнь соседней республики, но и серьезно переформатировать ее имидж как репрессивного и жесткого государства. И если эти попытки будут успешны, то недалек тот час, когда инвесторы начнут серьезно задумываться о приходе на этот рынок, а статус первой демократии Центральной Азии может быть также пересмотрен.
Но сможет ли Мирзиеев стать условным «узбекским Саакашвили» и к этому ли он стремится?
По крайней мере, попытки серьезного изменения микроклимата в Узбекистане он начал предпринимать. За несколько дней до того, как в Ташкентском городском суде выпустили на свободу всех фигурантов резонансного дела журналистов, Мирзиеев издал распоряжение всецело способствовать работе неправительственных некоммерческих организаций для коренного повышения роли институтов гражданского общества в процессе демократического обновления страны. Ташкент решил максимально облегчить открытие НКО, упростить отчетность, теперь неправительственному сектору позволено иметь счета в коммерческих банках без ограничений.
Впервые с момента трагических событий в Андижане представители силовых структур собрали представителей гражданского общества, включая оппозиционные группы для диалога, что для многих стало неожиданностью.
Также Мирзиеев распорядился «широко отметить в Узбекистане 70-летие Всеобщей декларации прав человека». Как говорится в Программе мероприятий, их цель «усиление внимания государства, общества и граждан к ценностям и принципам Всеобщей декларации прав человека, совершенствование системы организационно-правовых мер, направленных на обеспечение защиты прав и свобод человека, а также повышение эффективности механизмов и процедур имплементации международных стандартов прав и свобод человека.
10 мая правительство Узбекистана издало постановление об искоренении принудительного труда, ранее Мирзиеев приравнял принудительный труд к государственной измене. При Каримове в Узбекистане широко использовался бесплатный рабский труд школьников и студентов на хлопковых плантациях, этот способ сбора хлопка был распространен с советских времен.
Стоит отметить, что ранее Мирзиеев освободил значительную часть политических заключенных эпохи Каримова, приняты новые меры по искоренению пыток, при допросах подозреваемых в совершении преступлений теперь должна вестись видеосъемка. Принята специальная программа по искоренению коррупции, презентованы полицейская и судебная реформы. Упрощены визовые процедуры для иностранцев, прибывающих в Узбекистан.
Можно ли все это воспринимать как радикальные реформы по демократизации Узбекистана? Вероятно, пока рано делать столь далеко идущие выводы, но эта новая ситуация для региона, когда лидер одной из республик активно использует имидж готового на серьезную либерализацию правителя. Подкрепить этот имидж, Мирзиеев, видимо, попытается и в ходе своего первого визита в США, который состоится уже на следующей неделе.
Первые результаты новой политики уже имеются, Узбекистан стал подниматься в международных рейтингах, на что пристальное внимание обращают инвесторы. В частности, в индексе свободы прессы страна поднялась сразу на 6 пунктов, также немного улучшены показатели в индексе восприятия коррупции.
На этом фоне, конечно, открывающаяся соседняя республика ставит и новые вызовы перед Казахстаном, теперь постоянно кивать на репрессивных соседей уже вряд ли получится. Конечно, процесс над журналистами в Узбекистане также будет иметь свое измерение и в плане резонансного дела над Ratel. kz и Forbes.kz. И там, и тут громкая история с журналистами, которая находится в центре внимания прессы.
Так или иначе, в соседней стране происходят видимые изменения, которые невозможно будет не замечать соседям, и как бы в скором времени Узбекистан не стали ставить в пример как «образец демократии».
Хотя, как знать, пока все слишком хрупко и условно, но с другой стороны, возможно, именно сейчас мы наблюдаем рождение центральноазиатского Саакашвили? Совсем скоро это уже станет однозначно понятно. Все зависит от того будет ли развитие реформ или начнется их сворачивание.
