, 
Как выборы закрепили новый тип российских партий
Плотное администрирование выборов в Госдуму принесло ожидаемые результаты: «Единая Россия» получила заветное конституционное большинство, а Кремль подтвердил свой контроль над нижней палатой парламента. Казалось бы, принципиально ничего не изменилось, но в действительности нынешняя кампания стала важным этапом в большой трансформации российской власти, запущенной в 2020 году вместе с конституционной реформой. На этот раз перемены затронули партийное поле.
Двойное наступление
Если раньше партии в России делились на системные и внесистемные, то на этих выборах сформировался новый тип – административные. Они напрямую контролируются из администрации президента и должны заполнять партийное пространство на фоне ослабевающей «Единой России».
За последний год перемены в партийной системе России шли по двум направлениям. Первое – разгром внесистемной оппозиции. Официально в России и раньше не было внесистемных партий, но связанные с Навальным структуры создавали политический полюс притяжения, радикализуя часть регионального актива системных партий.
Это было хорошо заметно на прошлогодних региональных выборах, когда сотрудничество некоторых представителей системных партий со сторонниками Навального привело к победам на муниципальном уровне. Теперь этого полюса нет, хотя сама по себе региональная «радикализация» (рост реальной оппозиционности регионального актива) никуда не делась.
Второе направление – это попытки президентской администрации сделать системное поле еще более системным. То есть окончательно сломить фронду КПРФ и ЛДПР, осмелевших после нескольких побед на губернаторских выборах в 2018 году. В 2020 году это привело к посадке одного из тогдашних победителей – Сергея Фургала в Хабаровском крае. Защищавшей его поначалу ЛДПР пришлось отказаться от всяких амбиций и прекратить любые попытки переиграть Кремль.
У других системных партий дела тоже складывались не лучшим образом. «Яблоко» добило само себя противостоянием с Навальным и его сторонниками. «Справедливую Россию» объединили с административными партиями «Патриоты России» и «За правду» Захара Прилепина.
А вот с КПРФ возникло больше всего вопросов. Партия демонстрировала готовность оставаться в конструктивном поле, но отказывалась согласовывать каждый свой шаг с кураторами внутренней политики. Показательное снятие Павла Грудинина и последовавшая за этим разгромная медиакампания против коммунистов обострили отношения партии с властью. Сегодня КПРФ нахваливает «умное голосование», грозит Кремлю массовыми протестами и в целом резко ужесточает риторику.
Все это делает проблему КПРФ одной из главных интриг следующего сезона: как далеко зайдет ее конфликт с Кремлем? От усугубления кризиса КПРФ могут спасти только две вещи – или массовый протест, который укрепит позиции партии в торге с властью (сегодня это кажется вряд ли возможным), или заступничество лично Путина с его привязанностью к старой партийной системе. В этом плане важно, кто станет следующим спикером Госдумы – в прошлом созыве роль арбитра между КПРФ и президентской администрацией довольно успешно играл Вячеслав Володин.
Кураторы или начальники
Громя несистемную и зажимая системную оппозицию, Кремль сделал ставку на усиление административных партий – тех, которые, по сути, напрямую управляются кураторами внутренней политики. Партии эти – синтетические и инструментальные. Среди них – «Новые люди», Партия пенсионеров, «Зеленая альтернатива», «Гражданская платформа», «Коммунисты России». В Госдуму прошли только «Новые люди»; Партия пенсионеров набрала почти 3%, остальные – на уровне 1% и ниже.
Сравнительный успех «Новых людей» не стоит недооценивать. Маргинальные партии-спойлеры в России существуют давно – например, чтобы отбирать голоса у КПРФ. Но те редкие случаи, когда они набирали достаточно популярности, чтобы пройти в Госдуму, заканчивались конфликтами.
Тут можно вспомнить блок «Родина», чье попадание в Думу в 2003 году почти сразу обернулось реальным противостоянием с Кремлем, что привело к разгрому партии в 2005 году. Появление «Справедливой России» тоже было своеобразной попыткой создать «вторую ногу» для власти, но единственным залогом ее успеха была личная близость Сергея Миронова к Путину. Это мешает превратить партию в чисто административную, но при этом не позволяет ей уйти в реальную оппозицию.
Однако ни «Родина» образца 2003 года, ни «Справедливая Россия» не были чисто административными партиями. Обе строились с участием сложившихся политиков с опытом, собственными взглядами и амбициями.
Появление «Новых людей» в Госдуме – это серьезная заявка на формирование провластной административной парламентской партии с умеренным либеральным образом. И эта заявка угрожает одновременно и особому положению «Единой России», которая привыкла к монополии на провластность, и системной оппозиции – ведь предыдущие кураторы внутренней политики предпочитали договариваться с системными партиями и не пытались подменить их синтетическими образованиями.
Ставка на административные партии может также добавить конфликтов в президентском окружении. Консервативная силовая часть элиты, скорее всего, отнесется к подобным играм с недоверием и опаской. Прохождение «Новых людей» в Госдуму вызовет раздражение и у «Единой России».
Тут может показаться, что никакой существенной разницы между административными и системными партиями нет. И те, и другие разделяют фундаментальные приоритеты нынешней власти, не критикуют президента и не решаются идти против режима в целом. Тем не менее, разница между ними есть.
Системные партии могут быть сколь угодно договороспособными, но у них все равно есть свой избиратель, минимальная автономия и субъектность в политической жизни. Для них президентская администрация – это про общие правила игры, про рамки работы с избирателями. А вот административные партии спущены избирателям сверху, заточены под конкретные задачи и абсолютно зависимы от Кремля. Для них президентская администрация – это не кураторы, а начальство. И в Госдуме они отрабатывают заранее согласованную повестку, представляя там президентскую администрацию, а не избирателей.
В этом – главная новость нынешней кампании. За разгромом внесистемной оппозиции последовало притеснение системной, которой Кремль теперь не оставляет выбора. Она должна либо двигаться в сторону полного подчинения президентской администрации, либо рисковать, повторив судьбу внесистемной оппозиции.
Татьяна Становая, Московский центр Карнеги
