, 
Туркмены тоже в режиме «ручного управления»
В последнее время о Туркменистане ходит много слухов. Не потому что внезапно появился интерес к происходящему внутри этой изолированной страны, а потому что внешний мир вдруг озаботился, насколько серьезную угрозу будет представлять Туркменистан, если, в результате социальных потрясений, ситуация выйдет из-под контроля действующих властей, и во главе государства встанут, например, исламские радикалы.
Поводов для опасений, с точки зрения нормального человека, хватает. Падение мировых цен на нефть, повлекшее за собой целый комплекс негативных последствий, поставило однобокую экономику Туркменистана с ее высоким уровнем импорта товаров первой необходимости и оборудования для их производства на грань коллапса. Начавшиеся перебои с поставками продуктов питания придали смысла разговорам о надвигающемся голоде. Вдобавок, на этом с любого ракурса невыгодном фоне президент Туркменистана Курбанкули Бердымухаммедов затеял проведение болезненных реформ, связанных с псевдолиберализацией цен, отменой социальных льгот, сокращением государственных дотаций и субсидий, а также приватизацией значительного количества убыточных госпредприятий, что уже повлекло падение уровня реальных доходов населения и сокращение рабочих мест.
Ни один экономист не в состоянии сегодня ответить на вопрос о реальной ситуации в экономике Туркменистана. Ни Всемирный банк, ни Международный валютный фонд, ни тем более независимые эксперты-одиночки не имеют доступа к туркменской макроэкономической статистике, без которой любой качественный анализ невозможен. Остается лишь наблюдать за происходящим и только на основании увиденного делать какие-либо выводы.
Один из таких выводов очевиден - Бердымухаммедов пытается решить проблему нехватки денег за счет резкого сокращения бюджетных расходов. Руководствуясь отнюдь не либеральными ценностями, он решил приватизировать госпредприятия. Государство пытается таким образом сэкономить на зарплатах, заодно перекладывая всю полноту ответственности за невыплаты на частных предпринимателей. Точно так же ответственность за все свои непопулярные решения президент решил переложить на "высший представительный орган народной власти" Халк Маслахаты (Народный совет) для чего этот орган, сосбственно говоря, и был воссоздан после 10 лет забвения.
У правительства Туркменистана нет возможностей для увеличения доходов. Объем собираемых государством налогов ничтожен. Разговоры о газо- и нефтепроводах в разные стороны света еще долго будут оставаться разговорами, а об эффективности "индустриализации" страны вполне можно судить на примере Гарлыкского горнообогатительного комбината, построенного в Лебапском велаяте белорусскими специалистами. Потратив более миллиарда долларов на строительство и ввод предприятия в эксплуатацию, полтора года спустя, Туркменистан готовит исковое заявление в арбитраж, обвиняя Беларусь в том, что комбинат не работает.
По всем внешним признакам, ждать народных волнений в Туркменистане осталось недолго, и, казалось бы, не сегодня-завтра всевозможные экстремистские группировки выскочат из подполья и сойдутся в схватке за власть, погружая сам Туркменистан, а заодно и соседние с ним страны в пучину хаоса.
В действительности же подобный сценарий развития событий, мягко говоря, крайне маловероятен. Тому есть несколько причин, и одна из главных - в Туркменистане жесточайшим образом подавляется любое инакомыслие. По малейшему подозрению, а чаще по произвольному доносу, людей хватают и бросают в тюрьмы. Представить себе, что в Туркменистане возможна хоть сколько-нибудь продолжительная групповая антиправительственная деятельность, очень трудно. Художественный символ диктатуры и полицейского произвола – легендарный закон "больше трех не собираться", в Туркменистане действует вполне буквально. Более того, над шуткой о том, что из трех собравшихся, как минимум, один будет стукачом, туркмены уже давно не смеются.
Последние меры, связанные с запретом на темный цвет автомобилей, ношение растительности на лице мужчинами, купальников и миниюбок женщинами, как и более ранние инициативы еще ниязовских времен: запрет на золотые зубы, прогулки после полуночи, музыку в автомобиле и прочие – носят абсоюлютно произвольный характер и никак не связаны с религией.
Кроме того, со стороны такие запреты выглядят намного серьезнее, чем есть на самом деле. Это связано с тем, что средства массовой информации охотно и громко сообщают об очередном запрете, но ничего не говорят о том, что применяется этот запрет, во-первых, не повсеместно (например, перекрашивать машины в белый цвет заставляли только в Ашхабаде), а во-вторых, порой очень непродолжительное время. Не говоря уже о том, что многие такие сообщения вообще оказываются "липой", как, например, запрет на выезд из страны всем мужчинам до 40 лет. Ничего подобного никогда не было, и хотя ограничения на выезд безусловно существуют, носят они исключительно индивидуальный характер вне зависимости от того, 39 вам лет или 41.
Некоторые "аналитики" додумались до того, что Туркменистан якобы не выпускает из страны молодых мужчин, чтобы они не попали в религиозные секты и лагеря подготовки террористов. Реальность же такова, что, выехав за границу, граждане Туркменистана бегут не к исламистам, а к банкоматам снимать наличные деньги. Без всякого сомнения, ситуация с возможным ростом исламских настроений находится под полным контролем властей. Духовный лидер, он же "Покровитель" он же "Уважаемый Президент" в Туркменистане один, и появления других в ближайшее время можно не ожидать.
Об оппозиционных силах внутри Туркменистана говорить также не приходится. Политические объединения в Туркменистане разрешены законом, но фактически запрещены, как и религиозные. Тех, кого применительно к Туркменистану принято называть оппозицией, находятся за рубежом и в действительности представляют собой разрозненное диссидентское движение с формальным правозащитным уклоном.
