, 
Что ШОС грядущий нам готовит?
Сегодня в Душанбе начинается юбилейный саммит ШОС и который авансом называют историческим.
Первым документом, принятым ШОС, стала «Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом», поводом для которой стали события после 11 сентября 2001 года.
С 1996 по 2001 год относительное «спокойствие» южных границ Центральной Азии было обеспечено существованием Северного Альянса Афганистана. Если смотреть на карту, видно, что Афганистан условно поделен на три зоны влияния (по этническому признаку) – граничащими с ним странами – Пакистан, Иран, наши три субъекта ЦА (Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан), и «страны патроны» – Китай, Индия, Россия (исключая Туркменистан, все они члены ШОС).
На днях Талибан, тихо без торжественной церемонии, презентовал свое новое правительство, которое, как и ожидалось, не стало инклюзивным, в силу талибской идеологии и откровенного желания немедленно и максимально укрепить свою пуштунскую власть. И это по-своему логично для экстремистов. Поэтому требования мировой общественности немедленно создать инклюзивное равноправное правительство в принципе неосуществимо в ближайшем будущем. Ну а если Талибан реально удержит власть в ближайшее время и укрепит ее международными контактами, то это требование, будет уже абсолютно невыполнимым. Вот в этом весь цинизм момента.
А также это причина, почему так быстро был создан Фронт Национального сопротивления в Панджшере во главе с Ахмадом Масудом и Амруллой Салехом с целью мобилизовать все анти талибские силы, особенно на севере Афганистана.
Политическая авантюра, партизанское движение, или, все же, дальновидный, хотя и отчаянный шаг под политическим брендом Ахмад Шаха Масуда?
Многие эксперты полагают, что у Талибана есть некие шансы получить мировое признание как у организованной силы, что в целом само общество Афганистана архаичное и про-талибское, и что гуманитарная катастрофа все равно заставит мир признать Талибан, и что у сил сопротивления нет устойчивого потенциала – все же, объективная реальность должна взять свое, и она вполне очевидна – власть Талибана недопустимое временное явление и событие.
Выход США – это начало большого афганского процесса, а не переход власти от упавшего национального правительства к Талибану. И понятие «большой афганский процесс» уже необходимо ввести в афганскую повестку для всех международных рабочих групп, что обосновано условным разделением Афганистана силами влияния, указанными выше и большим непуштунским населением страны.
Да, утверждение, что Талибан – это радикальное псевдо-религиозное движение, использующее шариат как идеологию, имеет место, что уже доказано его последними действиями и назначением в новое правительство муллы Сираджуддина Хаккани (теперь министр МВД), сына Джалалуддина Хаккани. «Сеть Хаккани» самая радикальная террористическая ветвь Талибана, а новое назначение – прочная «крыша» для всех радикалов, экстремистов и террористических группировок, базирующихся в Афганистане и Пакистане.
Видимо, поэтому, предвосхищая новое талибское правительство, экс-губернатор Балха, один из наиболее влиятельных и богатейших лидеров партии «Исламское общество Афганистана», таджик северянин Атто Мохаммади Нур, находящийся сейчас в Дубае, на днях составил список лидеров террористических группировок, вышедших из Таджикистана, Узбекистана, Синь Цзяня и некоторых других стран. В него вошли около 40 сторонников разных запрещенных организаций под вымышленными именами. Представить данный список Атто Нур решил в преддверии саммита ШОС.
Атто Нур также является лидером нового антиталибского сопротивления (пока проигравшего), и который пока не примкнул к Ахмаду Масуду, так же, как и лидер провинции Герат Исмаил Хан, который сдал Герат Талибану, после некоторого сопротивления, и отсиживается теперь в Иране, в Мешхеде. Но вот сейчас, когда афганский процесс постепенно начинает приобретать международную политическую форму, бывшие лидеры Северного Альянса и про-иранского Герата, а также некоторые хазарейские лидеры начали выступать с поддержкой Фронта Национального Сопротивления.
