По законам тайги,или есть ли жизнь после 1 января?

Итак, с 1 января 2015 года Казахстан будет жить в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Это решение вызывает шквал эмоций и переживаний не просто относительно будущего евразийского пространства, но и участи самого Казахстана. Мнения о перспективах межгосударственного объединения далеки от консенсуса. Если одни поддерживают интеграцию, то другие рассматривают ее как прямую угрозу независимости, выражают  обеспокоенность и бьют тревогу. Есть смысл поразмыслить, то: что происходит и что будет дальше? Указанная история берет начало спустя всего три года после подписания Беловежских соглашений, которые, как известно, стали  похоронами СССР. В 1994 году президент Казахстана Нурсултан Назарбаев выступил с инициативой о создании Евразийского союза. Вкратце суть идеи состояла в общности народов, населяющих крупнейший континент, взаимосвязанности их исторических судеб, что налагает необходимость коллективных усилий в обеспечении доверия, безопасности и сотрудничества. Справедливости ради нужно уточнить, что под евразийством казахский руководитель имел в виду, прежде всего, страны постсоветского пространства. И это не было лишено резонов в тех историко-политических и социально-экономических реалиях, которые сложились после развала Союза: ликвидация центра планирования, развал хозяйственных связей, слом транспортно-коммуникационных систем и т.д. Инициатива предполагала сохранение наработанного за десятилетия потенциала, но на принципиально новых правилах: не диктате сильного, а равноправии всех партнеров, не однобокости и блоковости, а открытости и конструктивизме, не амбициях политических элит, а здравом смысле и удовлетворении чаяний простых людей. Правда, первоначально предложение не получила признания со стороны России. Более того, оно вызвало скепсис и даже ухмылки в высоких московских кабинетах. Сказывались отголоски имперского мышления, которые не позволяли Кремлю мыслить категориями нового времени. Там не только продолжали рассматривать суверенитет бывших советских республик в качестве некой условности, но и исходили из предубеждения, что только Москва вправе выступать с объединительными позывами в СНГ. В результате тема евразийства была положена под сукно и за исключением сугубо теоретических изысканий в окружении Назарбаева, пролежала там вплоть до конца 1990-х. Парадокс в том, что через пять лет реанимировала забытую было инициативу сама Россия, когда убедилась в тщетности потуг по выстраиванию моделей постсоветской интеграции. Некоторые республики, в частности Эстония, Литва и Латвия твердо взяли курс на избавление от всего советского и российского. Грузия, Украина, Азербайджан и Молдова объединились в клуб ГУАМ с целью не допустить реанимации влияния Москвы. Позже к этому объединению примкнул Узбекистан. Впрочем, лояльность остальных членов СНГ, в частности, Армении, Беларуси и других республик Центральной Азии к бывшей метрополии также казалась непрочной. Кто в меньшей, а кто в большей степени поддерживали сотрудничество с РФ лишь по тактическим соображениям - снизить собственную зависимость, создать альтернативы, минимизировать риски. Словом, то были отношения, которые не отличались искренностью и теплотой. Неудивительно, что интеграционные проекты Москвы наподобие Таможенного Союза, Союза России и Беларуси накрывались медным тазом, да и сам СНГ трещал по всем швам. Вот тогда, в 1999-м в Москве вспомнили о старой идее казахского лидера, одного из немногих оставшихся союзников по постсоветскому клубу. Ее привлекательность определялась, во-первых, тем, что авторство принадлежало государству, которое трудно заподозрить в стремлении возродить подобие СССР. Во-вторых, появлялась исторически приемлемая и более гибкая конструкция для консолидации. Наконец, это был своеобразный реверанс в сторону Астаны, учитывая ее известную слабость ко всякого рода масштабным международным форумам. Вскоре, аморфный и фактически бездействующий Таможенный союз в составе России, Казахстана, Беларуси, Кыргызстана и Таджикистана был преобразован в Евразийское Экономическое Сообщество (ЕврАзЭС). Забегая вперед, заметим, что в 2003-м Россия вошла в сугубо региональную интеграционную структуру стран Центральной Азии ЦАЭС, а уже в следующем 2004 году под предлогом отказа от дублирования функций ЕврАзЭС подмяла под себя ЦАЭС - сама мысль об интеграции