, 
Как Лукашенко продает Москве разрыв с Западом
Артем Шрайбман, Московский центр Карнеги
Чем больше усилий Лукашенко инвестирует в свою международную токсичность, тем важнее становится для Запада показать, что давление на белорусский режим приводит к каким-то ощутимым последствиям. Россия – единственная страна, которая может всерьез повлиять на поведение белорусских властей, поэтому переключение давления в этом вопросе с Минска на Москву – вопрос времени.
Белорусскому политическому кризису стало тесно внутри страны, и он вырвался наружу. Подняв в воздух истребитель Минск посадил у себя на территории гражданский борт Ryanair Афины – Вильнюс, судя по всему, с единственной целью – арестовать журналиста и активиста Романа Протасевича.
Международная изоляция Александра Лукашенко нарастала уже много месяцев, но теперь выходит на новый уровень. Почувствовав на своих гражданах и самолете стиль работы Минска с оппонентами, Запад принимает меры, на которые не решался десятилетиями.
Уже объявлено закрытие белорусского неба для европейских авиакомпаний и запрет белорусским бортам садиться в европейских странах. В ближайшие недели ожидаются новые экономические санкции, которые, по разным данным, могут ударить не только по близкому к власти бизнесу, но и по экспорту отдельных групп белорусских товаров. Джо Байден анонсировал, что новые санкции примет и Вашингтон.
По версии Минска, им прислали имейл «солдаты ХАМАС», которые обещали взорвать самолет над Вильнюсом, требуя, чтобы Израиль прекратил обстрелы (через два дня после перемирия). Поэтому белорусские диспетчеры спасали неблагодарных соседей от теракта. Протасевич же просто оказался на борту, а раз он в розыске, пришлось воспользоваться удачей.
Новое качество проблем Минска с репутацией подчеркнуло то, что даже ХАМАС осудил белорусские методы и попросил не использовать себя как прикрытие в притеснениях свободы слова.
Туннельный взгляд
Внешняя политика белорусской власти последний год изменялась вслед за ее внутренней эволюцией. Если долго раздвигать свои собственные рамки допустимого в борьбе с оппозицией, чувство меры пропадает и на внешнем контуре.
Многие недоумевают, неужели арест одного активиста был так важен? Неужели Лукашенко не ожидал скандала, давая приказ поднять истребитель, чтобы посадить европейский борт? Такая постановка вопроса имеет мало общего с состоянием, в котором находится белорусская власть.
Скорее всего, Минск и правда не предвидел таких масштабных последствий, но он и не смотрел в эту сторону. Режим выживания обострил туннельное зрение белорусской власти. Вся энергия направляется в одну точку, на нейтрализацию врагов. Побочные эффекты, вроде проблем с репутацией, выпадают из процесса принятия решений.
Чтобы не попасть под раздачу, никто в системе не возразит инициаторам очередного акта возмездия или наказания оппонентов. Механизмы отбраковки опасных и опрометчивых шагов просто перестали работать. Ради справедливости, в случае с бортом Ryanair неясно, было ли хоть какое-то обсуждение операции и на какой стадии сам Лукашенко узнал, что спецслужбы готовятся посадить самолет с Протасевичем.
Воздушный занавес
Инцидент перевел Минск из разряда нарушителей европейских норм в нарушители европейского спокойствия и безопасности. Бойкот белорусского воздушного пространства большинством европейских авиакомпаний делает страну гораздо более токсичной для любых форм международного сотрудничества, чем когда-либо в прошлом.
Сюда уже отказываются лететь спортивные команды на соревнования. Безвизовый въезд, который белорусские власти гордо ввели несколько лет назад, вызвав раздражение Москвы, как и переговорная площадка в Минске, больше никому не нужны.
Белорусская столица теряет привлекательность для транзитных туристов, которые раньше, особенно во время пандемии, были основным источником дохода для минского аэропорта и госкомпании «Белавиа». Саму авиакомпанию теперь, скорее всего, придется субсидировать из бюджета, а ее штат серьезно сокращать.
Прилет в страну для все еще почему-то заинтересованных западных инвесторов и бизнесменов теперь сопряжен не только с репутационными проблемами, но еще и с логистическими.