Любые ненасильственные методы политической борьбы от критических информационных кампаний и парламентских комбинаций до организации протеста и акций гражданского неповиновения в Туркменистане невозможны. Это обеспечивается крайней жестокостью властей и многолетней маргинализацией общества. Туркменам не нужен президент, им нужен хан. "Это у них в подсознании", - как говорил известный киногерой. – "Именно так выражается их потребность в мировой гармонии". Если же кто-то думает иначе, в дело вступает надзорно-карательный аппарат.
Количество полицейских на душу населения Туркменистана неизвестно. Эти данные составляют государственную тайну и засекречены по обоим параметрам – ни численность полиции, ни численность населения не раскрывается. При этом даже самые осторожные приблизительные оценки, ставят Туркменистан в число мировых лидеров по этому сомнительному "достижению". Если же взять в расчет не только полицейских, но и другие правоохранительные и военные организации, терроризирующие сограждан: прокуратуру, Министерство нацбезопасности, Государственную миграционную службу, Государственную службу охраны безопасности здорового общества и прочих паразитов в погонах, то становится ясно, почему в Туркменистане не хватает денег на их содержание и периодически заканчивается еда.
Еще одна причина, из-за которой в Туркменистане вряд ли возможно какое-либо объединение, ставящее целью борьбу за власть - туркменский народ исторически разобщен и раздроблен, люди враждебно настроены по отношению друг к другу.
О вечных распрях между туркменскими родами и племенами писал еще поэт и философ Махтумкули в 18 веке, и в этом отношении до сих пор, к сожалению, мало что изменилось. Сегодня принято считать иначе, дескать, туркмены – открытый и добродушный народ, об этом твердят все хоть раз побывавшие здесь иностранцы, но в этом нет абсолютно никакого противоречия. Народная пословица, гласящая, что "гость для туркмена дороже отца", в современном Туркменистане гипертрофирована в национальную идею.
Как бы самим ни было тяжело, туркмены обязаны радушно принять и ублажить гостей – именно этим сейчас занимается вся страна от мала до велика. Внутренняя легитимность туркменский правящий режим мало волнует, стабилизирующим фактором здесь выступают упомянутые ранее полицейские и прочие силовые структуры. Однако внешняя легитимность – вопрос весьма болезненный, поскольку именно за счет нее удается имитировать дееспособность государства. А достигается эта внешняя легитимность с помощью банального очковтирательства – для этого и требуется большое количество иностранцев.
Дошло до того, что на государственных границах Туркменистана уже впору ставить объявления "Сдается в бесплатную аренду". Организаторы всевозможных международных мероприятий счастливы – где еще им найти площадку, за использование которой заплатит сам хозяин? Гостеприимный Туркменистан готов платить за конференции, заседания, саммиты и чемпионаты как за возможность лишний раз пустить пыль в глаза, предстать тем, чем он на самом деле не является.
Одна из основных проблем Туркменистана заключается в нехватке квалифицированных кадров, способных эффективно работать в интересах страны. В опубликованной недавно Госдепартаментом США комплексной стратегии в отношении Туркменистана на ближайшие 4 года эта проблема обозначена предельно конкретно в следующих терминах – "слабый человеческий потенциал, плохое управление, необузданная коррупция, безответственность".
«Система образования Туркменистана поощряет приспособленчество и зубрежку, но отбивает желание самостоятельно мыслить, творить и проявлять инициативу. Результатом является не склонная к риску, плохо образованная рабочая сила, неспособная развиваться и занимать место в современной экономике», говорится в документе.
Возможно Россия и Китай думают иначе, только от этого необразованные, безынициативные и продажные туркменские чиновники не станут лучше. Обладая такими сомнительными человеческими ресурсами, составляющими пресловутую "элиту", Туркменистану даже надеятся не на что. Заигрывать с Вашингтоном, Брюсселем, Москвой и Пекином можно сколько угодно, но без всяких шансов на выигрыш, что в экономике, что в политике.
Государство как социальный институт в его привычном виде в Туркменистане не функционирует. Правящий режим нисколько не заботится о поддержании стабильности правовой системы, эффективной организации экономики и создания условий для существования и развития общества, а ориентирован исключительно на силовое обеспечение лояльности своему коррумпированному лидеру, пришедшему к власти в результате государственного переворота.
Страна управляется полностью в "ручном режиме", из-за этого практически невозможно прогнозировать развитие ситуации, как и объяснить отдельные решения диктатора Бердымухаммедова. Невозможно - это если рассматривать Туркменистан как серьезное суверенное государство, суперпрезидентскую республику с авторитарным режимом правления, напоминующую Беларусь или Казахстан. И хотя политологи чаще всего приводят именно такое сравнение, все же это неправильно. Сравнивать Туркменистан следует, в лучшем случае, с Таджикистаном или Экваториальной Гвинеей, и тогда многое становится понятно, а главное, резко снижается планка ожиданий.
Никакого процветающего туркменского национального государства с растущей аграрно-индустриальной экономикой, бесконечными запасами природных ресурсов и счастливым населением, разумеется, не существует. Сегодняшний Туркменистан - это слабая во всех отношениях, нестабильная авторитарная клептократия, верхушка которой озабочена только тем, как набить свои карманы, совершенно не думая о последствиях.
Из всего этого можно сделать вывод, что угроза региональной безопасности с эпицентром в Туркменистане действительно существует, но исходит эта опасность не от исламских радикалов, не от каких-либо других экстремистов, окопавшихся в туркменских велаятах, а из Ашхабада, от своевольного и труднопредсказуемого хозяина Президентского дворца.