Центральной Азии без участия и контроля со стороны России была устранена. Между тем, со сменой власти в Кремле, где вместо больного и уже безвольного Борис Ельцина пришел выходец из спецслужб Владимир Путин, интеграционная политика претерпевает разительные перемены. Шараханья между Западом и Востоком медленно, но верно уступают место идее о воссоздании великой России. Приоритет делается на выстраивании жесткой властной вертикали внутри РФ и максимально зависимого окружения в масштабах СНГ. Сам Путин, который не скрывает, что распад Советского Союза явился "крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века", в одном из первых интервью на посту президента скажет: "Последние десять лет мы только отдавали, теперь мы будем только брать". Изменившаяся к тому времени внешняя конъюнктура, в частности, взлет цен на нефть и газ - главные слагающие российской экономики - служили солидным подспорьем для достижения самых смелых планов. Впрочем, первые пять лет концентрируясь на задачах внутреннего обустройства и дисциплины, превозмогая тяжелое наследство предшественника, и осознавая по этой причине немощь России, Путин сторонился каких-либо резких шагов. Вместо этого шел планомерный процесс накачки мускул с опорой на альтернативные Западу центры влияния - БРИКС и ШОС. Первый серьезный вызов был брошен в 2007 году, когда Путин произнес скандально знаменитую мюнхенскую речь. В экспертных кругах его спич мгновенно сравнили с выступлением британского экс-премьера Уинстона Черчилля 1946 года в Фултоне, что положило начало "холодной войне", которому было суждено просуществовать четыре с половиной десятка лет. С коллапсом "империи зла" в 1991-м всем казалось, что биполярное устройство мира окончательно и безвозвратно канула в Лету. Но 17 лет спустя путинская Россия развеяла эти надежды. Первой жертвой путинского реваншизма стала Грузия. В 2008 году в разгар летних олимпийских игр в Пекине, Россия под предлогом защиты русскоязычного населения, ввела войска в Абхазию и Южную Осетию, отделив их от Грузии и нарушив ее территориальную целостность. Запад, который симпатизировал демократическому руководству в Тбилиси, оказался не готов на такую наглость и предпочел не идти на открытую конфронтацию. Диспозиция очень напоминала события 1938 года, когда фашистская Германия также под предлогом защиты немецкого населения захватила Судетскую область Чехии. Ведущие державы тогда схожим образом не решились ввязываться в конфликт, полагая, что аппетиты Гитлера на этом умерятся. Они глубоко заблуждались, ибо безнаказанность провоцирует еще большие катаклизмы. С Грузией 70 лет спустя произошло то же самое. Было ясно, что Путин пойдет дальше, интрига заключалась лишь в том, кто окажется следующей жертвой экспансионизма... Однако, вернемся к теме интеграции. После агрессии против маленькой и оставленной в одиночестве Грузии, Россия встает на путь ускоренной милитаризации экономики. В ближайшем окружении акцент делается на сколачивании пророссийского блока. На эту роль как нельзя лучше, с точки зрения кремлевских стратегов, подходила интеграционная площадка. Прежде дипломатичная риторика в продвижении своих целей сменяется на агрессивно-навязчивую. С подачи Путина страны СНГ классифицируются по принципу "кто не с нами, тот против нас". С одной стороны в ход идет кнут в виде экономических санкций, торговых войн, газового шантажа в случае с той же самой Грузией, Украиной, Молдовой, Таджикистаном и даже союзной Беларусью. Их цель - заставить играть по правилам Кремля. В качестве пряника предлагаются т.н. "интеграционные скидки". Попутно на базе недостаточно мобильного, на взгляд Путина, ЕврАзЭС, чертятся контуры будущего Таможенного союза в составе России, Казахстана и Беларуси. Причем дело ведется к тому, что от первоначального видения идеи об Евразийстве остается только формальное авторство да название. Во всем остальном  проводится линия, согласно которой заявляется о евразийском, а подразумевается российское, говорится об интеграции, но имеется в виду «растворение» в России. Кремль спешит, и не только потому, что в силу своей хронической отсталости проигрывает конкуренцию за влияние в СНГ Америке, Европе, Китаю, стремительно теряет рычаги влияния и былой остатки привлекательности. В России осознают, что в республиках некогда входивших в зону ее контроля, один за одним приходят новые элиты, не обремененные грузом