Пока неизвестны детали экономических санкций, чтобы оценить их потенциальный ущерб. Едва ли Евросоюз введет полное торговое эмбарго или перекроет наземный транзит через белорусскую территорию, но возмущение в этот раз намного серьезнее, чем всегда.
Новая степень негодования видна уже хотя бы по тому, что не слышно двух традиционных аргументов против жестких санкций: то, что они толкнут Минск еще ближе к Москве и причинят вред простым белорусам.
Авиабойкот рикошетом ударит не только по режиму, но и по его оппонентам, которые хотели бы уехать из страны. Не существует и таких серьезных экономических санкций, которые бы не навредили простым людям или не вынудили Минск искать альтернативные рынки, торговые пути и просто поддержку в России.
Но Запад теперь скорее защищает свои интересы, на которые Минск наступил, чем помогает белорусам решить их проблемы с властью. Для ЕС и США сейчас в приоритете не дать создать прецедент безнаказанности за действия, которые там называют государственным терроризмом либо пиратством.
Отношения между Лукашенко и Западом, кажется, не подлежат восстановлению, что бы ни произошло. Эта атмосфера навсегда сожженных мостов, становясь привычной для сторон, устраняет сдержки во взаимных уколах.
Некогда прагматичный по отношению к Минску глава МИД Латвии Эдгарс Ринкевичс и мэр Риги Мартиньш Стакис демонстративно сняли белорусский государственный флаг с флагштока, посвященного чемпионату мира по хоккею в латвийской столице, и повесили там бело-красно-белый флаг протестующих. Все посольство Латвии высылают из Минска, но Ригу это не сильно беспокоит – на Лукашенко поставили крест.
Фигура для размена
Минск не боится делать настолько антизападные шаги еще и потому, что чувствует прикрытие Москвы. Более того, любые такие вызывающие действия – актив, который Лукашенко использует в разговоре с Россией.
Посыл Путину состоит в том, что более антизападного белорусского лидера уже не будет, а значит, надо держаться за этого. Как и все дороги с северного полюса ведут на юг, любая смена власти в Минске в такой ситуации – дрейф в сторону белорусского сближения с Европой.
Неизвестно, до какого предела Москва готова прикрывать и финансово подпитывать Лукашенко. Чем дороже обходится этот союз и чем чаще Россию обвиняют в причастности к возмущающим Запад действиям Минска, включая инцидент с самолетом, тем сильнее в российской элите звучат недовольные Лукашенко голоса. За десятилетия сложных отношений их там накопилось немало.
Важным контекстом становится предстоящая встреча президентов США и России. Много месяцев белорусская оппозиция не могла добиться обсуждения своего вопроса на таком уровне, но Лукашенко помог решить им эту задачу. Белый дом уже подтвердил, что белорусская тема будет в повестке.
Сейчас популярны разговоры о большой сделке, каком-то соглашении о широкой деэскалации между Москвой и Вашингтоном за счет обмена уступками в разных регионах и спорах. Это кажется упрощенным взглядом на международную политику. Для таких сделок нужно куда больше доверия в отношениях, и далеко не каждый спор можно решить через голову тех, кого собираешься обменивать.
Но установление какого-то взаимопонимания между сторонами возможно, и тогда Москве придется подумать, в чем она готова смягчить свою позицию, чтобы сохранить ту атмосферу деэскалации, которая нетвердо установилась в отношениях с Вашингтоном в последний месяц. Уступать во внутренней политике для Кремля унизительно, в украинском вопросе – опасно. В Москве всерьез опасаются, что Киев будет решать проблему Донбасса военным путем, если Россия ослабит свое присутствие там. А вот встречные шаги на белорусском направлении не столь сложны и рискованны.
Такой сценарий пока не выглядит чем-то неизбежным или даже особенно вероятным – США и России сначала нужно договориться о деэскалации, что у них получалось не всегда. Но чем больше усилий Лукашенко инвестирует в свою международную токсичность, тем важнее становится для Запада показать, что его давление на белорусский режим приводит к каким-то ощутимым последствиям. Россия – единственная страна, которая может всерьез повлиять на поведение белорусских властей, поэтому переключение давления в этом вопросе с Минска на Москву – вопрос времени.
