, 
Тогжан Кожалиева, HAQ: «Через два года нас ждут очередные внеочередные выборы в парламент»
По данным независимых наблюдателей, на прошедших парламентских выборах проголосовало чуть больше 10 процентов жителей Казахстана. В цивилизованной стране при такой явке выборы были бы признаны нелигитимными, но у нас по-прежнему действует принцип: «Неважно, как проголосовали, важно, как подсчитали». В результате НПО Казахстана подали десятки исков в госорганы в связи с нарушением процедур до и во время выборов. Тогжан Кожалиева, глава общественного движения HAQ, считает, что нас ждут внеочередные президентские и парламентские выборы.
– Тогжан, недавно вы провели анализ работы наблюдателей на парламентских выборах. Каковы основные выводы? Есть ли хотя бы гипотетическая вероятность признания итогов выборов нелегитимными?
– Мы подвели итоги работы независимых наблюдателей для того, чтобы проанализировать данные протоколов по более чем 400 участкам. У нас было три основные проблемы в этом году. Первая - документальное оформление самого процесса наблюдения, изменение уставов, сбор пакета документов для предъявления в избирательные комиссии. Вторая - сам допуск к избирательным участкам. И наконец - получение итогов выборов. Было также очень много мелких проблем, которые мы решали буквально на ходу, поэтому качество наблюдения и количество наблюдателей у нас значительно затруднилось. Поэтому мы подготовили ряд предложений и одним из них является введение моратория на любые изменения выборного законодательства менее, чем за три месяца до выборов.
Так или иначе, мы свою функцию выполнили – разослали наши выводы и предложения в госорганы, зарубежные посольства, ЦИК и ОБСЕ. Будет ли реакция с их стороны– покажет время.
– Будем реалистами - никакой реакции не будет. ОБСЕ в очередной раз признала прошедшие выборы не соответствующими международным требованиям. Скажите, что собирается делать гражданское общество?
– Мы, в свою очередь, подали судебные иски по нарушениям, которые были допущены во время наблюдения. Например, наших 100 наблюдателей не допустили до избирательных участков в Актобе. Мы подали жалобу в ЦИК в тот же день. Также, мы подавали жалобу на действия Абайского РОВД Шымкента, которые изъяли 600 бюллетеней. У нас очень много исков по Алматы и по Казахстану. Пока реакции нет. Но мы все равно будем продолжать работать в правовом поле, подавать иски за исками. Мы также направили иск на имя президента по юридическим нарушениям в действиях самой избирательной комиссии.
– Гражданское общество упрекают в том, что оно, как и партии, не оказались готовы к выборам. Почему ни партии, ни гражданские активисты не смогли ни консолидироваться, ни выработать общую платформу?
– Для того, чтобы наше общество консолидировалось и выдвинуло какую-либо внятную платформу, его нужно воспитывать. Я соглашусь, что наше общество пока не готово выдвигать какие-либо конкретные консолидирующие идеи. Мы идем к этому эволюционно. Например, теперь у нас наконец-то появился институт независимого наблюдения. Он рождался в прошлом году и уже в этом году мы видим, что он стал более профессиональным, сплоченным. Один из результатов этой консолидации – появление сайта «Adil Saylau». Теперь каждый избиратель может зайти на этот сайт и увидеть, как проголосовали на его участке. Мы создали основу для того, чтобы количество наблюдателей росло, несмотря на искусственные препятствия со стороны власти. Таким образом, шаг за шагом мы завоевываем свое поле. И доказательство тому то, что власть поняла силу наблюдателей и поэтому свой основной удар направило по нам, а не по гражданским активистам.
– Как бы то ни было, даже по вашим альтернативным оценкам, «Нур-Отан» набрал не менее 50%. Это факт, который в принципе отрицать невозможно даже без учета официальных цифр. Тогда какая разница, сколько набрали остальные партии? За что вы боролись?