колониального прошлого, придерживающиеся либеральных взглядов, а потому потенциально менее зависимые. Упреждая нежелательные тенденции, в 2009 году Кремль задает беспрецедентно ускоренные темпы интеграции. И уже с 1 января 2010 года на свет появляется Таможенный союз, в котором Россия обзаводится "контрольным пакетом" акций. К примеру, 92 процента Единого таможенного кодекса ТС сформирована на основе высоких российских пошлин. По сути, это означает отгорождение Казахстана и Беларуси от всего остального мира в пользу морально устаревшей и низкокачественной российской продукции. Решения в наднациональном органе - Таможенной комиссии принимаются большинством голосов, при том понимании, что Москве принадлежит 56%, а Астане с Минском - по 22%. Наконец, во главе наднационального органа восседает бывший вице-премьер РФ Виктор Христенко, 80% процентов штата Комиссии также укомплектована россиянами. Вполне объяснимы итоги такой "интеграции". В сухом остатке за 5 лет деятельности ТС вместо обещанного роста торговли происходило его снижение. Обещанное увеличение объемов казахстанского экспорта в Россию и Беларусь в реальности привело к его почти двухкратному сокращению относительно импорта. Обещанный рост конкуренции, повышение качества товаров и снижение их цен, привело прямо к противоположному результату. Многие отечественные субъекты МСБ обанкротились. 3-миллионная армия "самозанятых граждан" из-за ограничений торгового режима в ТС лишились источника заработка. При этом за бортом договоренностей остались порядка 600 изъятий по товарным позициям, которые стороны намерены урегулировать к... 2025 году. Обещанное совместное вступление в ВТО тоже игнорируется - в 2012 году Россия самостоятельно вступает в эту организацию, поставив партнеров перед свершившимся фактом. Однако и в этих откровенно кабальных условиях интеграция действует односторонне в плане беспрепятственного проникновения российских товаров, компаний и банков на рынки Казахстана и Беларуси. В части обратного движения путь для казахстанских и белорусских резидентов в Россию остается преимущественно заказанным. В ход  идут всевозможные уловки, начиная от губернских требований и препонов, заканчивая надуманными запретами со стороны Роспотребнадзора. Как следствие, нарастает критика в адрес Таможенного союза. Не только предприниматели, эксперты, рядовые граждане, но и официальные Астана и Минск выражает недовольство. Вместо казалось бы попыток исправить недочеты, Путин поручает еще сильнее форсировать дальнейший процесс интеграции, а в ранг ключевого органа по ее продвижению возводит Федеральную службу безопасности РФ - наследницу некогда грозного КГБ СССР. Того самого, который повинен в репрессиях миллионов безвинных граждан, уничтожении национальной интеллигенции, преследовании инакомыслия и построении "тюрьмы народов". Можно лишь догадываться какие именно инструменты применяли российские спецслужбы по склонению Казахстана и Беларуси, а попутно Украины, Армении, Кыргызстана, Таджикистана и других стран к пророссийскому блоку. Но помимо взаимодействия в формате Таможенного союза речь ставится о новой ступени интеграции - Евразийском союзе. Среди прочих российские политики прямо заявляют о необходимости учреждения общего парламента, единых валюты, системы ПРО и в целом общего оборонного пространства, единого информационного и культурного пространства вплоть до таких частностей, как написание единого учебника истории для школьников. С 2012 года Путин берет за правило выступать от имени ТС по самым щепетильным вопросам международной повестки, даже не ставя в известность партнеров. Российские представители участвуют с согласия Казахстана на его переговорах с ВТО, чем вызывают оторопь последней. Устанавливается контроль над ключевыми отраслями экономики, некоторые отечественные компании превращаются в дочерние предприятия вчерашних конкурентов из России. Соответствующие процессы проходят под аккомпанемент военных учений армии РФ вблизи границ и испытанием ракет в глубине казахстанской территории. Создается впечатление, что в Кремле даже не считают нужным считаться с партнерами. Доходит до абсурда, когда ущерб за падение ракетоносителя «Протон» на космодроме Байконыр определяет не пострадавшая сторона, а сам виновник. Таким образом, миссия собирателя русских земель, которую Путин анонсировал в самом начале своего президентства, в действии. В ход идут как