Что происходит в Гонконге?

Гонконг уже давно является играет роль моста между Востоком и Западом. Но уже несколько месяцев Гонконг охвачен протестами, начавшимися из-за законопроекта об экстрадиции, который призван упростить процесс передачи подозреваемых преступников Тайваню, материковому Китаю и Макао. Протестующие, а также многие внешние наблюдатели, восприняли этот законопроект (вскоре отложенный на неопределённое время) как завуалированную попытку центрального правительства Китая обрести легальный инструмент, чтобы заполучить предполагаемых врагов в руки своего правосудия.

По этой логике, закон об экстрадиции ставит под угрозу свободу и автономность Гонконга, гарантированные принципом «одна страна, две системы», на котором базируются отношения города с материковым Китаем, начиная с 1997 года. Но эта логика ошибочна.

Договорённости об экстрадиции являются общепринятыми. У Гонконга есть такие соглашения с 20 другими странами. Но ещё важнее то, что китайское правительство понимает – в его собственных интересах гарантировать, чтобы Гонконг оставался мирным и процветающим мировым городом, соединяющим китайские и западные методы ведения бизнеса, системы управления и идеологию.

Именно поэтому центральное правительство Китая пошло на такие уступки для Гонконга. Жители города платят меньше всего налогов среди всех китайских граждан, а это значит, что они вносят меньший, чем от них справедливо требуется, вклад в создание общенациональных общественных благ – это касается дипломатии, обороны и безопасности. При этом – вне зависимости от наличия или отсутствия закона об экстрадиции – они пользуются наибольшей свободой и автономностью в стране.

Однако сейчас все эти преимущества Гонконга оказались под угрозой. Выдающийся экономический рост и развитие материкового Китая в последние десятилетия ослабили лидирующие позиции Гонконга в качестве центра финансов, логистики и торговли.

В 1997 году через Гонконг проходила половина внешней торговли Китая, а его ВВП достигали почти пятой части ВВП Китая. Гонконг намного превосходил Шанхай, наиболее богатый город материкового Китая, по размерам ВВП и подушевых доходов, а также объёмам грузоперевозок.

Сегодня на долю Гонконга приходится лишь восьмая часть внешней торговли Китая. А по размерам ВВП он отстаёт не только от Шанхая, но и от Пекина и Шэньчжэня. По объёмам грузоперевозок Гонконг сейчас уступает даже намного менее крупному китайскому городу Нинбо.

Впрочем, ещё более неприятным для жителей Гонконга стал рост неравенства внутри города. Эта тенденция усугубляется самыми высокими в мире ценами на недвижимость. Кроме того, молодёжь Гонконга всё чаще проигрывает в международной среде из-за неадекватных знаний английского и официального китайского языков.

Между тем, предоставлению доступного государственного жилья и улучшению профессиональных навыков и возможностей найти работу мешают местные политики, а не центральное правительство Китая. Когда речь заходит об экономическом и финансовом положении Гонконга, инициативы китайского правительства, напротив, призваны ему помочь. В частности, городской кластер «Большая зона залива», включающий девять городов в дельте Жемчужной реки в южной части провинции Гуандун плюс Гонконг и Макао, обладает огромным потенциалом. Но кое-кто в Гонконге сопротивляется этой интеграции, утверждая, что она ещё больше размоет его политическую автономию, экономическую силу и местную идентичность.

Вопрос в том, почему недовольство (в основном локальное) в Гонконге спровоцировало столь масштабные демонстрации. Например, в протестах 16 июня приняли участие почти два миллиона человека; они стали самыми массовыми в истории города.

Возможно, что ответ отчасти связан с интернетом – или, если точнее, с цифровыми «эхо-камерами», которые создают социальные сети. Этот феномен едва ли ограничивается Гонконгом. Он был движущей силой глобальной волны демонстраций в 2009-2012 годах: «Зелёное движение» в Иране, восстания Арабской весны, «Оккупируй Уолл-стрит» в США, протесты против политики сокращения госрасходов в Португалии, Испании и Греции.

В книге «Сети гнева и надежды: Социальные движения в эпоху интернета» социальный теоретик Мануэль Кастельс утверждает, что подобные «многогранные бунты» мотивируются не столько бедностью, состоянием экономики или дефицитом демократии, сколько «унижением, которое провоцирует цинизм и высокомерие тех, кто находится у власти».

Но только благодаря сетевому общению подобные эмоции способны приводить к массовым действиям. Те, кто чувствовал себя униженным властью, «игнорировали политические партии, не доверяли СМИ, не признавали никакого руководства и отвергали любую формальную организацию». Вместо этого они стремились применить «контрсилу», «выстраиваясь с помощью автономных коммуникаций, свободных от контроля тех, кто обладал институциональной властью».

Платформы социальных сетей упростили этот процесс. Но объединяя тех, кто придерживается общих взглядов на локальные проблемы, они одновременно отрезали их от оппозиционных точек зрения. Это усиливало поляризацию, приводило к трансформации страха в гнев, а в некоторых случаях к трансформации «гнева в надежду на лучшее человечество».

Такие горизонтально связанные и опирающиеся на эмоции движения часто приводят к насилию, и именно это сейчас узнал Гонконг. В начале июля протестующие взяли штурмом и варварски разгромили здание городского Законодательного совета, а затем ещё и представительство правительства КНР.

Такие действия, наряду с распространением демонстраций на локальный уровень, привели к перегрузке сил полиции. Из-за этого сами же протестующие оказались в опасности: на прошлой неделе десятки вооружённых дубинками мужчин в масках напали на станции метро на пассажиров, которые возвращались с демонстрации. Сорок пять человек были госпитализированы, причём один из них в критическом состоянии.

В такой крайне напряжённой и глубоко поляризированной атмосфере будет очень не просто сохранить позиции Гонконга как стабильного и надёжного моста между Китаем и остальным миром. Но именно это в интересах каждого. Первым шагом должно стать проведение серьёзной дискуссии о том, как можно сбалансировать автономию, обещанную принципом «двух систем», с суверенитетом, гарантированным принципом «одной страны».

В ходе этого процесса народу Гонконга придётся подсчитать свои шансы. Будучи самой интернациональной частью Китая, Гонконг может сыграть важную роль, направляя продолжающуюся глобальную интеграцию Китая и стимулируя политику открытости. Если же город откажется от этой роли, тогда центральное правительство Китая будет в любом случае двигаться вперёд, а Гонконг останется позади.

Эндрю Шэн – почётный научный сотрудник Азиатского глобального института при Гонконгском университете, член Консультативного совета по устойчивому финансированию при ЮНЕП. Сяо Гэн – президент Гонконгского института международных финансов, профессор и директор НИИ морского шёлкового пути при Бизнес-школе HSBC Пекинского университета.

Copyright: Project Syndicate, 2019.
www.project-syndicate.org