До этого они не принимали всерьез поступок юного Ахмада Масуда, считая, что у него нет ни военного, ни политического опыта, и еще у них какие-то личные счеты с Амруллой Салехом, который провозгласил себя президентом после побега Ашрафа Гани. Однако последние потери сопротивления Панджшера, убийство талибами яркого общественного деятеля Афганистана журналиста Фахима Дашти, участника панджшерского сопротивления дяди Ахмада Масуда, убийство родного брата Амруллы Салеха и издевательство над его телом, смерть ряда военных руководителей армии сопротивления, присоединение сил Достума к сопротивлению, трагический исход населения Панджшера, видимо, растопили их недоверие и страхи. Они начали выступать в поддержку Панджшера, пока на словах, но, думается, что ожидаемый саммит ШОС вселяет в них некоторые надежды.
Значение северного Афганистана очень велико для стран Центральной Азии и России, и не менее значимо для Китая и Индии. Индийские СМИ поразили, тем, что постоянно освещали текущие панджшерские события наравне с Таджикистаном, как бы выражая свою неформальную солидарность с анти-талибским движением. «Изгоем» в международном сообществе становится Пакистан, как страна покрывающая международный терроризм, хотя на официальном уровне он это отрицает и старательно формирует официальную повестку по Афганистану в русле общемировых требований. Китай также остается в двусмысленном положении – он, можно сказать, «зашел сам себе в спину» в этом вопросе, хотя так же движется в общем русле.
Север Афганистана – зона наших центрально-азиатских интересов, там много проектов, от которых зависит региональное сотрудничество стран ЦА, которое сегодня является главнейшим условием выживания в новых мировых условиях, особенно после пандемии. У нас судьба стран, не имеющих выхода к морю, а это плохая карма. На мировой карте страхования политических рисков – мы покрашены в один темно-бордовый цвет вместе с Афганистаном, одно большое «черное пятно», это то, что мешает идти к светлому будущему всему региону, что жестко ограничивает внешние инвестиции и закрепляет наше положение в статусе третьих стран, воспроизводит коррупцию, как и наркотрафик... Это очень плохая карма потенциальной жертвы.
Пока неизвестно, каких результатов можно ожидать от этого саммита ШОС, но, скорее всего Таджикистан и Узбекистан будут задавать тон в кулуарных дискуссиях. Будет ли новая гражданская война или это будет большой афганский переговорный процесс с участием и других внутриафганских сил – таджиков, узбеков, хазарейцев и их лидеров, который будет детально рассматривать потенциал будущего Афганистана как независимого государства? Эти голоса ни в коем случае нельзя исключать, покрывая переговорный процесс только Талибаном, пока не признанным легитимной властью.
Мы, страны ЦА можем столкнуться с циничным политическим апартеидом вместе с Афганистаном и его народом, если на этот раз ШОС-овские дискуссии и переговоры пройдут формально, вяло и риторически. ШОС с момента создания пока никак себя не проявил в реальном действии, кроме своих регулярных военных учений и манифестов. А Пакистан и Индия вступили в члены ШОС только в 2017 году.
И вот сейчас наступил час «Х» – и ШОС как организация, и наши среднеазиатские страны снова на мировой арене (спустя 30 лет). И еще, ШОС – это не ОДКБ и не БРИКС, которую Россия сейчас, тоже включила как площадку, где нет Центральной Азии, но зато есть Бразилия и ЮАР. Сейчас ШОС не более, чем просто диалоговая площадка. Поэтому очень важно, ЧТО будет продекларировано на этом саммите. Главное, чтобы не начался еще один вялотекущий и бесконечный процесс переговоров, как это произошло с российско-украинским военным конфликтом или «ядерной сделкой» Ирана. Регион не должен быть принесен в жертву радикалам и экстремистам или международным санкциям.
Жанна Султан