традиционные, так и не традиционные методы давления. В череде последних выводится  идея возрождение "Русского мира", активизируется пропагандистская деятельность среди русскоязычного населения ближнего зарубежья, переписываются целые пласты истории, в котором не остается места государственности соседей. Отдельные высшие представители российской власти открыто выдвигают не только территориальные претензии по всему периметру границ РФ, но и призывают присоединить соседей на правах субъектов российской империи. Устанавливается в назидание другим и негласная плата за независимость от Москвы с элементами шантажа - хочешь самостоятельности, лишишься части территорий и получишь неизлечимую рану на своем теле. Так было с Приднестровьем в Молдове, так было с Южной Осетией и Абхазией в Грузии, так было с Крымом в Украине. Ну а новая военная доктрина РФ фактически узаконила все будущие расширения собственных земель за счет соседей - если в соседних или даже далеких государствах проживают русскоязычные граждане, то они имеют право на военную защиту их прав — защиту со стороны армии Российской Федерации. На фоне таких угрожающих сигналов в мае 2014 года состоялось подписание договора о создании ЕАЭС. Многостраничный документ по заверениям политиков не имеет никакого отношения к политике, и ограничивается сугубо экономическим взаимодействием. Однако данный тезис едва ли выдерживает критики, ибо любая политика есть концентрированное выражение экономики. Следовательно, наивно тешить себя надеждами на сохранение политической независимости и самостоятельности, уступив суверенные экономические полномочия другому. Сами заявления о том, что из текста договора были выхолощены все моменты, связанные с политической интеграцией, указывают, что в первоначальной, российской редакции, они все же присутствовали. Наконец, сразу после заключения договора, официальные представители РФ заявили, что задачи создания единого парламента, единой валюты и прочих никуда не делись, а будут и впредь продвигаться в рамках ЕАЭС. Структуры, которая Москва воспринимает в качестве синонима Российской империи. Это можно проследить по многозначительным оговоркам лично Путина, объявившего Казахстан частью т.н. "Русского мира" или заявившего, что у России за пределами ее границ остались военные базы только в Таджикистане и Армении. Выходит Казахстан, на территории которого существуют семь военных баз РФ, площадью с Польшу, в ранжир "зарубежья" не входит. Наконец, под занавес года Путин образно сравнил ЕАЭС, а вероятно, и пространство всего СНГ с тайгой, а Россию - с медведем, который любой ценой должен защищать свои исконные владения: "...Я иногда думаю, может, мишке нашему надо посидеть спокойненько, не гонять поросят и подсвинков по тайге, а питаться ягодками, медком. Может быть, его в покое оставят? Не оставят, потому что будут всегда стремиться к тому, чтобы посадить его на цепь. А как только удастся посадить на цепь, вырвут и зубы, и когти. В сегодняшнем понимании, это силы ядерного сдерживания. Как только, не дай бог, это произойдет, и мишка не нужен, так как  тайгу будут сразу прибирать"... Да, кому-то ЕАЭС может казаться "мертворожденным ребенком", поскольку построен на принципах давно сгинувшей империи, исповедовавшей культ насилия, страха и вероломства. Однако, недооценивать его роль, полагаясь лишь на счастливое стечение обстоятельств, нельзя. Трагедия Украины показала, как далеко способно завести якшание с тем, кто рассматривает окружающий мир сквозь прицел ружья или глазами хищника в поисках добычи. Пагубно рассчитывать на право быть оставленным в покое, если поддакивать преступлению, называя черное белым. Наивно надеяться, что объединяясь с агрессором можно избежать ответственности и обструкции со стороны цивилизованного мира с риском изоляции. Да, жизнь после 1 января 2015 года, конечно, не кончается. Она продолжится, но уже на качественно новом уровне. Жизнь, в котором почти не останется места полутонам и полумерам. Жизнь, в котором молчание будет знаком не просто согласия, а смирением с собственным уничижением, а возможно, уничтожением. Ибо с любым государством, как и человеком, окружающие будут считаться, если только он имеет достоинство и свое суждение, способен их защищать, а не благодаря соглашательству и бесхребетности — таких съедают. Ну а кто в этом виноват больше - насильник или жертва - судите сами. Расул Жұмалы