– Нам важно было получить протоколы и увидеть реальную картину того, как голосует наш народ. В основном голосовали за «Нур-Отан» - от 46 до 62%. Более 20% получил «Ак жол», по 12% набрали «Адал» и «Ауыл» и менее всех получил «НПК». Были регионы, которые вообще не голосовали за эту партию. Например, в Шымкенте. Таким образом, мы увидели, какие идеи для нашего народа более ценны. Кто голосовал за «Нур-Отан»? Не более 27-28% избирателей, из них половина - 1 миллион 400 тысяч человек - бюджетники. То есть, всего 10% от всех избирателей голосуют за «Нур-Отан». Нам важна статистика, чтобы понимать, как и с кем работать. Теперь мы понимаем, что за эту систему голосует 1 миллион 400 тысяч человек, и теперь мы будем работать с этими людьми. Мы понимаем, что они готовы голосовать за другие идеи и, тем более, не готовы голосовать за идеи коммунистов. И еще важный показатель в том, что 72% населения вообще не ходят на выборы. Мы должны понять, почему была такая низкая явка? Как ее активизировать?
– Какова ваша версия, почему была такая низкая явка?
– Если говорить с точки зрения государства, то оно не объяснило населению, почему важно ходить на выборы. Да, призывали принять участие, но зачем? Такого посыла от государственных медиаресурсов не было. Во-вторых, сыграл фактор недоверия к тем партиям, которые прошли в мажилис и маслихаты. И главное - недоверие к системе выборов в целом. Другие факторы - это коронавирус, лень, безверие в свои силы. Десятилетиями нам внушали, что мы ничего не решаем. Эту парадигму нужно менять.
– Возможно, многие не проголосовали просто потому, что априори не видели в списке тех, за кого могли бы отдать свой голос, а графы «против всех» не было. То есть, это был своего рода диванный протест…
– Проблема гражданского общества в том, что мы поздно начали объяснять, что голосовать против всех нужно путем перечеркивания всех граф. Мы знаем по объемам финансирования партий, сколько за них проголосовало. Каждый человек - это деньги. Когда партия получает меньше голосов, значит она меньше финансируются. Мы избрали тактику призыва не отдавать свои голоса ни одной из партий, чтобы показать власти, что народ не устраивают данные выборы в принципе. Именно поэтому в этом году рекордно выросло количество испорченных бюллетеней. Это тоже большое достижение. Поэтому среди наших предложений в том числе и внесение графы «против всех» на законодательном уровне. Например, если 30 процентов будет «против всех», то необходим второй тур или вообще итоги выборов должны быть отменены. Мы также предложили, чтобы в избирательной системе появилось понятие минимальной явки, при которой выборы признаются недействительными. Это очень важно, поскольку в этом году, по нашим подсчетам, проголосовало всего 13% от нашего населения. Это очень низкая явка! Нам нужно сделать все, чтобы люди ходили на выборы. Например, во многих странах даже есть понятие штрафа за неявку.
– Не говорит ли послевыборное предложение президента Токаева ввести опцию «против всех» о том, что он косвенно признал свое несогласие с официальными итогами выборов. Но почему эти поправки будут вноситься теперь, когда они уже не нужны? Значит ли это, что мы готовимся к президентским выборам?
– Да, я согласна с вами, он косвенно признал, что цифры в какой-то мере являются фальсифицированными. Даже их насторожило такое большое количество испорченных бюллетеней и низкая явка. Поэтому появилась такая опция. Это большой шаг к демократизации нашего общества. Мы догадываемся, что было четкое указание не допустить участия в выборах оппозиционных партий. «Нур-Отан» должен был получить свои 72%, которые он получил на праймериз. Надеемся, что черта была преодолена и после выборов начнутся какие-то перемены. Возможно, уже в этом году появятся новые партии. Может быть, мы готовимся к президентским выборам. Не исключаю и досрочные парламентские выборы. Может быть, тому же «Нур-Отану» дали последний шанс в этом году.
– Вы видите какие-то косвенные признаки, что парламентские или президентские выборы будут досрочными?
– У нас все связано со здоровьем одного человека. Биологический возраст имеет свой предел. Это, наверное, глубочайшая трагедия любого лидера, когда страна в ожидании, когда это случится. Но изменения, которые сейчас происходят, это предвестники будущих событий.
– Но ведь у нас есть действующий президент?
– Токаев - хороший человек, образованный и воспитанный. Но все мы понимаем, что он транзитный президент. Я думаю, что есть заготовки сценария для следующего президента. К тому же, судя по тому, что в прошлом году оппозиционные партии требовали парламентскую республику, в стране будет меняться форма правления.
